Страшный крик вырвался из его груди.
— Меня отравили! Отравили!
Пораженные, они уставились на него, не в силах сказать ни слова. Сидевшая в углу Изабель всплеснула руками.
— О Господи! Господи!
— Этого не может быть! — крикнула Элинор. — Умоляю, сделайте что-нибудь…
— Элинор! Где Элинор? — звал Ален.
— Я здесь! Я с тобой! — Элинор упала на колени возле постели, прижав к груди его седую голову.
— Элинор… О Боже, какая боль!
— Ален…
— Яд! — Он снова заметался. — Меня отравили…
— Ален! Мой бедный Ален! — шептала она. И, обернувшись к лекарю, яростно крикнула: — Сделайте же что-нибудь! Помогите ему! — Алена били судороги, настолько сильные, что Элинор не могла его удержать. С губ его срывались страшные крики, потом он тяжело упал на постель, вздрогнул и застыл.
Обхватив его руками, Элинор прижалась к нему, баюкая его как ребенка. Он с трудом открыл глаза и попытался что-то сказать, но захрипел и затих. И вот его губы снова шевельнулись.
— Элинор… — только и смог прошептать он. Элинор чувствовала, как жизнь покидает измученное тело. Рука Алена еще сжимала ее пальцы, на губах снова выступила кровь. Глаза его были открыты; они погасли, как задутая разом свеча.
Рыдание вырвалось из груди Элинор. Она кусала губы, и слезы ручьем текли у нее по лицу. Она закрыла мужу глаза.
— Спи спокойно, милый.
Прижав его к себе, она замерла, пытаясь уловить последнее дыхание жизни, которое быстро покидало его тело.
— Элинор… — неловко прокашлялся Альфред, — он умер.
— Я знаю.
— Пойдем отсюда, — предложил Корбин, ласково кладя руку ей на плечо.
— Пожалуйста… я хочу немного побыть с ним.
Все молчали. Никто не двинулся с места. Погрузившись в свое горе, Элинор даже не заметила, что в комнате повисла какая-то напряженная, жуткая тишина.
Только подняв глаза, она вдруг поняла, что Альфред смотрит на нее каким-то странным взглядом.
Первым заговорил лекарь.
— Яд? — угрюмо переспросил он. — Что ж… посмотрим.
Глава 14
— Как вы смеете?! — Она обернулась к ним. В голосе ее был такой гнев, что все невольно попятились. Элинор колотила дрожь. Сжав кулаки, она угрожающе двинулась к лекарю. — Как вы могли… как осмелились даже вообразить такое?! Вон! Вон отсюда… все!
Она была в таком бешенстве, что лекарь быстро вышел из комнаты. Остальные также поспешно ретировались вслед за ним.
Последней вышла Изабель.
Элинор захлопнула за ней дверь.
Воцарившаяся в комнате тишина навалилась на Элинор. Она долго стояла молча, все еще задыхаясь от гнева; его сменили отчаяние и боль при мысли, что этот благородный и добрый человек покинул ее навсегда.
Элинор опустилась на колени возле постели. Остывшее тело начинало уже цепенеть. Опустив голову, она заплакала, и слезы ее падали на грудь того, кто всегда был ей защитником и другом.
Только сейчас ей вдруг пришло в голову, что в словах лекаря может крыться страшная правда. Ален так мучился перед смертью… Элинор вспомнила, что так же умирали и крысы, когда в амбаре сыпали отраву…
— Боже милостивый, что я наделала… что я наделала! — побелевшими губами шептала она.
Элинор не знала, сколько прошло времени, — она отупела от горя. Она пыталась молиться, но слова не шли у нее с языка.
Где-то после полуночи она так и задремала, уронив голову на подушку. И очнулась, только когда чья-то рука ласково тронула ее за плечо.
— Миледи, пойдемте. Графа нужно приготовить к погребению.
Элинор вскинула глаза — разом побледневшая и постаревшая Брайди печально смотрела на свою хозяйку.
— Никто не дотронется до него, клянусь. Никто, кроме тебя и его слуги.
— Никто, миледи, я обещаю. Пойдемте. Вам нужно хоть немного отдохнуть.
Элинор позволила Брайди помочь ей подняться на ноги.
— Послушай, лекарь сказал, что его отравили. Даже Ален крикнул об этом перед смертью.
— Он был уже очень стар, миледи. И болен. Все это знают.
— Это все я виновата…
— Миледи, ну не вы же его отравили, правда?
— Боже милостивый, что ты говоришь?! Я бы никогда этого не сделала!
— Ш-ш… конечно. Не волнуйтесь. Он ведь любил вас, миледи.
— Это все я виновата… — повторила Элинор.
— Вы подарили ему счастье.
— Я любила его… но никогда не была в него влюблена.
— Вы дали ему то, что могли дать. Поверьте мне, миледи, он гордился вами и обожал вас. До последнего вздоха.
— Он умер, потому что я привезла его сюда.
— Миледи, вам нужно отдохнуть. Иначе горе повредит вашему ребенку.
Эти слова заставили ее опомниться. Брайди потянула ее за руку, но Элинор, вырвавшись, кинулась к мужу, последним поцелуем коснулась холодного лба, пригладила серебряные волосы, стараясь навсегда запечатлеть в памяти это благородное лицо.
— Пойдемте же.
Элинор послушалась. Отведя ее в комнату, Брайди протянула ей бокал.
— Что это?
— Подогретое вино. Это поможет вам уснуть. Выпив вина, Элинор вытянулась на постели с открытыми глазами. Служанка присела рядом.
— Ты такая худенькая, просто кожа да кости, — сокрушенно покачала она головой, глядя на Брайди.
— Это уж точно, — улыбнулась та.
— Твоя беременность скоро станет заметной. Ален хотел, чтобы ты уехала в Шотландию. Поверь, я не забыла о тебе, Брайди.
— Бедная вы моя, да я так и не думала! Миледи, все будет хорошо. Только постарайтесь поспать.
Элинор послушно закрыла глаза. Все ее тело будто онемело. Брайди заботливо подоткнула со всех сторон одеяло.
— Мы… я должна позаботиться о тебе.
— В первую очередь вы должны позаботиться о себе, миледи.
Брайди еще что-то говорила, и под ее мягкий, успокаивающий голос Элинор погрузилась в сон. Усталость, горе и горячее вино сделали свое дело.
Брайди так и осталась сидеть у ее изголовья.
Следующие два дня прошли как в тумане. Элинор никого не замечала. Выбрав одежду для Алена, она послала за Ричардом Игансом, самым искусным плотником в деревне. И приказала сделать для графа великолепный гроб.
Тело Алена выставили в главном зале замка. Все жители деревни явились отдать ему последний долг. Они молча читали молитвы. И клали в гроб первые весенние цветы.
Его должны были похоронить в скромной деревенской церкви. Капеллан Жиллеан, пухленький коротышка, вот уже почти полвека провожавший местных жителей в последний путь, спросил Элинор, какие молитвы она хотела бы услышать во время заупокойной службы. На четвертый день после трагедии гроб с телом графа Алена де Лаквиля подняли на плечи шестеро дюжих крестьянских парней и поставили у алтаря. По обе стороны Элинор стояли кузены.
Уткнувшись в плечо Корбина, тихо всхлипывала Изабель.
После окончания заупокойной службы, когда гроб с телом графа уже собирались опустить в склеп, кто-то в самом дальнем углу церкви вдруг негромко кашлянул.
Элинор услышала приближающиеся шаги, гулко отдававшиеся под сводами церкви. Кто-то шел к ней по боковому приделу. Обернувшись, она увидела незнакомого человека, одетого в цвета герцога Йоркского.
Судя во всему, это была довольно значительная персона, поскольку на груди туники незнакомца был вышит его родовой герб.
Его появление было для нее полной неожиданностью. Но похоже, Альфред ожидал чего-то подобного. Лицо его потемнело.
— Леди Элинор, графиня де Лаквиль из замка Клэрин? — спросил незнакомец.
— Да, — пробормотала Элинор.
— Миледи, вы должны вернуться в замок вместе со мной. Элинор озадаченно посмотрела на Альфреда. Стараясь не встречаться с ней взглядом, он с несчастным видом уставился в пол.
— После загадочной смерти графа поползли слухи, Элинор. Это сэр Майлз Фицджеральд. Герцог Йоркский послал его сюда расследовать все… хм… обстоятельства.
Элинор перевела взгляд на посыльного герцога.
— Но тело моего супруга еще не предано земле…
— Миледи, оно не будет предано земле до тех пор, пока приехавшие со мной лекари не удостоверятся, что он умер естественной смертью. Будет вскрытие.
— Почему ты мне ничего не сказал? — обернулась она к Альфреду.
— Ты была в таком горе. Мне просто не хотелось причинять тебе еще большую боль.
Вдруг оцепенение, овладевшее ею в последние дни, исчезло как по волшебству. В голове Элинор будто что-то щелкнуло.
— Меня собираются обвинить в убийстве мужа, и выходит, ты боялся меня расстроить?
— Миледи, никто пока вас не обвиняет. Мы просто хотим осмотреть тело покойного. В конце концов, ваш супруг был весьма важной персоной. А из-за этих слухов французский двор наверняка потребует от нас объяснений. Как вы знаете, граф Ален был близким другом короля Филиппа.
— Конечно, еще бы мне этого не знать, — кивнула она. — Итак, сэр Майлз, вы желаете побеседовать со мной. Тогда вернемся в замок.
Во дворе их ждала группа рыцарей, судя по всему — эскорт Фицджеральда. Правда, на них не было боевых доспехов, но все они были вооружены и держались особняком. Не слишком ли много людей, чтобы арестовать одну-единственную женщину, усмехнулась Элинор.
Скорее всего они просто опасались, что кто-то попробует прийти ей на помощь.
Они устроились за столом в главном зале. Корбин налил ей вина; Элинор попросила унести бокал.
Во главе стола уселся Фицджеральд — на том самом месте, где раньше за обедом сидел Ален.
— Поговаривают о яде, миледи. Ваш супруг сам подозревал о том, что его отравили, и крикнул вам об этом перед смертью, — бросив на нее угрюмый взгляд, начал он.
Ни Корбин, ни Альфред не садились — они оба, не сговариваясь, встали за спиной Элинор, словно собираясь кинуться на ее защиту.
Элинор почувствовала, что у нее полегчало на душе.
Но при виде Изабель, тихонько устроившейся в кресле у камина, сердце ее вдруг сжали ледяные пальцы страха.
Та следила за ней. Причем в открытую.
— Мой супруг неважно себя чувствовал с тех самых пор, как мы вернулись в Англию, — сказала Элинор. — Болезнь его и привела к смерти.