вают меня к месту не хуже, чем его руки и моя собственная воля.
Каким-то образом, несмотря ни на что, я верю ему.
Глава 29
В ту ночь я решаю сделать для нас убежище, достаточно прочное, чтобы оно могло служить нам с Авророй. Эвандер помогает мне по моей подсказке.
— Я думаю, у тебя это получится лучше. — Я усмехаюсь и забираю у него ветку, снова показывая, как переплести ее с другими, чтобы получилась крыша из саженцев для нашей лачуги.
— Ты видела Равнины Лыкина, там не так много деревьев. Попроси меня поставить палатку, и я сделаю это за несколько секунд. — Эвандер предпринимает еще одну попытку, причем гораздо более удачную, чем предыдущие четыре.
— Это не так уж сильно отличается от установки палатки.
Он хмыкает.
— Палатка — это совсем другое. У нее есть точный способ сборки. Там гораздо меньше всех этих суетливых деталей. — Он борется с другой веткой. На этот раз я не лезла, и он справился. — Как ты научилась это делать?
— Меня научила мама, — говорю я.
— Прости. Я не хотел поднимать сложную для тебя тему. — Он пытается скрыть резкое чувство вины, сосредоточенно крутя в руках маленькие, мягкие веточки.
— Не извиняйся. Все в порядке. — Я улыбаюсь ему в доказательство. — Ты сам сказал, что горе может быть странным. Я могу поговорить о ней… о бабушке. Я хочу. Я не хочу, чтобы горе превратилось в страх перед их воспоминаниями. Я слишком сильно люблю их для этого.
Он разделяет мою улыбку, а затем возвращает свое внимание к плетению. Мы делаем хорошие успехи, и это убежище должно продержаться не только несколько дней или недель, но, возможно, и месяцев. Хотя я надеюсь, что мне не понадобится столько времени, чтобы сбежать с Авророй…
— Мама научила меня, как использовать лес для защиты и пропитания. Потом и бабушка. Но тогда она была старше, и у нее уже начинало болеть бедро, поэтому она не могла ходить так далеко и не хотела оставаться там слишком долго, — объясняю я. — Тому, чему не успела научить меня мама, я научилась сама в лесу, когда ходила за припасами для нас с бабушкой. Даже если я не могла почувствовать всех духов — или в моем мире не было других духов, которых можно было бы почувствовать, — я все равно была связана с их частичками. С самим миром.
— Это не было связано с магией или духами… но мой отец также научил меня тому, как я могу улучшить свою жизнь с помощью леса, — Эвандер говорит так тихо, что я почти не слышу слов. Его руки не шевелятся, но я не призываю его продолжать плетение. Я даю ему время и пространство, сосредоточившись на своих руках и ветвях. Я удивляюсь, когда он продолжает: — Мы уходили в лес, иногда на целую неделю. Казалось, он никогда не хотел туда идти — он изнурял себя рассказами о том, как это опасно. Как я должен быть осторожен. В дни, предшествующие нашим путешествиям, он часами планировал и волновался. Все рассматривал наперед. Но…
Эвандер тихо вздыхает и опускает руки на бока. Он наклоняет голову и смотрит на темнеющее небо, как бы предлагая свои щеки первым лучам лунного света. Я замедляю свои движения и тоже выпрямляюсь, сосредоточившись на нем.
Он действительно из тех красавцев, которые заставляют поверить в богов, потому что, несомненно, такой мужчина, как он, был создан при помощи божественного вмешательства. Невероятно и легко Эвандер обладает такой притягательной силой, которая шепчет темные соблазны, перед которыми невозможно устоять, даже если знаешь, что под ними таится опасность. И все же, при всей своей красоте, он не менее мучителен. Пелена душевной боли окутывает его, прилипая к нему, как вторая кожа. Постоянный спутник, которого я хотела бы не узнавать.
— Весь этот стресс, предшествовавший нашему походу, и все же, когда мы оказались в лесу… Отец двигался так, словно был дома. Все эти заботы, все эти страхи растаяли. Они превратились в долгие часы похода по скрытым тропам, которые, казалось, были созданы природой специально для нас. Он мог идти и идти часами, как будто пытался вернуться куда-то… — Эвандер повесил голову, покачал ею, протирая глаза. — Куда-то, чего больше не существовало.
— Из-за Конри? — осмеливаюсь спросить я.
Глаза Эвандера встречаются с моими, и он кивает.
— Конри забрал всех из моей стаи, уничтожая нас, пока не остался только я.
— Мы отомстим, — клянусь я.
— Я знаю. — Он придвигается ближе ко мне. — И я благодарю тебя за это каждым вздохом.
Я киваю и возвращаюсь к работе над убежищем. Фэйд угасает. Но в этот момент меня непреодолимо тянет к Эвандеру. Притяжение настолько сильное, что если я сейчас двинусь за ним, то могу споткнуться, упасть в его объятия и больше никогда не смогу вырваться.
Я буду рядом до тех пор, пока ты хочешь меня видеть.
Его слова, сказанные ранее, находят во мне отклик. Я медленно возвращаю взгляд к нему и вижу, что он ждет, пристально глядя на меня. Казалось, он был уверен, что я снова обращу на него внимание, если он просто проявит терпение.
Неужели будет так плохо, если я влюблюсь в него? Не только из-за необходимости бороться с чарами Конри или ради телесных удовольствий, которые мы можем доставить друг другу, но и ради самого мужчины? Я пытаюсь перевести взгляд на него и обнаруживаю, что мне легко рассматривать его как потенциального партнера. Возможно, это происходит уже несколько дней.
— Что случилось? — Он хихикает. — Ты смотришь на меня так, будто я изменил свою форму, став не волком. — Эвандер делает шаг вперед и проводит рукой по моей щеке.
Я и не заметила, как наклонила голову, чтобы посмотреть на него по-другому, пока его ладонь не коснулась моей кожи. Я благодарна ночи за то, что она скрывает румянец, покрывающий мои щеки. Интересно, чувствует ли он его тепло? От этого я краснею еще больше.
Его губы слегка приоткрываются. Эвандер делает небольшой шаг вперед, рука ложится на мое бедро — аккуратно, как будто он боится прикоснуться ко мне. Его ладонь слегка вздрагивает. Кажется, что каждый раз, когда мы расходимся, мы снова сходимся, быстрее, чем в прошлый раз. Мое сердце бешено колотится. То, как он смотрит на меня сейчас… как будто я — это все…
— Фаэлин, мне так много нужно тебе сказать. Так много ты должна знать, — хрипло шепчет он.
— У нас будет время, чтобы ты рассказал мне, когда будешь готов. — Я поднимаю руку, чтобы накрыть его ладонь, прижимая ее к своей теплой щеке. — Ты идешь со мной, помнишь?
— До тех пор, пока ты хочешь, чтобы я был рядом, — повторяет он.
— Нет такого мира, который я могла бы себе представить, где бы я не хотела этого.
— Когда ты узнаешь, кто я такой, что я сделал…
— То, что ты должен был сделать, — настаиваю я. — Чтобы выжить у Конри и в этом суровом мире, в котором ты родился.
— Если бы только этим все ограничивалось. — Он вздыхает и отпускает меня, собираясь отойти.
Я не позволяю ему. Обеими руками я удерживаю его на месте и крепко целую. Отстранившись ровно настолько, чтобы произнести слова, я шепчу:
— Перестань бояться.
— Но…
— Ты провел так много времени в страхе. Жертвуя радостью. В погоне за одним мимолетным счастьем за другим. Со мной тебе не нужно бояться. Я не уйду.
Он застонал и приник к моему рту, крепко обхватив руками мою талию. Эвандер наклоняется вперед, как будто хочет поглотить меня целиком. Я откидываюсь назад, но лишь слегка, стараясь соответствовать его внезапному пылу, хотя отчаянно этого желая.
Движущиеся руки. Сбивчивые вздохи. Затяжки на одежде и ночной холодный воздух на его голой коже, которая под моими руками покрывается мурашками. Никогда еще мне так не хотелось помочь кому-то расслабиться. Я хочу, чтобы он взял меня. Чтобы он хоть раз использовал меня для своего облегчения. С какой радостью я буду смотреть на его улыбку и осознавать, что это все из-за меня…
Эвандер протягивает руку вперед, хватая меня за зад и приподнимая. Я двигаюсь инстинктивно, понимая, чего он хочет. Мои ноги обхватывают его талию, и я прижимаюсь спиной к дереву.
Одна его рука в моих волосах. Другая ласкает мой бок, захватывая по пути грудь, а затем обхватывает бедро. Его большой палец делает круговые движения, все ближе и ближе, пока не попадает на мое самое чувствительное место. Я стону ему в рот, посасываю его язык и бьюсь бедрами о его бедра.
— Женщина. — Это слово звучит как нечто среднее между вздохом и рыком, когда он отрывает свои губы от моих и зарывается лицом в мою шею. Его зубы впиваются в мою кожу, а большой палец неустанно двигается, доводя меня до исступления. — Ты делаешь меня бездумным. Ты делаешь меня поспешным и горячим. Ты заставляешь меня хотеть так, как я никогда не хотел раньше, как я никогда не думал, что когда-нибудь захочу снова. — В его голосе звучит почти злость.
— Это нормально — хотеть меня, — успокаивающе шепчу я. — Потому что, Эвандер, я тоже хочу тебя.
— Черт бы побрал эти брюки, — рычит он, шаря рукой по завязкам на моей талии.
Я смеюсь.
— Тебе следовало сначала снять их.
— Если понадобится, я сорву их зубами. — Эвандер отступает на шаг и ослабляет хватку настолько, что мои ноги расцепляются с его талии, и я снова стою на ногах.
— Я бы хотела на это посмотреть.
Он скользит вниз по моему телу, решительно глядя в мои глаза, проводит руками по моим бокам и возвращается к моей задней части, опускаясь передо мной на колени. Эвандер целенаправленно берет завязки между зубами. И тут же в моей голове возникают всевозможные развратные фантазии о его голове между моих бедер. Его язык там, внизу, такой же неутомимый, как и у меня во рту. Мои руки удерживают его голову на месте, пока я не закричу, а он не появится с той самодовольной ухмылкой, которая так меня восхищает.
Эвандер затягивает шнурок между зубами, медленно протягивая петлю через узел. Он отпускает ее, и я чувствую, как мои брюки ослабевают. В то же время во мне вспыхивает еще одно ощущение.
— Он вернулся, — задыхаюсь я. Каждый мускул напрягается. Я не двигаюсь, боясь снова потерять ощущение.