Я отчаянно нуждалась в позитивной Арвен. Куда она подевалась?
Пока я складывала бинты в зельнице, а тусклый свет полудня опускался за сосны снаружи, я пыталась изобразить розу и шип, как будто моя мать была здесь со мной.
Роза: наконец-то я использовала меч взрослого человека, но все равно он не был похож на тот, которым владел Даган.
Шип…
Я подняла глаза от бинтов и увидела пару облаченных в доспехи солдат, поддерживающих потного и дрожащего мужчину, бледнее, чем положено человеку.
— Сюда, — указала я на лазарет. — Положите его на кушетку.
— Спасибо. — Голос раздался сзади мужчин, как в полночь. Тихий, мягкий и темный.
Кровоточащие Камни.
Кейн вошел в зельницу следом за ними. В простой расстегнутой белой рубашке, с несколькими серебряными кольцами и в черных брюках, соблазнительность стекала с него, как дождь по окну. Даже после всего, что произошло, меня так задело его присутствие.
— Что тебе нужно? У меня тут пациент, о котором нужно позаботиться. — Я надеялась, что мой задыхающийся голос можно отнести к шоку.
— Ты избегаешь меня.
Я готова была поклясться, что из моих ушей валит пар.
— Можешь ли ты быть менее самовлюбленной? Этот человек умирает.
— Да, и я здесь, чтобы помочь, — сказал он. — Ланс — один из моих лучших солдат.
Какой несносный лжец.
— Довольно подло использовать страдание собственного солдата в качестве оправдания, чтобы побеспокоить меня. — сказала я, следуя за мужчинами в лазарет.
Двое солдат смотрели куда угодно, только не на нас. Кейн вздрогнул и повернулся к ним.
— Оставьте нас. Сейчас же.
Они, не раздумывая, бросились прочь, один даже натолкнулся в спешке на мои травы и разбросал по полу семена шалфея и мака.
Влажный, хриплый кашель отвлек мое внимание от пролитых банок.
Бедному Лансу было нехорошо.
Он дрожал, несмотря на одеяло, которое я натянула на него, и обильно потел. Я бы подумала, что это грипп или лихорадка, если бы не заметила две колотые раны у его запястья, которые уже успели покрыться засохшей кровью.
— Что случилось?
— Его укусили. Я думаю, что яд этого существа медленно убивает его. Но, похоже, не так уж и медленно.
— Всегда такой сострадательный. — Я нахмурилась. — Что его укусило?
Ланс бессвязно стонал, а Кейн не отрывал взгляда от вздрагивающего мужчины.
— Не могу сказать точно. Тебе нужно знать, чтобы исцелить его?
— Это помогло бы. — Я прошла в зельницу, чтобы просмотреть полки с противоядиями. — Воронкообразный паук, каменный гоблин, рогатая янтарная змея… кто-то из них?
Кейн последовал за мной, удаляясь от постели Ланса.
— Это не то, на что подействуют твои мази. Ему нужна ты, — потребовал он с несвойственной ему искренностью. — Твои способности.
— Отлично. — Я проскочила мимо него и вернулась в лазарет, а затем положила ладони на покрытое липким налетом лицо Ланса. Он начал биться в конвульсиях и дергаться. Распахнув окно, я впустила в комнату вечерний воздух с ароматом сирени. Мне нужно было работать быстро.
С тех пор как Даган показал мне, как управлять атмосферой вокруг меня, я использовала ее в небольших дозах для особо тяжелых пациентов или переполненных дней. Мягкий ветер врывался, как пар из бурлящего котла, и я перенаправляла его в свои ладони, которые, в свою очередь, просачивали энергию в голову Ланса. Она ворвалась в него, став мощным тонизирующим средством против его боли. Он задыхался, когда сам воздух вливался в него, вымывая яд из его костей, легких и кожи. Ланс с содроганием выдохнул, и слабый цвет вернулся на его мокрые щеки.
Я выдохнула, дыхание вырвалось из меня, как лопнувший шар. Мне становилось все легче и легче использовать окружающие меня стихии, и я уже не испытывала такого желания вздремнуть, как раньше. Я подоткнула вязаное одеяло вокруг тела Ланса, когда он задремал.
— Сейчас с ним все должно быть в порядке, но я останусь здесь с ним на несколько часов, чтобы убедиться.
— Отлично сработано, пташка, — пробормотал Кейн.
— Я не просила твоего одобрения.
Он хихикал, пока я прикладывала холодный компресс к голове Ланса и наливала стакан воды, когда он проснется.
— Я работала над этим, — призналась я, когда он вышел из лазарета, чтобы пройтись по зельнице. — Если хочешь знать. — Я вышла следом за ним, запутавшись пальцами в юбке, а затем заведя беспокойные руки за спину.
Ему нужно было уйти.
— Что ж, я впечатлен, — сказал Кейн, сверкая глазами. — И горжусь тем, что у меня живет такой искусный целитель. — Он продолжил медленно осматривать помещение, которое теперь заливал маслянистый свет свечей, льющийся из коридора. Он поблескивал на кольцах и в его грифельных глазах. Он всегда сиял.
— Разве у тебя нет дел поважнее? — спросила я.
Он поднял бровь.
— Ты собираешься провести здесь всю ночь, наблюдая, как спит бедный Ланс. Я просто предлагаю компанию.
Я насмешливо хмыкнула.
— Я в порядке, но все равно спасибо.
Он повернулся ко мне, впиваясь взглядом в мои глаза.
— Возможно, мне просто нравится смотреть, как ты извиваешься в моем присутствии.
Мои брови сошлись. У меня больше не оставалось сил.
— Почему ты такой? — спросила я, и в моем голосе зазвучало отчаяние.
Кейн бросил мне косую ухмылку.
— Ты не желаешь даже поверхностно изучить этот вопрос, дорогая.
Наверное, он был прав.
— Ты нашел мою семью? — спросил я.
— Пока нет, — ответил он, прохаживаясь по зельнице, открывая и закрывая баночки и ящички. — Но я найду.
— Я тебе не верю, — огрызнулась я.
Он повернулся ко мне.
— Это все равно что искать иголку в стоге сена. Вообще-то три иголки… Дай мне немного времени.
Я стиснула зубы, собираясь наброситься на него, но тут из моего желудка вырвалось неловкое ворчание. Я прижала руку к платью, чтобы успокоить его, но я весь день была в зельнице и не ела с тех пор, как перекусила персиком утром по дороге сюда. Мой живот снова запротестовал, и я скорчила гримасу.
Кейн поднял в мою сторону бровь в любопытстве, и легкая щекотка смущения забралась мне на шею.
— Что? — спросила я, притворяясь невежественной.
Но он просто подошел к двери зельнице и потянул ее на себя, распахнув деревянную вывеску.
— Барни, — обратился он к галерее, — не мог бы ты прислать в зельницу ужин для Леди Арвен?
О, Камни.
Щекотка смущения превратилась в тотальное нападение.
— Конечно, ваше величество. — Из коридора донесся знакомый приятный голос Барни.
Кейн хотел закрыть дверь, но остановился перед самым ее закрытием и снова распахнул ее.
— И еще клеверный хлеб, — сказал он. — Две буханки. Спасибо.
Когда он закрыл дверь и повернулся ко мне, он выглядел очень довольным собой.
— В этом не было необходимости, — сказала я, собирая упавшие травы и выбрасывая их в корзину.
— Конечно, была. Кто-то должен позаботиться о тебе, если ты не хочешь.
Я уставилась на него с кинжалом.
— Это то, что ты думаешь делаешь? Заботишься обо мне? Держишь меня здесь против моей воли и угрожаешь убить моих друзей?
Его игривое выражение исчезло, сменившись чем-то гораздо более холодным. Гораздо более пугающим. Я тяжело сглотнула.
— Этот мальчик тебе не друг.
Я покачала головой. Я не хотела заводить с ним этот разговор.
Не сегодня.
А лучше вообще никогда.
Он вздохнул и провел рукой по волосам, после чего повернулся и небрежно прошелся по зельнице. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и комната начала погружаться в сонную вечернюю тьму.
Я порылась в ближайшем ящике в поисках спички, чтобы зажечь фонари в комнате.
Кейн постучал по стеклянному ящику перед собой, и мой взгляд метнулся к нему.
— Что это? — спросил он.
Я раздула ноздри.
— Не твое дело.
— Да ладно, оно такое веретенообразное. Я очарован.
Я вздохнула.
— Это консервированная медуза. В их ткани встроены целебные ферменты, и высушенную мембрану можно использовать как вторую кожу на порезах и царапинах.
— Мне нравится слушать, как ты объясняешь лечебные практики, — промурлыкал он.
— А я бы с удовольствием послушала, как ты падаешь со скалы.
Он заметно задрожал, подавляя смех.
Этот человек приводил меня в бешенство. Приходит сюда, пристает ко мне, пытается подкупить едой.
И после всего этого плохо отзывается о Халдене.
Халден и его люди не оказались бы в его хранилище, если бы он не напал на Янтарное королевство. Я потерла виски. Все, чего я хотела, — это получить ответы.
— Почему ты напал на Янтарное? — спросила я, обходя стойку и приближаясь к нему. — Скажи мне что-нибудь.
— Я уже говорил тебе, — сказал он, не отрывая глаз от медузы. — Гарет — проныра и не заслуживает того, чтобы править своим королевством.
— Это не повод убивать тысячи людей на войне, и ты это знаешь.
Его взгляд ожесточился, но все же не отрывался от стеклянной витрины.
— Это все, что я могу тебе сказать.
Рев в ушах стал таким громким, что я едва расслышала:
— Тогда убирайся из моей зельнице.
— Арвен, — сказал он, наконец встретившись с моими глазами. — Как бы я ни был очарован твоим огнем, в конце концов тебе придется меня простить.
Я стиснула зубы.
— Нет, я точно, точно не прощу.
Он подошел ко мне ближе, и я почти почувствовала его. Касалась его. Чувствовала его запах. Его брови сошлись.
— Я не переживу, если ты будешь ненавидеть меня вечно. — Его взгляд был непоколебим.
Я не смогла удержаться от ответа.
— Тебе следовало подумать об этом, прежде чем приговаривать Халдена к смерти.
В его глазах мелькнуло что-то хищное, после чего он стиснул челюсти и засунул руки в карманы.
— Ладно. Пусть будет по-твоему.
— Это угроза? — Я не могла побороть страх, который закрался в мой голос.
Он пристально смотрел на меня, пока наконец не вздохнул, смирившись.