В его покоях я провёл время до начала заседания. О деле мы больше не говорили, и Дьюргам так и не сказал определённо, какую именно помощь он готов оказать мне. Однако его намёк, что мои усилия, которые приведут к ослаблению Гильдии, будут в интересах Курии, звучал намного убедительнее обещаний. Он политик, и никакая симпатия не убедит его помогать охотнее, чем соображения выгоды.
Совет полностью был посвящён вопросам войны в демоническом мире. У меня, внимательно слушающего доклады, возникла совсем другая картина происходящего, чем тогда, когда я работал над ракушкой и энергоснабжением от неё. С другой стороны, я ведь толком ничего не видел. Я торчал себе в окружении магических каналов, напрягающихся сверх всякой меры, корпел над фильтрацией и энергообменом, и даже, собственно, вопросов никому не задавал. Без какой-либо сторонней информации сделал кучу невесёлых выводов.
В какой-то момент возникла мысль, не пытаются ли командиры из сугубо личных соображений обманывать Курию, приукрашивать ситуацию — ведь и Жуков обманывал Сталина, так почему бы местным не наврать? Но потом я от предположения отказался. Зачем уж сразу настраивать себя на худшее? В СССР малейшая ошибка грозила гибелью и самому ошибившемуся, и его семье. В Мониле это не принято.
По отчётам, в которых я нигде не почувствовал фальши, получалось, что Мониль твёрдо встал на путь победы, и сомневаться тут, собственно, было не в чем. Куриалы прошлись по некоторым второстепенным вопросам, в частности, по тому, сколько именно должно полагаться Нуамере в качестве компенсации за использование её порталов для транспортировки войск. А также определённая сумма должна пойти мне за то, что я обеспечил монильским войскам мощный, хотя и временный источник энергии. Тем самым я сэкономил государству изрядные средства. Дело было, конечно, не только в сохранённых деньгах. Уменьшив обращение к энергосистеме Мониля, тем самым я уберег сам Мониль от вполне возможной гибели.
И за всё это мне причиталось денежное вознаграждение. Как оказалось, очень даже приличное. Мысленно взвесив его, я прикинул, что смогу позволить наём ещё двух или даже трёх групп специалистов по сейсмической активности земли. До меня дошли смутные слухи, что монильские специалисты способны решать и проблемы землетрясений также. А значит, я смог бы на этом ещё больше заработать и дать такую возможность наёмным специалистам.
И тогда у меня не возникнет проблем с наёмниками, когда дело дойдёт до захвата Ишнифа — даже если Мониль не станет всерьёз помогать мне. Одними только моими соотечественниками-спецназовцами не обойдётся, хотя их и можно будет нанять сколько угодно, хоть миллион. Мне понадобятся монильские боевые маги. Их нужно будет нанимать на монильские же деньги, и тут одного моего куриального жалованья может не хватить.
Так что премия очень кстати.
Вопроса, который сам же Дьюргам назвал «проблемой Ишнифа», коснулись только в самом конце совещания. И лишь для того, чтоб куриально прийти к выводу — необходимо отдельное совещание, причём проведённое полным составом. Вопрос был слишком важен. Я чувствовал на себе взгляды всех куриалов — любопытствующие, подозревающие, втайне негодующие, ироничные, ехидные, откровенно злые. Последнее, кстати, меня не смущало, потому что одно дело первая реакция, а другое — действия, которые предпримет тот или иной куриал.
А ещё более важно то, как отреагирует Курия в целом. Плевать мне на их отношение, пусть окажут помощь и не мешают мне делать всё для их блага.
В глубине души я, конечно, понимал, что радею далеко не о Мониле. Конечно, и о нём тоже, но если начистоту… Если начистоту, то мне нравилось положение, которое принесла мне нейтрализация зева в Яворе. Мне нравилось обладать властью и влиянием, заседать в Курии, видеть почтение, зависть и подобострастие в глазах простых монильцев, которые узнавали во мне куриала. Меня тешило моё богатство, притом, что, в общем-то, жил я довольно скоромно. Меня восхищали возможности, которые пока оставались только далёкой перспективой.
Однако они у меня были. Я мог добиться всего того, о чём понемногу грезил, лишь сохранив своё нынешнее положение. Но, только добившись его и вжившись в него, осознал, насколько стремительно можно лишиться однажды добытых преимуществ. Обладание властью состояло в непрестанной борьбе за неё, и мне всё казалось, что там, за поворотом, меня наконец-то ждёт решение этой вечной проблемы, одно на все грядущие времена.
Может быть, в глубине души, я и осознавал, что жизнь состоит из непрерывной череды проблем. А уж жизнь государственного деятеля — в особенности. Однако ж если я сумею построить в Мониле новую сеть магических источников, моё положение станет незыблемым. Особенную силу придаст мне тот факт, что эти источники окажутся под моим полным контролем. В конце концов, если бы монильцы могли сами создать такие и управлять ими, они бы их и сделали, и не нуждались бы в моей помощи.
А раз не могут, то окажутся в зависимости от меня.
Мне эта зависимость не нужна. Вернее сказать — нужна лишь затем, чтоб раз и навсегда защитить себя от любых попыток лишить меня стабильности жизненного уклада. Затем, чтоб обеспечить себе по-настоящему устойчивую власть.
После заседания я вернулся в свой особняк в Арранархе. К счастью, военные вопросы Курия всегда решала именно в этом городе, и мне не пришлось устраиваться жить в гостинице… Вообще я зажрался, конечно. Гостиницы Хиддалоу, куриальной столицы Мониля, где, впрочем, заседали только в мирное время, были выше всяких похвал. Мне всегда предоставляли один и тот же номер в одной и той же гостинице, и чем это, собственно, отличалось от моего особняка в Арранархе, где я бывал немногим чаще? Разве только тем, что в своём доме я мог гулять по любым комнатам, заходить на кухню и даже в винный подвал, а такое не принято позволять себе в гостях. Но по большому-то счёту разница призрачна.
Особняк оказался готов. Нелевер и Йорвоэт, должно быть, наобщались с родственниками всласть и своевременно вернулись под мою крышу — они всё успели. Меня ждали мои любимые блюда, до хруста безупречное бельё, начищенные канделябры и лёгкий аромат смолистых дров, приготовленных в каминах — достаточно просто поднести спичку или бросить простенькое заклятье.
— Накрыть ужин в кабинете, почтенный? — спросил меня камердинер. — Или приказать подготовить стол в спальне?
— Хотелось бы перекусить попроще, Йорвоэт. Всё-таки я не из знати. Мне трудно напрягаться.
— Я распоряжусь, чтоб вам принесли ужин в спальню, господин. Вы желаете вина?
— Утром начнётся заседание. Очень важный этап обсуждений.
— Понимаю. Заварить вам чай? — Он успел разузнать всё о напитках, который пьют у меня на родине, и рецепты нескольких из них освоил сам, хоть это, по идее, и не было его обязанностью. Готовить мне должен был повар. Но чай у Йорвоэта получался на удивление привычный. Какой-то очень наш.
— Да, пожалуй. Зелёный, с лимоном.
— С сахаром?
— Как всегда.
Допивая и доедая ужин, я попытался хотя бы просмотреть бумаги, касающиеся следующих заседаний Курии, а в идеале ещё и вникнуть в текст. Был вынужден отложить. Бесполезно. Голова не тем занята. К тому же меня мало волнуют военные вопросы, и даже состояние действующих обелисков — не очень. Если ситуация с одной из точек магической напряжённости внезапно осложнится, мне об этом сообщат не на заседании Курии, а особым порядком.
И тогда мне всё равно придётся вникать во все подробности. Так чего заранее забивать себе голову?
Пока же у меня получалось думать только об Ишнифе и Гильдии Тени. Да, объявить гильдейцам войну я не могу, мне вполне внятно дали понять, почему. Собственно, только зачем вообще что-то объявлять? Объявлять не надо. Они меня не предупреждали о нападении. Имею полное моральное право вломить промеж ушей без предварительных расшаркиваний.
Однако как я могу это сделать? Прибегнуть к помощи наёмников? Собственно, если не поступать по-умному, получится всё та же война, на невозможность которой Дьюргам и намекал. Пожалуй, придётся нанимать на родине настоящих мастеров-диверсантов. Интересно, где их вообще можно нанять? В фильмах это всё так просто, а в реальности… Не давать же объявление в Интернете! Могу себе представить, какой контингент сбежится. И даже такая мелочь — вопрос, сколько предложить вознаграждения — ставит меня в тупик.
Наверное, стоило бы побеседовать с кем-то из монильцев. Из тех, кому я доверяю. С Кербалом, например. Он может это знать. Жаль, что на этот раз он не мелькает в поле зрения, всегда готовый мне помочь. Должно быть, занят делами провинций, которых из-за войны накопилось больше, чем обычно.
И тут ещё большой вопрос, откуда я возьму деньги на всё это. Нужно откуда-то взять. Казалось бы — такая огромная сумма, восемьсот миллионов… И так стремительно разлетелась по статьям расходов. Да, эта сумма полностью покрывала все мои расходы на демоническую военную кампанию, и даже кое-что осталось. Однако не столько, чтоб уверенно планировать следующую масштабную операцию.
Надо искать способ вынудить правительства России, США и Китая взять расходы по содержанию своих отрядов на себя же. Но это я должен им предложить что-то очень и очень весомое, вкусное, чтоб получить в своё распоряжение первоклассных спецназовцев, да ещё и бесплатно!
И, допустим, у меня это не получится, что тогда?
Впервые мысль о том, что за самый знаменитый и самый большой американский вулкан мне действительно отвалили бы в разы больше, чем за Катлу, зашевелилась в сознании. А если слегка его взбодрить? Мысль не самая красивая, но что мне остаётся? Вряд ли Индонезия или Чили смогут заплатить мне столько же, сколько США. И тогда долларов хватит на всё.
Вздохнув, я отодвинул поднос с остатком ужина, налил себе ещё немного чая. Строить все эти планы было малоприятно, но что поделать. Нет сомнений, что гильдейцы вскоре сделают следующий шаг. Для них это, оказывается, не только проблема личного могущества, но и религиозный вопрос. А теперь ещё и политический. Дьюргам ведь говорил не только о нежелании Курии открывать прямые военные действия с этим противником. Он упомянул и о стремлении ослабить Гильдию. Гильдия наверняка знает об этой позиции, тем более, раз некоторые куриалы тоже исповедуют верховенство магического могущества.