– А у этого оазиса песчаника нет, – хмыкнул шаман, – стало быть, он гдето далеко, и туда еще нужно попасть.
– Оазис Великой Чун Ин Пат невелик, но свой песчаник у него есть! – вскинулась колдунья, – он в семнадцати феракхах отсюда!
– Далековато, – оценил Трэрг, – не тяжело охранять-то от добрых соседей?
К’Зирдиха скривилась еще сильнее.
– Четыре луны назад сын ыты-хана из соседнего оазиса привел с собой множество воинов и отобрал песчаник у моих детей. Дети пытались отбить его, погибло много моих храбрецов, но им так и не удалось вернуть себе подло отобранную вероломными врагами собственность. У ыты-хана слишком много воинов.
– И почему же не имеющее себе равных волшебство Великой Чун Ин Пат не испепелило вероломных врагов самой жуткой магией, которую только видела Гремучая Праматерь? – удивился шаман.
– Я боялась покинуть оазис, – поникла колдунья, – это единственное место, что осталось у меня и моих детей. Мы не принадлежим никакому хану, и никто не станет на нашу сторону. Все дрожат перед Великой Чун Ин Пат! – воскликнула к’Зирдиха и снова притихла. – Но я знаю, что магический жезл скоро иссякнет. А песчаник охраняет сильный тумен… если я не смогу обратить их в бегство, никто больше не убоится Великой Колдуньи. Мой оазис падет, а меня и моих детей предадут мечу или путам работорговца… – Она тяжело вздохнула, и с грустью закончила: – Я не осмелилась рисковать.
– Сколько воинов в том тумене? – спросил Трэрг.
– Три тысячи, – ответила колдунья, – песчаник не может прокормить и половины! Сыну ыты-хана приходится возить воинам еду, но он все равно держит их там в знак своего могущества. И не уберет до тех пор, пока мой песчаник не истощится и погибнет! – Она почти что рычала, глядя куда-то в пустоту.
– В какую сторону держать путь? – В одиночку с такими силами сражаться было опасно, и Трэрг решил поскорее покинуть оазис и хорошенько продумать план нападения. – И вели своим детям не следить за мной. Так будет лучше для них.
– Мы пойдем с тобой! – неожиданно заявила колдунья. – Я и мои дети!
– Тебе так не терпится испустить мне в спину оба оставшихся заряда? – усмехнулся шаман. – Или ты боишься, что я не найду медальон? Или, быть может, его просто не существует?
– Великая Чун Ин Пат сказала правду! – окрысилась колдунья. – Медальон есть! – Она нервно почесала светящийся вокруг шеи ободок. – Ты повелеваешь могучей магией, человек! Мы пойдем с тобой и будем сражаться! Твое волшебство повергнет врагов, и все решат, что это проявление силы Великой Чун Ин Пат! Враги навсегда оставят в покое моих детей, мой оазис и мой песчаник! Я откопаю медальон, и ты получишь его. Твои ошейники на моих детях есть тому залог.
– Как знаешь, змееязыкая, – ответил Трэрг, – хотя я не думаю, что это поможет тебе навсегда остаться неприкасаемой.
Но колдунья его уже не слушала. Она выскочила на улицу и громкими криками принялась созывать к себе к’Зирдов. Несколько прячущихся на окраине оазиса песочников, бросая на человека полные ужаса взгляды, торопливо засеменили к ней. Колдунья дождалась, когда возле нее соберется небольшая кучка народу, после чего воздела руки к небу и визгливо закричала:
– Дети мои! Бегите в пустыню, собирайте всех! Берите оружие! Мы отправляемся к песчанику! Мы вернем себе то, что принадлежит нам по праву! Пусть враги умирают от безжалостной магии и бесконечного ужаса! Сегодня они познают на себе всю мощь гнева Великой Чун Ин Пат!
Глава 16Вероломство
Раздался скрежет отодвигаемого засова, и тяжелые створы высоких дверей отворились. В холл вошли четверо воинов-зомби с обнаженными мечами. Вслед за ними появился Балканаг в сопровождении двух служанок, несущих подносы с блюдами. Марисса, как обычно, вошла в покои последней.
– Еда! – безразличным голосом объявил Балканаг, и Лимми торопливо распахнула перед служанками двери в зал.
Пока женщины-зомби с остекленевшими глазами синхронными движениями выставляли блюда с подносов на стол, Марисса производила осмотр покоев. Айлани и Лимми молча стояли у дверей, стараясь не раздражать зомби, пока их госпожа обходила залы. Марисса неизменно появлялась в покоях перед каждым приемом пищи и педантично осматривала каждый угол, всегда двигаясь по одному и тому же маршруту, словно заведенная кукла. Она переворачивала постельное белье, вытряхивала на пол содержимое шкафов и сбрасывала с диванов подушки, в поисках малейших следов подготовки побега. Поначалу эта процедура проводилась только раз в сутки, но после того, как Айлани попыталась выбросить из окна записку с просьбой о помощи, Эманор повелел усилить наблюдение за ее покоями. Чернила и бумагу у Принцессы отобрали, а Марисса стала рыться в их вещах трижды в день. Закончив досмотр залов, госпожа зомби всегда подходила к Лимми и бесцеремонно вцеплялась руками в шевелюру старушки. Эта часть процедуры также была обязательной, несмотря на то, что заостренную заколку у старой фрейлины отобрали еще в первый час их заточения в Башне Эманора.
Вот и сейчас, обойдя покои, Марисса направилась к Лимми. Старушка инстинктивно шагнула назад, упираясь в стол, и замерла. Госпожа зомби протянула руки к ее голове и принялась мять прическу, словно диванную подушку. Айлани медленно повернула голову, чтобы посмотреть на других зомби. Резкие движения вызывали у них агрессию, и лишний раз лучше было не рисковать. Безмолвные служанки, закончившие свою работу, неподвижно стояли рядом с воинами, глядя прямо перед собой пустыми глазами. Со стороны казалось, что кто-то расставил в холле шестерых манекенов и одну самодвижущуюся куклу. Марисса отцепилась от волос Лимми и пошла к выходу. У дверей она остановилась и неестественным движением повернула голову к замершему сбоку Балканагу, при этом сохраняя прямую спину. В момент поворота головы ее шейные позвонки издали неприятный хруст.
– Все в пределах дозволенного, – бесцветным тоном произнесла она, – занимайте свои посты, Барон. Слуги, за мной.
Айлани посмотрела вслед уходящей Мариссе. На момент зомбирования женщине было не более тридцати, и даже сейчас ее лицо и фигура несли на себе след былой привлекательности. Уродливый шрам, пересекающий череп, был старательно скрыт под прической, а его выступающие на лоб края обильно засыпаны пудрой. Видимо, какие-то воспоминания о том, что светская дама должна всегда выглядеть безукоризненно, сохранились в уголках умершего мозга, и Марисса пыталась неуклюже следить за собой, отчего лицо ее смотрелось еще более жутко.
Зомби покинули холл, и двери захлопнулись.
– Никак не могу привыкнуть к прикосновениям этой нежити! – негромко возмущалась Лимми, поправляя сбитую прическу. – Можно подумать, эта ходячая кукла считает, что заколка рождается в моих волосах!
– Она ничего не считает, Лимми, – с грустью ответила Принцесса, – она только выполняет приказы. Эманор лишил ее способности мыслить, как сделал это с воинами и слугами.
– Грязный извращенец! – заявила старушка. – Устроил себе гарем из зомби, словно какой-нибудь к’Зирдский хан в подземной стране мертвых! Я видела тех несчастных девушек! Даже подумать страшно, во что он их превратил!
– Тише, Лимми, не то зомби услышат и донесут Эманору. – Айлани болезненно поморщилась. – Я не хочу, чтобы Лорду Тэрвису причиняли страдания!
– Помоги ему, Олдис Покровитель! – сердобольно зашептала старушка, прижимая руку к сердцу. – И всем нам!
Захватив в плен Принцессу, Эманор использовал старого Наставника как заложника, безжалостно подвергая его пыткам в случае проявления Айлани малейших признаков неповиновения. Когда в первый день вероломный маг вызвал к себе Принцессу, конвой вооруженных зомби привел ее в лабораторию мага, скрытую в недрах Башни. У Айлани замерло сердце от отвращения, едва она ступила в двери этого жуткого помещения. Все окна в лаборатории оказались замурованы, огромное помещение тускло освещалось желтоватыми волшебными шарами, развешанными над прозекторскими столами, заполнявшими две трети свободного пространства. К каждому столу было приковано тело мужчины или женщины. Некоторые из них были погружены в Оцепенение, другие уже перенесли операцию и находились в коме, третьих молчаливые зомби-ассистенты жуткого мага готовили к чудовищной процедуре. В стороне, на специально приготовленном помосте, стиснутый заклятьем Оцепенения и закованный в колодки, стоял на коленях Лорд Тэрвис. Не в силах даже закрыть глаза, он болезненно вращал белками, испещренными кровавой сеткой полопавшихся сосудов.
– Что вы делаете?! – воскликнула Принцесса, едва завидев Наставника. – Сейчас же отпустите Лорда Тэрвиса!
Она бросилась к старому магу, но зомби бесцеремонно схватили ее за локти и тряхнули так сильно, что у Айлани чуть не сломалась шея.
– Не стоит так нервничать, моя прекрасная Принцесса! – ухмыльнулся Эманор, указывая на старого Наставника. – Ваш любимый учитель теперь является гарантом вашего благоразумия и сговорчивости! Так что хочу сразу предупредить вас, Ваше Высочество, любой ваш каприз немедленно отразится на Лорде Тэрвисе самым неприятным образом.
– Вы подлый, вероломный подонок! – Айлани гордо вскинула голову. – Жалкий трус и подлец! Я никогда не стану игрушкой в вашей постели!
– Это и все, что вас беспокоит? – Эманор весело рассмеялся. – Уверяю вас, моя прекрасная Принцесса, как только мне потребуется от вас эта мелочь, я получу ее и без вашего согласия. Я сделаю из вас зомби, и ваше тело пополнит мою коллекцию женщин. Но я ученый, и вы нужны мне в научных целях, а не для удовлетворения низменной похоти. Иначе я просто отдал бы вас некроманту. Он, знаете ли, весьма усердно вас ищет.
– Ах, вот оно что! – Принцесса презрительно усмехнулась. – Верховный Маг Галтании Эманор всего лишь жалкий подхалим некромоса!
– Жалкий подхалим – это ваш отец, – Эманор снисходительно улыбнулся, – и брат, если хотите. Никчемные, ни на что не годные марионетки, не способные удержать власть в собственном Королевстве, которую им поднесли на блюде и вложили в руки. Я и Кён’Л’Жейсн – равноправные партнеры. С моим могуществом и влиянием приходится считаться всем, и некромантам, и Королям, и Эльфам! – Он насмешливо смерил Айлани взглядом: – Придется считаться и вам, моя прекрасная Принцесса!