– В общим так, поедем все вместе. Петрович устанавливает заряд в… эм… средство доставки и налаживает механизм, Сергеич подбирает гарантированного кандидата, а на мне общая координация всего и вся. И будет это все ближе к концу января, – Александр хмыкнул и спросил:
– Слушай Петрович, а как там у тебя с Далей дела…
– Здравствуй, Александр, здравствуй гость дорогой! – Ордин-Нащокин встречал приехавших стоя на крыльце дома – с вестями хорошими, али еще каких гостинцев привез в седельных сумках?
– Кто же так гостей встречает? – отшутился Литвинов, – ты сначала отогрей, потом накорми, опосля напои, ну а уже потом можно и о вестях потолковать.
Литвинов, Брандт и четыре драгуна из гвардии герцога спешились, и отдав коней Федоту Кривуле с его дворовыми помощниками, прошли в дом. Брандта с подчиненными перехватил Емелин, а Литвинов прошел за Ордином в комнату, служащую кабинетом.
– Вот давай, с дороги для сугреву, хлебного вина чарку, – Афанасий Лаврентьевич налил в уже знакомый кубок грамм 100 водки и сняв полотенце, накрывавшее миску с огурцами, пододвинул её поближе к Литвинову, – закусывай.
– Благодарю, – Литвинов опрокинул, и закусил хрустящим огурцом.
– Вести я привез хорошие. Герцог через своих людей смог договориться с динамбургскими набольшими. У них здесь кругом родственники. Взять тех же Тизенгаузенов. И в Динамбурге Тизенгаузены, и в Бауске Тизенгаузены, и в Дерпте Тизенгаузы, – это те же Тизенгаузены, только на польский манер.
Вот Герцог Бауского Тизенгаузена и послал по-родственному к Динамбургскому. Да и сами немцы в городе понимают, что после Смоленска, Витебска и Полоцка следующая очередь у них. И в принципе, если после взятия города Царь гарантирует сохранение городу названия, свободы вероисповедания и дворянских привилегий, а в управлении оставит основы Магдебургского права, то они согласны перейти под руку царя. Так что, если город возьмёшь, немцы обороняться не будут. И присягу как бы не нарушат – дабы избежать кровопролития, сдадутся победителю.
– Ага, ага, дело за малым – начать и кончить, – хмыкнул Афанасий.
– Именно! – Литвинов показал пальцем на чарку, а Ордин понятливо кивнул, и стал наливать водку уже в два кубка.
– Ворота мы с товарищами тебе откроем. А точнее взорвем. Применив хитрость. Твоя задача – сделать так, чтобы мы подготовили эту хитрость в полной тайне от жителей, и взять город в течение получаса, пока пыль от взрыва не осядет.
– Эвон оно как… а как я свое воинство к городу подведу, чтобы жители не проведали? Ну ладноть, конники могут быстро пройти, а обоз с пушками и стрельцы?
– Если все получится, ты пушки с обозом после приведёшь. А пехоту и прочие штурмовые снасти надо грузить на сани и со скоростью конницы переместиться к Динамбургу.
– Афанасий Лаврентьевич, у тебя татары есть? Уж очень они шустры в деле людей перехватывать. Пошлем вперед по дорогам, чтобы всех подряд ловили, и в город вести о войске раньше времени не дошли. И чтобы мы хитрость свою спокойно сделали.
– Не, у меня басурмане не служат, а у Василия Петровича Шереметьева имеются, пять или шесть сотен. Если так уж надо, могу сотню попросить, до ледохода. Всяко войско на зимних квартирах. Только повеления то не было город брать. Надобно к царю гонца с прошением и резонами отправить. Царь нынче в Вязьме зимует.
– Мудрая поговорка гласит: «Хочешь что-то сделать хорошо – делай сам». И что бы дело наше не зависело от царского настроения или лошади гонца, советую тебе Афанасий Лаврентьевич самолично отправиться к Алексею Михайловичу, самодержцу всея Руси. Да заодно рубин пристроишь в хозяйские руки. А то пойди спать, то мешает?
– Вот вроде серьезный муж, а порой как ботало скоморошье, – «трень-брень, трень-брень», – Ордин нахмурился, – за отлучение из войска можно и по шапке получить, но с таким гостинцем, я думаю, помилуют.
– Если бы мне кто в клювике принес сто тысяч талеров, я бы тоже не сильно ругался, – Литвинов посмотрел на еще более нахмурившегося Афанасия, и продолжил, – да ладно тебе.
– О чем ты с ним будешь говорить, это дело не мое, но про шведов скажи, что ходят слухи среди немцев, что Риксрод собирается одобрить войну с Речью Посполитой. Но пока еще ничего толком не известно. И что Герцог Яков хочет нейтралитета, потому что войск у него своих нет, а до Вильно недалече, и Рига шведская под боком. А когда не будет угрозы от поляков и шведов, то и дело будет совсем другое. А там и торговать можно, и корабли в пользование за деньги предоставить, ну и прочее всякое. Только хотят немцы жить своим обычаем, и веру свою исповедовать.
В этот момент раздался стук в дверь, она приотворилась, и в комнату зашел Емелин.
– Афанасий Лаврентьевич, Марфа повечерять сготовила, прикажете накрывать?
– Давай неси. Да немцев накормите, и комнаты им выдели на ночь.
– Немцы служилые, со старшим своим, ужо вечеряют. А по комнатам я их зараз развел.
– Хорошо, ступай. Ну что Александр, потрапезничаем, чем Бог послал?
– На Бога надейся, но сам не плошай, – Литвинов ухмыльнулся, – у моего коня в сумках четыре бутылки испанского вина. У Герцога свое вино тоже есть, но слишком уж кислое. Вот и взял испанское. Оно поприятнее будет. А то мы в тот раз все твои запасы уговорили, на сколько помню.
– Да уж, знатно посидели. Ага. И с делом. По казачкам я человека послал уже в приказ. Думный дьяк сейчас при царе. Сам поеду, посмотрю, что там и как сложилось. А поеду, пожалуй, на недели. Надо дела уладить и в дорогу.
В этот момент открылась дверь, и в комнату зашел Емелин, сопровождаемый двумя мужиками с блюдами.
– Егорка, там, у кавалера Александра в седельной сумке вино. Тащи сюда.
Подождав пока еду расставят, и слуги выйдут Ордин продолжил.
– До Вязьмы почитай верст пятьсот будет, – разговаривая, Афанасий приступил к еде, взмахом руки пожелав присоединиться Литвинову – Это почитай десять дён. Да там неделю, а то и две. Да обратно те же десять. Это значится через месяц снова здесь буду. Да на подготовку неделя. Это что… Это вокурат, через неделю после Крещенья… Как ты и говорил. О как!
Зашел Емелин, и поставил бутылки на стол.
– Егорка, три оставь, а одну заначь, на завтра. Для поправки здоровья, стало быть. Ну, все, иди ужо. Да смотри там.
Одна бутыль исчезла со стола, и Емелин поклонившись, молча вышел.
– И как это у тебя получилось?
– Математический подсчет, и никаких чудес, – Литвинов запил еду квасом.
– Смотри, например, месяц назад мой товарищ – Перегудов, вместе с моим сыном Кириллом, ушли с караваном кораблей в колонии Герцога. До Амстердама голландского около 2400 верст. Значит они там уже 10 дней. А скорее всего уже пару дней как прошли Английским каналом и подходят к испанским землям. Так как стоять должны были не больше недели. До африканской колонии на большой реке Гамбии от Амстердама 6000 верст. Это два месяца. В среднем. Когда ветер попутный, идут быстрее, а бывает ветра вообще нет. И корабли стоят. Но в среднем – два месяца. Там они простоят месяц. Починятся, разгрузятся, загрузятся. Отдохнут и припасами затарятся. Оттуда они выходят на другую колонию герцога. Остров Тобаго, уже в Новом свете. 4 200 верст. Но там ветра все время попутные, дойдут быстро. Ну, скажем за полтора месяца. Это значит туда они придут в апреле, до середины. Там то же самое – починка, разгрузка, загрузка и прочие дела. И уйти надо до июля, так как там шторма сильные могут начаться. Значит постоят до середины июня. И в Курляндию. 11 тысяч верст. Три с половиной – четыре месяца. В Амстердаме может еще неделю простоят. Вот и получается, что числа 10 октября мне надо выезжать из Митавы в Виндау, сына встречать.
– Эвон оно как, цельный год, почитай, в море. И не боязно же им, над пучиной в скорлупках этих деревянных столько мотаться, прости Господи, – Ордин-Нащокин задумчиво перекрестился, и протянул руку, чтобы взять бутылку.
– Океанское судно, это тебе, не баржа речная. А герцог строит хорошие корабли. И если бы не пираты, он бы ни одного не потерял. Но на конвой не нападут. А то, что долго. Так вон, казачки сибирские, уже в такие дали забрались, что туда от Москвы тоже по году добираться. До Байкала допустим, или еще дальше.
– А откуда про Байкал знаешь?
– А ладно, кто захочет, тот знает, то же мне тайна. Год – это еще не много. Голландцы сейчас в Индию часто ходят, и Англичане туда тоже собираются. Богато там на пряности. И стоят они там не то, что дешево, но и не дорого. А привезут их в Европу и стоят они в 30, а то и 50 раз дороже. По тому, что, чтобы привезти их, надо в обе стороны пройти 42 000 верст. Со стоянками, это самое малое полтора года. А вот скажем из Астрахани, по морю 1000 верст, потом через горы до Тегерана 150 верст, и до залива Персидского еще 700. Это по суху, меньше чем от Москвы до Киева, если по прямой. А там по морю 2 700 верст до того же Бомбея, куда голландцы плавают. Это получается, что от Астрахани в 5 раз ближе чем от Амстердама. А вы с Персией вроде дружите.
– Ну до Астрахани тоже плыть дай Бог! – Афанасий сидел, сжав бороду рукой.
– По реке, без великих штормов, штилей, когда всегда можно достать и воду, и еду. Нет, это две огромные разницы.
– А вот смотри – Китай. Ежели до Байкала, а там, через Монголию, до их столицы Пекина – 7500 верст. А тем же голландцам до южного Китая плыть 26 000 тысяч верст, а до Пекина все 30 000. А потом еще и обратно, мимо Индии и вокруг Африки.
– 7 500 верст, это тоже, не к соседу на посиделки, – Ордин отпустил бороду, но теперь чесал затылок, – там, в Сибири и дорог то нет. Ты попробуй, без дороги, да пройди тыщу верст. А ещё народцы разбойные, и припасы с собой тащить. Эдак окажется, что на корабле то и быстрее.
– Ну, так когда-то русскому человеку было и до Астрахани не добраться. А сейчас, купцы в Персию как к себе домой шастают. И обратно с товаром, на многие тысячи. А в Китае товары побогаче встречаются.