– Поэтому, мне кажется, наиболее уместным символом для отображения нашей империи будет являться геральдическое изображение восьми лучевой «Розы ветров», – Александр выжидательно посмотрел на Кетлера.
– Ха, ха, – герцог засмеялся, – в свете количества голов, вы явно выбрали символ с запасом! Ну а если серьезно, то мне нравится! «Роза ветров» в геральдике символ всесторонней деятельности и стремления к совершенству. Кто-то конечно скажет, что она ещё и символ авантюризма, но какие открытия или завоевания проходили без этой человеческой черты? Не знаю, как вы будете уговаривать Царя, а я согласен! Так что, давайте на после завтра назначим совещание с нашим главным монетным мастером и его подручным художником, где и разработаем вид будущих денег. А затем выпустим пробную партию. И когда вы попадете к царю, а рано или поздно вы к нему обязательно попадете, у вас будет аргумент в пользу агитации Курляндии в качестве главной монетной мастерской империи. Ну и заодно новый символ презентуете.
- Ха, ха, – Яков искренье засмеялся, – а то царь еще и не знает, что стал императором, а тут уже и символы, и деньги готовы. А славно мы с вами, Александр сегодня пофантазировали. У меня, прямо-таки, поднялось настроение.
– А на мой взгляд, – Литвинов улыбнулся, – вполне плодотворно поработали.
Сентябрь 1654
– Господа, я получил письмо от Брандта, которого посылал за герром Глаубером. Он извещает, что мастер, с учениками и оборудованием будут в Митаве не позднее конца месяца. В связи с этим я прошу вас оценить три имения, на предмет наибольшего благоприятсвия в размещении ваших… э…, - герцог наморщил лоб вспоминая термин, – химических лабораторий, и дома для проживания Глаубера с учениками. Мы ему еще вроде наделы земли обещали, для опытов с удобрениями. Тоже посмотрите, чтобы имелась подходящая почва.
– По этому вопросу все, господа.
Сергей Петрович отвернулся от окна кареты, в которой они с Мусаевым и Гансом Шнитке – мажордомом, приписанным к этой экспедиции как специалист по хозяйственной части, ехали от второго имения к третьему. Первые два не совсем соответствовали желаниям, или требовали большой строительной программы, чтобы соответствовать. Но по заверениям Ганса, третье должно было подойти, хоть и располагалось в 40 верстах от Митавы. С другой стороны, оно находилось недалеко от дороги на Голдинген, где располагались стекольные и бумажные мастерские. Что в свою очередь было удобнее в плане доставки стеклянного оборудования.
– Чего такой задумчивый, Володя? – спросил Петрович у «ушедшего в себя» сидящего напротив доктора.
– Да вот, все пытаюсь придумать, как будет проще всего Глауберу объяснить наше представление о строении вещества. Так чтобы и понятно, и без долгих мудрствований, – Мусаев, совсем как Шмидт, почесал затылок, – проще всего, наверное, будет молекулярные модели налепить. Нужен пластилин и палочки на вроде спичек. Палочки настругаем, дело нехитрое, а вот из чего пластилин делают, не знаешь?
– Ну по консистенции пластилин, та же оконная замазка, на сколько помню. Что-то подобное я тут видел, – Петрович посмотрел на сидящего рядом Шнитке, – у нас рядом спец по домоводству, его и спросим.
– Ганс, скажите, из чего у вас делают оконную замазку, – обратился Сергей Петрович к соседу по-немецки.
– Как правило из глины, с добавлением сосновой смолы или воска, герр Шмидт, иногда для мягкости добавляют немного свиного сала, – мажордом вопросительно посмотрел на Мусаева, – вам понадобилась оконная замазка? И сколько?
– Петрович, переведи Гансу, – Владимир Сергеевич собрался с мыслью, – древнегреческий мыслитель Демокрит, предположил, что все окружающее нас состоит из мельчайших неделимых частиц – атомов. При этом этих атомов несколько видов. И собираясь в огромные группы в разном составе, они создают разные вещества. И вот чтобы наглядно это объяснить герру Глауберу, мне и нужно что-то вроде сравнительно мягкой оконной замазки нескольких цветов. Причем красители желательно не ядовитые.
– Понятно, – Шнитке ненадолго задумался, прослушав перевод с русского в исполнении главного механика герцогства, – недалеко от Митавы имеется месторождение белой глины. Воск и лярд у меня имеются, ну конечно в разумных пределах. А вот что касается нескольких цветов. Можно попробовать покрасить глину в цвета, которыми красят ткани. Если получиться, то фиолетовый – можно получить из ягод черники. Синий из лепестков василька. Красный из ягод бузины. Зеленый из листьев той же бузины. Желтый у нас из коры березы или барбариса. Коричневый – дуб или шелуха лука. Я думаю эти красители должны подойти. Ну или если не подойдут эти, то можно будет узнать у Марты. Она в разных красках больше моего разбирается.
– Это получается шесть цветов, и некрашеный белый, всего значит семь, – Петрович посмотрел на Мусаева, – если у нас красители не ядовитые, то можем сделать подарочный набор пластилина дочке Якова Вильгельмовича. Ей 8 лет, самое то глиняной скульптурой заниматься! А как тебе идея?
– Идея замечательная, – доктор хмыкнул, – а зная нашего дорогого герцога, он на этом деле ещё и бизнес сделает.
– Ага, сейчас я Ганса озадачу, хотя погоди, тебе сколько всего этого пластилина понадобится?
– Ну… для начала, наверное, белого фунта три и цветного по фунту каждого. А потом, наверное, еще нужно будет.
– Герр Шнитке, тут вот какие нюансы открылись. У нас такая разноцветная замазка, называется «пластилин». И используется в основном как игрушка для детей. Сама глина и воск совершенно не ядовиты, и, если ребенок этот пластилин съест, ему ничего плохого не будет. Хотя конечно лучше присматривать, чтобы не ели. А если и красители безвредны, то это получится очень хорошая игрушка. Он почти не пачкается, как например глина, и то что есть сразу несколько цветов, делает игру увлекательнее. Как сейчас помню, в набор еще кладут маленький деревянный ножик, или лопаточку, чтобы удобнее было кусочки от бруска отрезать. Это я к чему все это говорю. Если мы сделаем такой набор из разноцветного пластилина, то первый можно подарить дочери нашего герцога – Луизе Елизавете. Она достаточно взрослая, и ей такое развлечение должно понравиться. Ну а потом, такие наборы для детского творчества можно будет и продавать. Я так понимаю, спрос будет. Особенно, после такой рекламы, что дети самого герцога играют «пластилином». Ну а собственно Мусаеву нужно три фунта белого, и по фунту других цветов.
– Давайте сделаем так, господа, – мажордом подумал и продолжил, – как основной потребитель и знаток этого «пластилина», подбором состава из имеющихся компонентов будет заниматься герр Мусаев. Я предоставлю ему 5 фунтов воска, фунт свиного жира, и распоряжусь, чтобы в замок доставили пуд самой белой глины, которой можно наколупать в глиняной яме. И предоставлю ему в распоряжение Марту, как специалиста по красителям. А когда пробная партия уже окрашенного «шедевра» будет готова, покажем ее на экзамен нашему Герцогу.
– Это хороший план работ, герр Шнитке, – ответил Мусаев по-немецки, напрягая все познания в этом языке.
– Где они решили устроить резиденцию нашего алхимика, Ганс? – герцог стоял у окна.
– Имение Бурхардов, Ваша Светлость. Им понравилось качество дворовых построек и в особенности просторный амбар. Но как они говорят, в целях безопасности необходимо будет незначительно перестроить все здания, где герр Глаубер будет работать. А также построить несколько печей для алхимических работ. Но это уже лучше делать, когда Глаубер сам осмотрит место. Земли там достаточно, и она подходящая для их опытов. Как сказал герр Шмидт, она достаточно бедная, для того чтобы быть отзывчивой на удобрения, и в то же время, не истощена до состояния песка.
– Ну что же, замечательно, одной проблемой будет меньше. Распорядись, чтобы обоз с вещами Глаубера и его учеников сразу завернули… в имение Глаубера? – герцог засмеялся, – подготовь там дом к проживанию.
– Я уже распорядился на счет дома, и пошлю гонца по поводу обоза, – Шнитке выдержал паузу, – Ваша Светлость, герр Мусаеве затребовал пуд белой глины, пять фунтов воска и фунт лярда для производства цветного «пластилина». Это что-то на вроде оконной замазки, из которой как я понял, герр Мусаев будет делать объёмные модели. Чтобы объяснить герру Глауберу строение мира. Как мне пояснил герр Шмидт.
– Подобные запросы можешь исполнять и без моего разрешения, Ганс, ну конечно, если они в разумных пределах, – герцог повернулся к мажордому, – кажется я тебе это уже говорил.
– Так точно, Ваша Светлость. Но герр Шмидт высказал предположение, что подобные наборы цветного пластилина будут иметь коммерческий успех, как игрушка для детей от 5 до 10 лет. И первый такой набор он рекомендует презентовать вашей старшей дочери – Луизе Елизавете. Поэтому я и решил донести до вас, Ваша Светлость, эту информацию. Я также осмелился настоять, чтобы Ваша Светлость оценил качество и безопасность этой игрушки, когда герр Мусаев сможет предоставить этот «шедевр» на экзамен, Вашей Светлости.
– И когда нам ждать этот… э… пластилин?
– Все необходимые компоненты основного состава уже у Мусаева. Сейчас он и привлеченная к этому делу Марта решают вопрос с окраской. Думаю, после завтра пробная партия будет готова, Ваша Светлость.
– Коммерческих успех… Сомневаюсь… Хотя Шмидт обычно трезво смотрит на вещи. И знает, о чем говорит. Если эта игрушка понравится нашей маленькой Луизе, уже будет хорошо. Что же, с нетерпением жду!
– Александр вы представляете? – в комнату стремительно вбежал чем-то сильно рассерженный герцог, – мало того, что этот мерзавец отказался принять руководство колонией, так он еще и сбежал с моими деньгами!
– Вы о ком, Ваша Светлость? – Литвинов оторвался от раздумий над листом бумаги.
– Датский полковник Зейц. Я нанял его для руководства гарнизоном форта острова Святого Андрея на Гамбии, а он, кроме того, что отказался возглавить колонию, так еще и сбежал на обратном пути в Гамбурге, украв у меня 15 000 талеров! Каков подлец… Мало мне было проходимца Мулена, а теперь вот Зейц… – Яков вышагивал по комнате, размахивая руками.