Мне показалось или из дара до меня донесся чей-то хохот?
– Да, брат.
Я улыбнулся:
– Что ж, оставляю тебя бороться с последствиями нашей победы. Да! Я забираю Элтруун с половиной ее армии – необходимо перехватить прорвавшихся магов. Иначе не миновать еще одного сражения на этом пепелище. Передай ей наши запасы ошейников из терраста и десятку золотых – я тоже попытаюсь набрать пленных.
– Сделаю.
– Ну вот и все – я отбываю охотиться на беглецов.
– Удачной охоты, брат.
Проснувшись, Аэриснитари удивленно открыла глаза. Впервые за очень долгое время ничего не мельтешило перед лицом, мешая сосредоточиться, а мысли не путались, словно котенок хисны в клубке шелковых нитей. Разум был чист и… свободен?! Рывком древняя жрица села на расстеленном ложе и изумленно оглянулась. Помещение, где она находилась, было небольшим и, если не считать нескольких довольно больших пятен крови на полу, довольно чистым. Очевидно, раньше это было апартаментами офицера местного отделения стражи. На это указывала общая убогость и функциональность обстановки. Возле входа в комнату Аэриснитари увидела стражу в составе двух жриц атар и одного из своих сыновей – Атере. Они стояли вполоборота и увлеченно на что-то смотрели, иногда издавая неопределенные возбужденные возгласы. Атере внезапно произнес:
– Очень плохо – они не смогли продавить их охрану.
Внезапно там, куда они смотрели, родился очень яркий бело-синий источник света. Благодаря ему, Древняя увидела, что атары сильно различаются между собой. Одна из них была явно выше, а обычно черная для атар радужка глаз у нее была черно-синего цвета. Синий свет отразился в ее глазах ярким льдом, наполнив их потусторонним светом. Узкие, хищные черты лица. Жрица нервно схватилась за рукоять короткого меча, висящего в ножнах на поясе. Даже это неконтролируемое движение было плавным, гибким и точным. Ее соседка удивила Аэриснитари не меньше и в первую очередь цветом своих волос – они были точь-в-точь как у светлых эльдаров. Внезапно полыхнуло желтым. Синеглазая резко выдохнула и произнесла:
– Владыка! – но ее прервал оттянутый звук взрыва.
– Нужно убить иллитидов, иначе портал не закроется! – зашипел Атере.
– Еще один лезет! – В ответ донесся далекий хруст. – Пополам разрезало!
Синий свет исчез, оставив лишь желтый.
– Зря они так. Владыка, если разойдется, размажет их в жирный пепел. – Лицо жрицы на секунду осветила ярко-алая вспышка, и до Аэриснитари донесся звук далекого взрыва.
Золотоволосая жрица хмыкнула и прокомментировала:
– Владыка в своем репертуаре.
Ее синеглазая собеседница толкнула ее и указала куда-то в сторону рукой:
– Смотри! Прорываются!
Золотоволосая чуть искривила свои полные губки, выражая презрение, и ответила:
– Бегут? Бегите-бегите – Владыке же легче… А вас мы все равно достанем.
Не в силах больше сдерживать свой интерес, Аэриснитари соскочила со своего ложа, отметив наличие одежды и сильно посеченных доспехов. Память услужливо выбросила фрагменты боя на улицах – огонь, застрявшую в защитной полусфере раскаленную косу, последовавший взрыв, боль, возникшее рядом с ней пламя, забытье. Отдельные фрагменты-воспоминания пронеслись перед ее взором. Воспоминания последних дней, словно ключик, открыли все, что произошло за эти восемьдесят с лишним лет: плен, бессилие, боль, пытки, беременность, пустота под сердцем… Но добили ее воспоминания о черноволосой дочери, пожранной на ее глазах живьем Эрруу, и память о пытках, которые она причиняла своей сестре. Тело пронзила слабость, и Аэриснитари упала на колени, закрыв лицо ладонями. Ощущение реальности вернуло лишь прикосновение руки Атере и далекий, такой знакомый боевой клич, почти молитва Элтруун, ее голос Древняя узнала бы и через тысячу лет:
– Да не убоимся мы Предвечной Тьмы и примет она нас как мать! Да станем же мы ее разящей плетью! И сокрушим врагов нашего народа! Вперед!
Атере обнял ее, успокаивая. Его мягкий голос прозвучал рядом:
– Все в порядке, мама. Все будет хорошо… – он сказал еще что-то успокаивающее, но его голос утонул в оттянутом звуке далекого взрыва.
Рядом раздался радостный возглас пары атар. Пальцы рук сами сжались в кулаки. Древняя собрала всю свою могучую волю и сумела упокоиться, спрятав эмоции за «маской». Аэриснитари глубоко вдохнула и произнесла:
– Я уже в порядке. Что здесь происходит?
Атере услужливо помог ей подняться и, не отвечая, подвел к выходу из помещения. И только тогда, явив ей развалины ненавистного города и кипящую битву на ее границе, торжественно произнес:
– Ишакши – пал. Мы – побеждаем.
С немалым удивлением осматривая поле боя, Аэриснитари не могла не увидеть объятую ярким пламенем фигуру, медленно машущую большими огненными крыльями.
– Это кто?
– Ашерас, сын Таенори. Длань Богини. Перерожденный. Как ты, мама, можешь видеть, у него абсолютная власть над стихией Огня. Его душа сплавлена воедино с элементалем этой стихии. Чрезвычайно силен и властен. Он тебе понравится, я уверен. – Атере усмехнулся.
– А это? – Древняя кивнула на мелькающих то тут, то там атар.
– Когда Великие дома попытались убить Ашераса, богиня возвысила их посланцев, сделав из атретасов Кхитана – атар нашего дома. Они поклоняются Ашерасу как богу и беспрекословно ему подчиняются. Величают его владыкой, впрочем, как и все остальные…
– М-да… – Аэриснитари еще раз посмотрела на парящего над полем боя.
– Богиня послала его вытащить Эльвиаран, и он с успехом выполнил свою задачу. Да! Если тебя интересует – Ашерас убил Эрруу.
– Он спас мою сестру? Где она? – «Маска» дала трещину, и голос Древней дрогнул.
– В соседней комнате.
– Мне нужно ее видеть.
Атере вздохнул и произнес:
– Идем. Приготовься – она сильно изуродована и истощена. Если бы Эльвиаран не была бы атаром, то мы бы ее не смогли спасти. Ашерас перелил ей своей крови, и все прогнозы положительные. Сейчас обращенные атары поддерживают ее своей силой и тоже переливают свою кровь.
Атар с золотистыми волосами, за секунду ощупав своими терами обоих посетителей, беспрепятственно пропустили их внутрь. Но только у Аэриснитари мелькнула мысль о том, что охрана жидковата, как, переступив порог, она обнаружила в комнате, по обеим сторонам от входа, еще пару жриц со льдистыми глазами. Они маскировали свои ауры до такой степени, что обнаружить их можно было лишь визуально, буквально уткнувшись в них носом. А это было очень неприятно. Во-первых, из-за одного из правил маскировки, вещавшего, что маскировка может быть эффективной тогда, когда прячущийся сильнее ищущего. Во-вторых, их было двое. Целых две великие жрицы, каждая из которых была сильнее девятисотлетней жрицы. Не намного, но сильнее…
Все это пронеслось в голове Аэриснитари за долю секунды. А потом она пересеклась взглядом с той жрицей, что была справа. И вот здесь таилось «в-третьих». Глядя в льдистые глаза атар, древняя практически не увидела эмоций. Никакого намека на подобострастие, покорность, нерешительность или страх… Лишь вера в свои силы. Синеглазая, не отводя взгляд, качнула головой слева направо и обратно, словно змея. Аэриснитари отвлек голос сына:
– Мама?
Атере умен – он правильно сделал, что отвлек ее от игры в гляделки со странной жрицей. Не за этим она здесь.
На узкой кровати лежала замотанная в синие шелковые бинты, расшитые символами И'си'тор, ее сестра, Эльвиаран.
Взглянув на нее, Аэриснитари почувствовала, как ее ноги стали ватными. На не слушающихся ногах она подошла к кровати и опустилась на колени. Пересилив себя, дотронулась до забинтованного тела и с трудом заставила себя произнести:
– Эльвиаран… Прости меня… Я… Я… Не могла сопротивляться…
Перед ее взором пронеслись картины прошлого, где она узким кинжалом взрезала кожу на теле Эльвиаран. Мотнув головой, она хотела добавить еще что-то, но неожиданно ее сестра повернула к ней замотанную в бинт голову, и в щели между полосками шелка блеснули глаза. Ее шепот, казалось, проникал в самую глубь терзающейся души Аэриснитари:
– Я давно простила тебя, сестра. Не плачь. Все будет хорошо. Богиня с нами.
Внезапно пол под ногами вздрогнул, и в помещение ворвался далекий зычный крик:
– Да как вы посмели!..
Разрушенный город производил гнетущее впечатление не только на вид, но даже на запах – воняло горелым мясом и тканями. Невзирая на прошедший кислотный дождь, многие развалины продолжали тлеть даже сейчас. Часто встречающиеся полностью выгоревшие четырех-пятиэтажные здания напоминали напоминали скелеты. Самые богатые дома оказались практически не поврежденными. Некоторые из них были похожи на улья – очевидно, это были места обитания иллитидов.
Мерно взмахивая крыльями, я летел метрах в ста над крышами. Здесь было относительно безопасно – все-таки немногие местные еще могли пустить болт или врезать простеньким заклинанием, и это расстояние давало время на реакцию. Отряд магов видно не было. Неужели они спрятались в развалинах? Тогда Элтруун придется осторожно прочесывать город, а мне – прикрывать ее отряд сверху.
Город не вымер полностью: то тут, то там мелькали фигурки выживших в буйстве стихий и протосил. Похоже, мое появление над городом вызвало панику среди уцелевших. Жаль, сейчас нет времени, а в будущем нужно будет устроить облаву и посмотреть, кто тут бродит.
Встречались улицы, буквально заваленные трупами в несколько слоев. Испытывал ли я угрызения совести, глядя на это? Нет. Сомнения? Тоже нет. В моей семье разве что дед страдал самокопанием. И то лишь в старости. Всему этому нет места на поле боя. Там, где секунда промедления может стоить жизни, всех этих эмоций нет. Для меня война и милосердие – практически не совместимые вещи. Есть лишь я, цель и способы ее достижения. Жестоко относиться к себе как к стреле, выпущенной во врага? Но недаром древние говорили, что хороший воин лишь тот, кто считает, что умер вчера… Может, потому меня и забрала Эхаялин? Элос нужна была разящая ее врагов всесокрушающая плеть. Дополнив мое естество, мою душу, фениксом, она выковала то, что ей было нужно… Меня. С момента рождения в этом мире я уже не тот, кем был на Земле. Да и был ли я там человеком в полной мере? Может ли солдат без страха и сомнений, выполняющий любые приказы, считать себя человеком? Не знаю. Здесь и сейчас, в этом городе, я, как отличный клинок, закалился и принял реалии этого мира. Что будет дальше? Травление? Заточка? Полировка? Впрочем, не важно. Пока что цель достигнута – я вытащил Эльвиаран. Даже больше – ее сестра тоже спасена. Удача? Скорее, воля темных богов. Нужно поговорить с Элос насчет моих дальнейших шагов. Уничтожать Шесть Храмов или нет? Что насчет четырех Великих домов? Вопросы, вопросы… Вот только даст ли она хотя бы на