— Я же сказал, что я нехороший человек. — Он слегка наклоняется вперед. — Не удивляйся, когда тебе предъявят доказательства этого.
Эвандер вырывает свое запястье из моей хватки и направляется к костру. Но я увязла. Застряла. Смотрю на широкую спину мужчины, способного сжечь мой дом даже после того, как он заполучил Аврору. Я бросаюсь вперед, обходя его, пока мы не добрались до остальных членов стаи. Мы все еще находимся в укромном месте между двумя палатками. Не уединенное, но, кажется, никто не обращает на нас внимания — все слишком увлечены пламенем и едой, разложенной перед ним.
— Почему? Она ведь была у тебя, не так ли? Зачем сжигать дом? Ты сделал это, потому что хотел… потому что мог? Или потому, что он тебе приказал? — Я требую ответа, несмотря на то, что тошнота накатывает на меня волнами страха перед ответом.
Его ярость от того, что его снова остановили, мгновенно рассеивается при моем вопросе. Маска гнева снова сползает с него, выдавая, что под ней скрывается более виновный человек. Коротко, но это так.
— Это не имеет значения, — бормочет он, отводя взгляд. Язык его тела, выражение лица, тон… это все, что мне нужно для ответа.
Но я все равно хочу его услышать.
— Для меня имеет.
— Будет проще, если ты возненавидишь меня, — шепчет он, глубоко и низко.
— Я сама решу, кого и что мне ненавидеть.
Эвандер закрывает глаза и сжимает переносицу.
— Богиня, помоги мне. Ты неумолима.
— Я знаю. — Почему это вызывает на моем лице усталую улыбку?
Эвандер нервно оглядывается по сторонам. Должно быть, он никого не видит и не чувствует, чтобы встревожиться, потому что наконец говорит как можно тише:
— Конри приказал. Он видел тебя той ночью, когда ты забрала Аврору. Он хотел причинить тебе боль. Я пытался сдержаться, но Бардульф услышал приказ. У нас были… небольшие разногласия по этому поводу. Но ничего не поделаешь.
Небольшие разногласия… Синяк, который я увидела на его щеке, когда впервые взглянула на него, сейчас он почти незаметен. Но похоже, что его кто-то ударил.
— Ты… — Мысли в моей голове появляются за секунду. Они мрачнее, чем я себе представляла, и мой разум не хочет им верить. — Ты должен был убить меня?
Он ничего не говорит. И снова это мой ответ. Моя кровь холодна. Я буду вынуждена выйти замуж за мужчину, который приказал убить меня.
— Ты собирался сказать ему, что сделал это, когда он приказал? Что ты убил меня?
— Бардульф знал правду. — Эвандер пожимает плечами. — Я бы сказал, что тебя там не было — правду. Конри не стал бы упрекать нас в том, что мы не преследовали тебя, когда в центре нашего внимания была Аврора и она была у нас.
— А если бы Бардульфа там не было?
— Какое значение имеет эта гипотеза? — Он вздохнул.
— Для меня это очень важно. — Важно, защищаешь ты меня или нет, по-своему.
— Я же сказал тебе, я делал ужасные вещи. Вещи, от которых тебе будет плохо. Я буду продолжать делать ужасные вещи, пока он у власти. — Слова прямые и гневные. Но как только он заканчивает свой выпад, выражение его лица смягчается. — Но… не потому, что я этого хочу. Я отчаянно, отчаянно цепляюсь за любую крупицу порядочности. Потому что…
— Потому что? — вздохнула я, зависнув над его словами.
Он делает небольшой шаг вперед, голос понижается еще больше.
— Потому что мне нравится мечтать о том, что однажды я смогу освободиться от него. И когда я освобожусь, я хотел бы быть тем, кто сможет спать по ночам.
Слова медленно погружаются в меня. Его выражение лица — нечто среднее между мукой и отчаянием. В поисках. Просит у меня прощения, которое я никогда бы даже не подумала дать человеку, обидевшему меня так, как обидел он.
Но… все вдруг перестало казаться таким простым.
— Мы должны присоединиться к остальным, пока они не догадались. — Эвандер прерывает момент, отступая в сторону. — Если я собираюсь увести тебя позже, мы не можем позволить окружающим подозревать нас, а за тобой уже и так следят
— И еще кое-что. — Я останавливаю его в последний раз. — Действительно, последнее, — заверяю я его взволнованное выражение лица. — Мой барьер, как ты…
— Ты правильно догадалась. Я использовал огненного духа, чтобы прожечь его, — говорит он, как ни в чем не бывало. Никогда еще я не ненавидела быть правой. — Хотя почти не смог этого сделать. Никакие физические предметы не сработали, а дух был почти недостаточно силен.
— Значит, моя магия была неплохой, — шепчу я.
— Совсем наоборот. — Уголки губ Эвандера слегка подрагивают, как будто он борется с улыбкой. Но от этого выражения он быстро отказывается. — А теперь давайте двигаться дальше.
— Хорошо, — пробормотала я, когда он обошел меня.
Я снова смотрю на его спину. На эти шрамы, которые совпадают с массивными лапами Конри, Короля Волков, который не оставляет после себя ничего, кроме разрушений и душевной боли. Возможно, Эвандер и был тем, кто сломал мой барьер, забрал Аврору и сжег мой дом дотла, но это произошло по приказу Волчьего Короля. По его словам… он почти все это время пытался защитить меня.
Но могу ли я ему поверить? Я сам отвечаю на свой вопрос, когда мне приходит в голову, что Аврора тоже ему доверяет. По крайней мере, в какой-то степени. Эвандер был тем, кто освободил ее, более или менее.
Я иду рядом с Эвандером, наши шаги совпадают по длине и походке. Я борюсь с желанием посмотреть на него. Продолжить изучение этого странного мужчины, которого, как мне кажется, я только начинаю узнавать.
Незаметно для себя я ощутила, как кончики его пальцев пробегают по моим рукам и запястьям, оседая на ладонях. Я снова в той темной палатке в мою первую ночь здесь. Моя кожа морщится.
В нем есть нежность. Но также и голод. И темнота, которая в равной степени интригует и пугает.
Глава 15
Мясо распределяется между членами стаи по одной крошечной полоске. Сначала достается детям, за плечи которых держатся родители. Но взрослые не берут ничего. Они возвращаются на свои места в большем кругу и ждут, когда придет их очередь подходить к еде.
Я не думалf, что в стае так много людей, пока не увидела, как быстро они используют те скромные запасы, которые там ест. Я крепко сжимаю ремень своей сумки на плече, думая о том, какие крохи пайка у меня еще остались. Эвандер мог бы забрать их, когда завладел моими вещами. Но он этого не сделал. Я поднимаю на него взгляд, а потом возвращаюсь к очереди.
Он принимает мой взгляд.
— Скоро наступит наша очередь. Мы поднимемся вслед за рыцарями и другими альфами, вместе с Конри.
— А Аврора?
— Конри решил запретить ей покидать палатку, пока мы в лагере, за исключением тех случаев, когда мы переезжаем с места на место.
— Понятно. — Я нахмурилась. Подозреваю, что, как только он вернется в их постоянное поселение, для нее будут изготовлены кандалы. Нам придется сбежать до этого. А это значит, что, как бы сильно мне ни хотелось пополнить запасы, я должна сохранить те пайки, что у нас есть. — Почему так мало еды?
— Ты видела какую-нибудь дичь на этих равнинах? — спрашивает Эвандер. Я качаю головой. Я не видела ни одного из признаков, необходимых крупной дичи для жизни, — например, постоянных водопоев или разнообразия животных в пищевой цепочке. — Раньше здесь было много животных — лоси, бизоны, другие… но родовые стаи охотились на них до полного исчезновения. Они сжигали и вырубали леса на землях своих врагов, чтобы уморить их голодом. Те первые дни, когда мы сражались и уничтожали друг друга, не заботясь ни о себе, ни о своих землях, отчасти и побудили Бевульфа объединить стаи. На какое-то время это сработало. Пока это не перестало давать результаты, и все вернулось на круги своя. Теперь мы выживаем на объедках, оставшихся от наших предков.
Я понимаю, что Конри говорил правду, когда рассказывал о том, как отправился в Мир Природы, чтобы найти более плодородные земли для своего народа. Я откладываю эту информацию, не зная, как ее еще обработать.
— Неужели весь Мидскейп такой же бесплодный? — спрашиваю я, думая о том, что еще сказал Конри — о том, что он не может выйти за пределы своих границ, опасаясь Короля Эльфов и вампиров.
Эвандер качает головой.
— На юге и юго-западе отсюда есть горы, где живут вампиры, лес под ними, который всегда был спорной территорией между нами и вампирами, и еще больше земель дальше на западе. Но лыкины давно требуют, чтобы другие держались подальше от наших туманных равнин и холмов, поэтому мы делаем то же самое для них.
— Очень похоже на ранние договоры между лыкинами и ведьмами. — Я думаю о барьере.
Он кивает.
— Наша очередь за едой.
Разговор заканчивается, когда мы подходим к центральному костру. Мясо отрезают от кости с ловкостью, чтобы ничего не пропало, и протягивают мне сырым. Я понимаю, почему Аврора отвыкла от мяса… и почему она хотела бы, чтобы оно было хорошо приготовлено, если бы оно у нее было.
— Думаю, она бы предпочла его пожарить. — Конри перехватывает мою мысль и тянется ко мне, чтобы взять мясо и нанизать его на длинный кинжал. Я оказываюсь между его руками, когда он делает движение, и кинжал мелькает в свете костра прямо перед моим лицом. Интересно, не угроза ли это, потому что я поняла именно так.
— Спасибо, — вежливо говорю я, когда он протягивает кинжал к огню, и Эвандер делает шаг назад, чтобы освободить ему место.
— Всегда пожалуйста. — Конри поджаривает его всего несколько секунд и возвращает мне. Свободной рукой он снимает мясо с острия кинжала и держит его перед моим лицом. — Ешь, моя будущая королева.
Желудок бурчит, но я заставляю себя откусить с его руки. Все смотрят, как он кормит меня этой жевательной, диковатой полоской мяса. Это шоу для моего и их блага. Демонстрация права собственности.
Я едва сдерживаю желание оттолкнуть его. Кинжал, все еще находящийся у моего горла, служит хорошим стимулом. Я проглатываю мясо, а вместе с ним и свою гордость. К счастью, мою накидку, похоже, пока что защищает меня от его обаяния. Но мне придется вести себя так, будто это не так, если я хочу иметь хоть какую-то надежду удержать ее на своих плечах.