Карлайл кивнул. Удивительно, что он так легко послушался моего совета.
– Хорошо. Первыми пойдут Эсми, Элис, Джаспер и я. Потом Элис может взять Эмметта и Ро…
– Ни за что! – прошипела Розали. – Эмметт может пойти с вами.
– Тебе давно пора на охоту, – мягко произнес Карлайл.
Розали его тон не смягчил.
– Я буду охотиться вместе с ним, – прорычала она и мотнула головой в сторону Эдварда.
Карлайл вздохнул.
Джаспер с Эмметтом в мгновение ока спустились по лестнице, и в туже секунду к ним подлетела Элис. Эсми порхнула к ней.
Карлайл положил руку на мое плечо. Она была ледяная, но я не отпрянул, а замер на месте – отчасти от удивления, а отчасти потому, что не хотел обижать Карлайла.
– Спасибо, – еще раз поблагодарил он и вместе с остальной четверкой вылетел за дверь. Не успел я и вдохнуть, как вампиры промчались по лужайке и скрылись в лесу. Они проголодались куда сильнее, чем я думал.
С минуту в гостиной стояла полная тишина. Я почувствовал на себе злобный взгляд и сразу догадался чей. Вообще-то я планировал убраться из дома и где-нибудь похрапеть, но не мог же я упустить такую потрясающую возможность – испортить белобрысой утро!
Я не спеша подошел к креслу, стоявшему рядом с креслом Розали, и развалился в нем, склонив голову к Белле, а ногу вытянув так, что она оказалась рядом с белобрысой.
– Фу, псиной завоняло, – наморщив нос, сказала Розали.
– А этот анекдот слышала, психованная? Как умирают клетки мозга у блондинок?
Она не ответила.
– Ну? Знаешь ответ?
Розали сверлила взглядом телевизор и не обращала на меня внимания.
– Она слышала этот анекдот? – спросил я Эдварда.
На его напряженном лице не мелькнуло даже тени улыбки: он не сводил глаз с Беллы.
– Нет.
– Отлично, тогда слушай, пиявка: клетки мозга у блондинок умирают в одиночестве!
По-прежнему не глядя на меня, Розали прошипела:
– На моем счету в сто раз больше убийств, чем на твоем, мерзкая псина! Учти.
– Однажды, королева красоты, пустые угрозы тебе наскучат. Жду не дождусь этого дня.
– Хватит, Джейкоб, – одернула меня Белла.
Я опустил глаза и увидел, что она хмурится. Похоже, от вчерашнего веселья не осталось и следа.
Что ж, я не хотел ее злить.
– Мне уйти?
Не успел я понадеяться – или испугаться, – что Белла наконец устала от меня, как она растерянно заморгала, и ее лицо разгладилось, будто мой вывод поверг ее в шок.
– Нет! Конечно, нет!
Я вздохнул и услышал тихий вздох Эдварда. Ему тоже хотелось, чтобы Белла меня забыла. Жаль, он никогда не пошел бы против ее воли.
– Ты неважно выглядишь, – заметила она.
– Устал до смерти, – кивнул я.
– С радостью избила бы тебя до смерти, – очень тихо процедила Розали, чтобы Белла не услышала.
Я только еще удобнее развалился в кресле, так что моя босая нога оказалась чуть не под носом у вампирши. Она окаменела. Спустя несколько минут Белла попросила еще крови, и Розали молниеносно улетела наверх. Стало совсем тихо, я даже подумал, не вздремнуть ли.
Тут Эдвард озадаченно спросил:
– Ты что-то сказала?
Странно. Никто ничего не говорил, а слуху Эдварда был такой же острый, как у меня.
Он растерянно смотрел на Беллу, а та – на него.
– Я? – переспросила она. – Нет, я молчала.
Эдвард встал на колени и навис над Беллой. Его лицо переменилось, черные глаза внимательно вглядывались в Беллины.
– О чем ты сейчас думаешь?
– Ни о чем. А что? – недоуменно ответила она.
– О чем ты думала минуту назад?
– Да так… Об острове Эсми. И о перьях.
Я ни черта не понял, но тут Белла покраснела, и я решил, что лучше не спрашивать.
– Скажи еще что-нибудь.
– Что, например? Эдвард, в чем дело?
Он снова изменился в лице и сделал такое, отчего у меня буквально отвисла челюсть. За моей спиной кто-то охнул: Розали вернулась и была потрясена не меньше, чем я.
Эдвард очень нежно положил обе руки под огромный Беллин живот.
– Пло… – Он сглотнул. – …ребенку нравится звук твоего голоса.
На короткое мгновение в гостиной воцарилась полная тишина. Я не мог пошевелить ни одним мускулом, даже моргнуть не мог. А потом…
– Черт возьми, ты читаешь его мысли! – закричала Белла. И тут же наморщилась.
Эдвард положил руку на верхушку живота и погладил то место, куда, по-видимому, ее пнул ребенок.
– Ш-ш… Ты напугала… его.
Белла изумленно распахнула глаза и погладила себя по животу.
– Прости, маленький.
Склонив голову, Эдвард внимательно прислушался.
– О чем он сейчас думает? – с любопытством спросила Белла.
– Пл… он или она… – Эдвард умолк и посмотрел ей в глаза. В его взгляде читалось то же восхищение, только более сдержанное и чуть недовольное. – Он счастлив, – недоуменно проговорил Эдвард.
Белла затаила дыхание, и любой бы сейчас увидел фанатичный блеск в ее глазах. Обожание и преданность. Крупные слезы покатились по ее щекам и улыбающимся губам.
Во взгляде Эдварда больше не было страха, ярости, огня – ничего из того, что не покидало его со дня возвращения домой. Он любовался Беллой.
– Конечно, ты счастлив, мой маленький, – заворковала она, гладя живот. Слезы все еще катились по ее щекам. – Еще бы ты не был счастлив! Ты в тепле и в безопасности, тебя любят. Я же так тебя люблю, маленький Э-Джей, конечно, ты счастлив.
– Как ты его назвала? – удивленно переспросил Эдвард.
Белла опять покраснела.
– Ну, я придумала ему имя… Решила, что ты не захочешь… ну…
– Э-Джей?
– Твоего отца тоже звали Эдвард.
– Да, ну и… – Он умолк и озадаченно протянул: – Хм-м…
– Что?
– Ему и мой голос нравится.
– Конечно, нравится! – чуть не злорадствуя, воскликнула Белла. – У тебя же самый красивый голос на свете! Как он может не нравиться?
– А запасной план у вас есть? – спросила Розали, перегнувшись через спинку дивана и глядя на Беллу с тем же восхищением и обожанием. – Что если это не мальчик, а девочка?
Белла провела пальцами под глазами, вытирая слезы.
– Ну, есть одна мысль. Я пыталась соединить «Рене» и «Эсми». Может… РенеЭсми.
– РенеЭсми?
– Ренесми. Странно звучит?
– Нет, мне нравится, – заверила ее Розали и совсем близко наклонилась к Белле. Их волосы, золотые и каштановые, почти переплелись. – Очень красивое имя. И единственное в своем роде, так что подходит.
– Я все же полагаю, что родится Эдвард.
Ее муж по-прежнему прислушивался, сосредоточенно глядя в пустоту.
– Что? Что он думает? – сияя, спросила Белла.
Сперва Эдвард не ответил. Он потряс нас всех во второй раз – раздалось три отчетливых оха, – Эдвард нежно прижался ухом к Беллиному животу.
– Ребенок тебя любит. Просто обожает, – оторопело произнес он.
В этот миг я понял, что остался один, совсем один.
Мне захотелось врезать себе, когда я осознал, как сильно рассчитывал на поддержку проклятого вампира. Ну я и дурак… Разве можно было довериться пиявке? Конечно, рано или поздно он бы меня предал!
Я-то надеялся, что Эдвард будет на моей стороне. Считал, что он страдает сильнее, чем я. А самое главное, думал, он куда больше меня ненавидит мерзкое отродье, убивающее Беллу.
Я ему доверял.
А теперь они были вместе, сияющими глазами смотрели на невидимого раздувшегося монстра, будто обычная счастливая семья.
Я остался наедине со своей ненавистью и болью, которые были хуже любой пытки. Меня словно медленно тащили по острым бритвам. Я бы с улыбкой встретил смерть, лишь бы избавиться от такой боли.
Огонь растопил мои оцепеневшие мышцы, и я вскочил на ноги.
Все трое резко подняли головы, и я увидел, как моя агония исказила лицо Эдварда, когда он снова залез в мои мысли.
– О-о… – выдавил он.
Я не понимал, что мне делать; просто стоял посреди гостиной, дрожа от ярости, и искал хоть какой-нибудь путь к отступлению.
Со скоростью нападающей змеи Эдвард метнулся к маленькому столу и схватил что-то из ящика. Он швырнул это мне, и я машинально поймал предмет.
– Джейкоб, уходи отсюда! – выкрикнул Эдвард не грубо, атак, будто спасал мне жизнь. Он помогал мне сбежать.
Я разжал ладонь: в ней лежали ключи от машины.
17. На кого я похож? На волшебника из страны Оз? Вам нужен мозг? Вам нужно сердце? Забирайте мои. Берите что хотите
Пока я добежал до гаража Калленов, у меня появился план. Вторая его часть состояла в том, чтобы на обратном пути вдребезги разбить вампирскую тачку.
Поэтому я малость растерялся, когда нажал кнопку на брелоке, а фарами вспыхнула вовсе не «вольво». Эта машина даже в ряду с остальными обалденными тачками бросалась в глаза.
Неужели он нарочно дал мне ключи от «астон-мартин вэнкуиш»? Или все-таки ошибся?
Я не стал дольше раздумывать и не спросил себя, изменит ли это вторую часть моего плана. Просто запрыгнул в кожаный салон и завел двигатель, пока мои коленки все еще теснились под рулевым колесом. В другой день от мурлыканья двигателя я бы восхищенно застонал; сейчас меня хватило лишь на то, чтобы вести машину.
Я нашел рычаг для регулировки сиденья и отодвинулся подальше, одновременно выжав газ. Машина будто оторвалась от земли – так легко она покатила вперед.
Извилистую подъездную дорогу я преодолел буквально за несколько секунд. Машина была такая послушная, словно я управлял ею при помощи мыслей, а не рук. Вылетая из зеленого туннеля на шоссе, я успел заметить в папоротниках встревоженную серую морду Ли.
Я было задался вопросом, что она подумает, но тут же решил, что мне на это плевать.
Повернул на юг: сегодня мне не хватило бы терпения на паромы, оживленное движение и вообще что-либо, из-за чего пришлось бы отпустить педаль газа.
В каком-то извращенном смысле денек выдался удачный. Если под удачей подразумевать, что на оживленном шоссе, по которому я гнал на скорости двести миль в час, мне не попалось ни одного копа – даже в городишках, где было ограничение тридцать миль. Вот жалость! Маленькая погоня пошла бы мне на пользу, да к тому же у пиявки потом возникли бы проблемы с машиной. Конечно, он бы откупился, но пусть бы понервничал.