– Герр Перегудоф, я очень рассержен! – Кетлер стоял, смотря на поникшего Чапая, – вы четверо стоите, наверное, половину золота Курляндии, и я не намерен терять из-за глупости одну восьмою моего капитала! Благородные порывы оставьте юношам, ничего не понимающим в жизни. Это не игра, и мы с вами не группа приятелей на охоте, – Герцог подошел вплотную к Василию и твердым шепотом продолжил, – вопрос стоит не обо мне, не о вас, не о наших делах и деньгах, вопрос стоит о тысячах жизней, о земле, которую я люблю, и которую я должен процветающей передать своим детям, и детям их детей. И я приказываю вам держать себя в руках, и думать о возможных последствиях ваших поступков.
– Я постараюсь Ваше…
– Не надо стараться! – закричал Яков, отойдя от Перегудова, – я должен быть уверен в человеке, которому я собираюсь доверить боевой корабль, и будущее своего флота!
Перегудов покраснел, сжал кулаки, затем подобрался, и встав, по стойке «смирно» четко сказал:
– Подобное не повторится, Ваша Светлость. Я оправдаю ваше доверие.
– Замечательно! – Герцог немного улыбнулся, посмотрев на лужицу, натекшую с одежды Чапая, – во всем должен быть порядок! Крестьянами должен заниматься гауптман, бандитов должны ловить солдаты, а капитаны и адмиралы должны водить корабли и флоты. А глупые порывы оставим дурачкам, желающим умереть молодыми. Идите и переоденьтесь, Василии Ивановитч, мне нужен здоровый капитан!
– Ваша Светлость, – раздался с палубы голос шкипера, – Гусь бежит.
Выйдя на палубу, Перегудов пошел на нос, где стояли сундуки с вещами, а Кетлер с Литвиновым подошли к сходням, по которым уже забегал изрядно запыхавшийся ходок по чужим хуторам.
– Что там, – все взгляды сосредоточились на парне.
– Ваш… Ваша Светлость, – Гусь, наконец, отдышался и встал более-менее ровно, – пришлые разбойники, двенадцать человек, точнее уже десять. Когда мы подошли двое пытались ускакать на лошадях, но солдаты их застрелили. Остальные закрылись в доме, и говорят, что просто так не сдадутся.
– А что с хуторянами? – герцог положил руку на плечо вздрогнувшего и посеревшего парня.
– Они все за сараем мертвые лежат, – по щекам Гуся потекли слезы, – Иоган сказал, что их главарь, какой-то приятель отца, еще с войны, и они на хуторе уже четыре дня пьянствуют. А позавчера этот приятель поссорился с Беспалым и убил его, а Иогана связали и держали в сарае. А девчонок и матушку его… Я на сосну залазил посмотреть, а они там за сараем лежат… и Марта тоже… голая… в крови вся…
– Держись, – Герцог встряхнул Гуся за плечо, – надо снова сбегать на хутор. Передай Брандту, пусть сжигают разбойников в доме. Тех, кто выберется, стрелять. Да простит нас Господь.
Отпустив парня Яков перекрестился. Гусь, как и все стоящие рядом тоже перекрестился, а затем развернулся и побежал на берег.
– Война, будь она неладна, плодит всякую мразь, – Герцог повернулся в сторону, где лежал выживший хуторянин.
– Что с ним, герр Мусаеф? – спросил Кетлер медика по-английски.
– Скорее всего, Ваша Светлость, сломано ребро. Что интересно, кожа даже не пробита, хотя синяк огромный. Сейчас туго перетянем, и если кровь остановится, и ему будет лучше, то так и оставим. А если кровь и дальше будет идти, то значит, ребро глубоко прокололо легкое. Тогда можно будет попробовать разрезать и достать осколки, скрепив ребро, но мне кажется, лучше умереть не мучаясь.
– Ты жить хочешь, – спросил Мусаев у парня по латыни.
– Да, – ответил тот на немецком.
– Во! Пациент жить хочет, поэтому предлагаю не мешать ему в этом праведном стремлении, – Мусаев встал и сказал, смотря на парня, – все нормально. Поест, успокоится, а ребро потом само срастется. Парень молодой, заживет все как на собаке.
– Ну и славно, – Кетлер посмотрел сначала на лежащего, затем на Мусаева, и подойдя к Литвинову тихо сказал, – знаете, что Александр, а берите его к себе. Похоже, дома у него уже нет. И прочие обстоятельства. Да еще и медик ваш за ним присмотрит.
– Хорошо, Ваша Светлость.
Герцог удалился в каюту. Литвинов осмотрел своих друзей и сына, затем посмотрел на Удо и раненного парня и сказал по-русски:
– Ну вот, нашего полку прибыло, товарищи. Давай Володя, лечи пацана как следует, будет тебе помощник.
– Здравствуйте Ваша Светлость – поприветствовал представительный мужчина среднего возраста, возглавляющий группу встречающих.
– Здравствуй Томсен! – герцог подошел к кланяющемуся главному мастеру Виндавских верфей, – вот внеплановый объезд моих предприятий привел меня к тебе.
– Желаете отдохнуть с дороги? Я распорядился…
– Мы только два часа как с постоялого двора. Так что отдыхать будем потом. А сейчас посмотрим на верфь. Эти господа со мной – Кетлер показал на собравшихся у него за спиной попаданцев. Все, в том числе и Кирилл были одеты в простую дорожную одежду, принятую в этом веке для людей среднего достатка. Чапай выделялся длинным кожаным чехлом, в котором носят карты или чертежи. Внутри находился тубус с чертежами «Чайки», которые, Василий Иванович категорически отказался выпускать из рук.
– Томсен, давайте с вами проведем экскурсию для моих друзей, – герцог показал на попаданцев, – двое из них, можно сказать, своими руками сделали небольшую яхту, и им интересно будет посмотреть, как тут у нас все устроено. А остальных встречающих, пожалуй, отправьте на рабочие места.
– Как вам будет угодно, Ваша Светлость, – Сивертс повернулся к сопровождающей его группе и начал выдавать распоряжения.
– Пойдемте господа, – Яков махнул рукой, подождав, когда к ним присоединится Главный мастер, – сегодня верфь Виндау – моя гордость. Выше по течению Венты, в Голдингене, раньше строили небольшие купеческие суда. Сейчас у нас там тоже вполне солидная верфь, где мы строим торговые суда. В основном флейты.
– А здесь 16 лет назад вообще ничего не было, – Кетлер широко махнул рукой, – место это называлось Патскульской излученой – это рукав реки Камарцэ при ее впадении в Венту. Мы здесь все расчистили, расширили, дно углубили, а берега, как самой излучины, так и Венты до устья укрепили. Потом возвели стапели, эллинги, сухие доки, вон там у нас мастерские, а вон те здания – склады. Ближе к морю расположены бассейны для вымачивания древесины, куда мы подаем морскую воду. А вон там рабочий поселок.
Вся группа подошла к первому стапелю. Строящееся судно только начинало свой путь обретения формы. За лесами просматривался киль, форштевень, ахтерштевень и несколько шпангоутов. Непосредственно сейчас несколько рабочих блоками устанавливали один из центральных шпангоутов левого борта.
– Так Томсен, что здесь у нас? – Герцог показал на стапель, – давайте расскажите моим спутникам, так сказать, по существу.
– Это наш самый крупный стапель, – Сивертс встал боком, чтобы видеть и свиту герцога и показывать на строящийся корабль, – он освободился в январе, когда мы спустили на воду «Герцогиню Курляндскую». После этого мы провели некоторое расширение стапеля, для постройки несколько большего судна. А в марте заложили киль двухдечного 46 пушечного фрегата. Сейчас, как вы видите, устанавливаются шпангоуты. Спуск на воду – весной 56 года. Пройдемте дальше.
Следующий стапель был пуст, но несколько человек проводили какие-то ремонтные работы.
– Месяц назад мы спустили на воду 30 пушечный фрегат, которому Ваша Светлость, – Главный мастер верфи поклонился Якову Кетлеру, – дали имя «Умеренность». Сейчас она достраивается на воде, и мы на неё еще посмотрим. Стапель ремонтируется, и в ближайшее время будет заложен киль 40 пушечного двухдечного фрегата.
Третий стапель занимал уже наполовину построенный корабль. Из голого каркаса «скелета» корабля торчали такие же голые мачты.
– Этот корабль мы намерены достроить к началу 55 года. Это тоже будет двухдечный фрегат. Материалы поступают вовремя, и количество работников соответствует проводимым операциям. Так что надеюсь, задержки не будет.
– Я собирался посылать через неделю известие о необходимости подготовки очередной торжественной церемонии, – Томсен подвел экскурсию к четвертому стапелю, по размеру, примерно на треть меньше предыдущих, – 24 пушечный корвет практически готов встретиться с водной стихией. Я думаю, среда через неделю будет самый правильный день.
– Хорошо, – Яков радостно улыбался, – я распоряжусь обо всем необходимом.
– Ну а это наш последний крупный стапель, – Сивертс махнул рукой дальше на виднеющиеся более мелкие стапеля и эллинг, – там мы строим галеры и подсобные суда. А это у нас будет галиот. В основном торговые суда у нас выпускает Голденгенская верфь. Но самых крупных грузовозов и промысловиков мы строим на этом стапеле.
Пройдя дальше по территории, экскурсия подошла к пирсу, ведущему к плавучему эллингу. Опутанный лесами на воде стоял крупный фрегат. Как птицы рассевшиеся на ветках дерева, на его мачтах работали люди.
– А вот и наша красавица «Умеренность». Работники заканчивают с такелажем. Думаю, через неделю начнем загрузку орудий.
– А вон там еще дальше, у нас два сухих дока, – Томсен показал на два каменных сооружения стоящих у воды, – один сейчас не занят, а во второй мы готовимся принять «Крокодила», пришедшего с Гамбии. Будем чистить ему брюхо, и проводить текущий ремонт.
– Ну. На этом краткую экскурсию по нашей Главной верфи мы и закончим, – Герцог показал на небольшое здание невдалеке, – пройдемте в управление.
– Знаешь Томсен, – Яков взял Сивертса под руку и зашагал в сторону указанного ранее здания, – у меня для тебя удивительный сюрприз!
– Какой, Ваша Светлость?
– Доберемся до стола, и ты все увидишь…
Шмидт, в свою очередь, точно также взял под руку Перегудова.
– Вася смотри, что я думаю. На первом и третьем стапелях строят типичные фрегаты 17 века, хоть и можно сказать достойные встать в «линию». Которые, однако, с нашим появлением морально устарели. А для дела против шведов нам понадобятся как минимум броненосцы.