– Клево!
Белла улыбнулась, и кожа туго обтянула ее лицо.
– Я не сама придумала, это из «Симпсонов».
– Пропустил ту серию.
– Смешная была.
Мы помолчали. Руки у Беллз потихоньку согревались.
– Он в самом деле просил тебя со мной поговорить?
Я кивнул.
– Хотел, чтобы я тебя образумил. Вот что значит проиграть битву до ее начала.
– Так почему ты согласился?
Я промолчал – не был уверен в ответе.
Одно я знал точно: каждая секунда, проведенная с Беллой, выльется потом в ужасную боль. Я был как наркоман с ограниченным запасом героина, и час расплаты близился. Чем больше уколов я сделаю сейчас, тем хреновее мне будет, когда наркота кончится.
– Вот увидишь, я справлюсь, – через пару минут сказала Белла.
От этих слов мои глаза опять налились кровью.
– Слабоумие – один из признаков твоей беременности?
Белла хохотнула, но мой гнев был непритворный, даже руки, которыми я все еще растирал ее ладони, задрожали.
– Может быть, – ответила она. – Джейк, я не говорю, что будет легко. Но как я могу не верить в волшебство, когда столько всего пережила?
– В волшебство?!
– А ты тем более. – Белла улыбнулась, высвободила одну руку и прижала ее к моей щеке. Ладонь была теплее, чем сначала, но все равно холодная по сравнению с моей кожей – впрочем, как и любой другой предмет. – В твоей жизни непременно случится волшебство, и все станет прекрасно.
– Не неси чепуху.
Белла по-прежнему улыбалась.
– Эдвард однажды рассказал мне про запечатление. Он говорит, это как «Сон в летнюю ночь», как волшебство. Ты найдешь того, кого ищешь, Джейкоб, и тогда все обретет смысл.
Не будь у нее такой хрупкий и ранимый вид, я бы заорал.
Впрочем, зарычать я себе позволил.
– Если ты думаешь, что из-за импринтинга это безумие обретет смысл… – Я умолк, подбирая нужные слова. – Неужели то, что однажды я запечатлюсь на какую-нибудь незнакомку, оправдает это? – Я показал пальцем на ее раздавшееся тело. – Скажи мне, в чем смысл, Белла? В чем смысл того, что я любил тебя, а ты любила его? Когда ты умрешь… – Я снова зарычал, – как все встанет на свои места? Какой смысл в этой боли?! Моей, твоей, его! Он, кстати, тоже умрет, хотя мне и плевать. – Белла поморщилась, но я не мог остановиться. – Какой смысл в этой безумной истории любви? Если он есть, покажи мне, Белла, а то я не вижу.
Она вздохнула.
– Пока я и сама не знаю, Джейк. Но… чувствую… что все будет хорошо, пусть сейчас это трудно представить. Можешь назвать это верой.
– Ты умираешь просто так, Белла! Ради ничего!
Она отняла руку от моего лица и погладила свой раздувшийся живот. Я без слов понял ее мысль: она умирает ради ребенка.
– Я не умру, – процедила Белла, и я догадался, что ей до жути надоело это повторять. – Мое сердце не остановится. Мне хватит сил.
– Чушь собачья! Ты слишком давно в тесной связи со сверхъестественным. Никому это не под силу. Ты очень слаба. – Я прижал ладонь к ее лицу, помня, что нужно обращаться с ней бережно. Весь облик Беллы говорил о том, как она уязвима.
– Я смогу, смогу! – пробормотала она, будто паровозик из детской книжки, который все мог.
– Не верится. И какой план действий? Если он у тебя есть, конечно.
Белла кивнула, не глядя мне в глаза.
– Ты знал, что Эсми прыгнула с обрыва? Ну, когда была человеком.
– И?
– Она была так близка к смерти, что ее даже не повезли в реанимацию – сразу в морг. Но когда Карлайл нашел Эсми, ее сердце еще билось…
А, так вот что Белла имела в виду под словами «мое сердце не остановится».
– То есть остаться человеком ты даже не надеешься, – мрачно проговорил я.
– Нет, я ведь не дура. – Тут она посмотрела мне в глаза. – Хотя ты, похоже, думаешь иначе.
– Срочная вампиризация…
– С Эсми получилось. И с Эмметтом, и с Розали, и даже с Эдвардом. Все они стали вампирами на пороге смерти. Карлайл превратил их только потому, что иначе они бы умерли. Он не забирает у людей жизни, он их спасает!
При упоминании доброго вампира-врача я вновь ощутил укол совести, но тут же отбросил бесполезные мысли и взмолился:
– Послушай, Беллз, не делай этого! – Как и тогда, когда мне рассказали о звонке Чарли, я вновь осознал, что жизнь Беллы для меня превыше всего – и неважно, в какой форме. – Не рискуй, Белла. Живи, хорошо? Просто живи. Не поступай так со мной, умоляю. И с ним тоже. – Я заговорил громче и строже: – Ты ведь знаешь, что с ним будет, если ты умрешь. Хочешь, чтобы он вернулся к итальянцам?
Белла съежилась.
Я решил умолчать о том, что на этот раз у Эдварда не будет такой необходимости.
Стараясь говорить как можно мягче, я спросил:
– Помнишь, что ты сказала, когда меня покалечили новорожденные вампиры?
Я подождал ответа. Белла молчала, стиснув зубы.
– Ты сказала, чтобы я был хорошим мальчиком и слушал Карлайла. И что я сделал? Послушался! Ради тебя.
– Ты послушался, потому что это было разумно.
– Ладно, думай, как хочешь.
Белла сделала глубокий вдох.
– А убийство ребенка – неразумно. – Она прикоснулась к своему огромному животу и едва слышно прошептала: – Я его не убью.
У меня опять задрожали руки.
– О, так я не в курсе последних новостей! Значит, у вас мальчик-крепыш, да? Знал бы, захватил бы голубые шарики.
Белла порозовела и стала такой красивой… прямо нож по сердцу. Зазубренный нож, старый и ржавый.
Я ее потеряю. Опять.
– Ну, вообще-то я не знаю, мальчик это или девочка, – робко проговорила она. – Ультразвук ничего не показывает. Мембрана вокруг ребенка ужасно твердая – как Вампирская кожа. Так что пока это маленькая тайна. Но я все время представляю себе мальчика.
– Там не очаровательный малыш сидит, Белла.
– Еще посмотрим, – ответила она, чуть ли не усмехаясь.
– Ты уже не посмотришь! – рявкнул я.
– Не будь таким пессимистом, Джейкоб. Шанс выжить у меня точно есть.
Я не смог ответить, только опустил глаза и медленно перевел дух, чтобы справиться с гневом.
– Джейк, – сказала Белла, погладив меня по щеке и волосам, – все будет хорошо. Честное слово. Ш-ш…
– Не будет, – буркнул я, не поднимая головы.
Она стерла что-то мокрое с моей щеки.
– Ш-ш…
– Ради чего ты это делаешь, Белла? – Я не сводил глаз с бледного ковра на полу – мои босые ноги оставили на нем грязные разводы. Круто. – Я думал, больше всего на свете тебе нужен этот вампир. А теперь ты так запросто от него отказываешься? Бред какой-то. С каких пор тебе позарез хочется стать мамашей? И раз уж ты так этого хотела, зачем вышла за вампира?
Я был опасно близок к предложению, о котором просил меня Эдвард. Слова сами вели меня в этом направлении.
Белла вздохнула.
– Нет, все не так. Я не то что бы очень хотела стать мамой. Я даже не думала об этом. Дело не просто в ребенке, а… ну… в этом ребенке.
– Он убийца, Белла. Посмотри на себя.
– Нет! Просто я слабая, я человек. Но я обязательно справлюсь, Джейк, обещаю…
– Ой, да хватит! Заткнись, Белла. Можешь родить своему кровопийце эту тварь, но меня не обманешь. Ты прекрасно знаешь, что тебя ждет смерть.
Она смерила меня злым взглядом.
– Не знаю\ Хотя и волнуюсь, конечно.
– Волнуется она! – процедил я.
Тут Белла охнула и схватилась за живот. Моя ярость сразу исчезла, будто свет выключили.
– Все хорошо, – задыхаясь, выдавила Белла. – Не бойся.
Я ее не слышал; она случайно стянула футболку на бок, и я в ужасе уставился на ее живот. Он словно был покрыт огромными кляксами темно-фиолетовых чернил. Белла увидела мой взгляд и тут же прикрыла живот футболкой.
– Просто он очень сильный! – воскликнула она.
Кляксы были синяками.
Я чуть не подавился, вспомнив слова Эдварда о том, что оно причиняет ей боль. От ужаса я сам немного спятил.
– Белла.
Она услышала перемену в моем голосе и подняла на меня смущенный взгляд.
– Белла, не делай этого.
– Джейк…
– Послушай меня. Не надо перебивать, хорошо? Просто выслушай. А что если?..
– Что?
– Что если не зацикливаться на этом? Что если ты послушаешься Карлайла и выживешь?
– Я не…
– Я еще не договорил. Допустим, ты выживешь. Тогда можно начать все сначала. Тут не получилось, так попробуй еще разок!
Белла нахмурилась и потрогала место соединения моих бровей. Несколько секунд она разглаживала мой лоб, о чем-то думая.
– Не понимаю… Что значит «попробуешь еще разок»? Любой ребенок от…
– Да, – перебил ее я. – Любой ребенок от него будет таким же.
На ее уставшем лице еще сильнее проступила растерянность.
– Что?
Ответить я был не в силах. Какой в этом толк? Я никогда не смогу спасти ее от самой себя. И никогда не мог.
Белла заморгала – видимо, все поняла.
– О… Ты что, Джейкоб? Думаешь, я убью этого ребенка и заменю обычным? Искусственное осеменение? – Она не на шутку разозлилась. – А зачем мне ребенок от чужого человека? По-твоему, нет никакой разницы? Любой сойдет?
– Я не чужого имел в виду, – пробормотал я.
Белла наклонилась ближе.
– Что ты хочешь сказать?
– Неважно, Белла.
Она подозрительно нахмурилась.
– Это он попросил тебя об этом?
Я помедлил, удивившись ее сообразительности.
– Нет.
– Конечно, он!
– Нет, правда. Ничего про искусственное осеменение он не говорил.
Ее лицо разгладилось, она утомленно откинулась на подушки и, не глядя на меня, промолвила:
– Ради меня он готов на все, а я причиняю ему такую боль… Но о чем он думал? Что я променяю этого малыша… – Белла погладила живот. – …на чужого… – Последние слова я не разобрал, а потом она умолкла. У нее в глазах стояли слезы.
– Необязательно причинять ему боль, – шепнул я. От этих слов у меня во рту жгло, как от яда, однако я понимал, что так мне, возможно, удастся ее спасти. Хотя шансы все равно тысяча к одному. – Ты можешь его осчастливить, Белла. По-моему, он в самом деле сходит с ума. Честное слово.