Но тропа вела вниз — а они могли еще подняться наверх! Люра и Эрскин разделяли намерения Форса, поэтому оба они побежали налево по коридору, шедшему параллельно улице. Вдоль по коридору были расположены тяжелые двери, и как бы сильно они их ни толкали, ни одна не поддавалась. Только дверь в самом конце коридора была открыта, и они остановились перед ней, глядя в шахту внизу, в полную темноту. Но Форс заметил еще кое-что.
— Держи меня за пояс! — приказал он Эрскину. Там, слева, что-то есть…
Пальцы южанина вцепились в его пояс, и он осмелился нагнуться над краем отверстия. Он был прав. Из стены выступала лестница, сделанная из полос металла. И когда он посмотрел наверх, то увидел в вышине квадрат тусклого света, который должен был означать, что там была еще одна открытая дверь, может быть, этажами двумя-тремя выше. Но смогут ли Эрскин с Люрой забраться по этой лестнице? Эрскин поиграл мускулами рук, когда Форс объяснил, что он собирается делать. Юноша испытывал свое плечо.
— Насколько высоко расположено это отверстие? — спросил он.
— Наверное, этажа на два выше…
Пока они колебались, Люра подобралась к краю шахты, измерила на глаз расстояние до лестницы, а затем исчезла, прежде чем Форс смог остановить ее. Они услышали скрежет ее когтей по металлу — звук, поглощенный другими шаркающими звуками множества ног. Обитатели нижних этажей выходили на охоту. Эрскин испытал темляк, которым была привязана к поясу его боевая палица. Затем он улыбнулся, хотя и немного кривовато.
— На два этажа сил у меня должно хватить, мы можем попробовать, друг мой.
Он прикинул расстояние так же, как это сделала кошка, а затем махнул на лестницу. С бьющимся сердцем Форс стоял на месте и ждал, не смея посмотреть, как Эрскин карабкается наверх. Но звука, который он больше всего боялся услышать, — звука падающего тела — не последовало. Он вставил стрелу в лук и стал ждать. И ожидание его было недолгим. Сероватая тень в дальнем углу коридора послужила ему хорошей мишенью. Он выстрелил, пришпилив серую тварь к стене стрелой со стальным наконечником. Что-то завизжало и попыталось освободиться. Но прежде чем тому это удалось, Форс перебросил лук через плечо и оттолкнулся по направлению к лестнице. Полосы металла не поддались — он опасался, что после того, как полосы примут на себя тяжесть тел кошки и Эрскина, они начнут отваливаться Он бешено стал карабкаться наверх, дыхание со свистом вырывалось из его легких, в ушах шумело. Он быстро поднялся сквозь темноту и нашел Люру и Эрскина, с беспокойством поджидавших его. Они находились во втором коридоре, в который тоже выходили ряды дверей, и некоторые из них были открыты. Эрскин исчез в ближайшей из них, а тем временем Форс лег на живот, свесив голову в отверстие шахты, и прислушивался к звукам, долетавшим снизу. Вой раненого им существа прекратился, но шаркающие шаги стали громче, и послышалось ворчание, которое могло быть, но могло и не быть речью Пока что те твари внизу не понимали, как ускользнула их дичь. Форс поднялся на ноги и ухватился за дверь, которая закрывала вход в шахту — она выступала из стены на несколько дюймов. Под его напором она немного поддалась со слабым скрежетом. Горец напряг все свои силы и выиграл еще фут. Но этот скрежет, должно быть, и выдал их. Снизу раздался крик, из шахты вылетел дротик и, закружившись, без всякого вреда упал обратно вниз. Подошел Эрскин, толкая перед собой ворох поломанной мебели. Из шахты доносились странные звуки, но Форс и не подумал еще раз взглянуть через край. Он продолжил свою молчаливую борьбу с дверью. Эрскин начал помогать ему. Они вместе сражались с упрямым металлом, соленый пот ел им глаза и капал с их подбородков.
Звуки в шахте стали громче. Еще несколько дротиков мелькнули в лучах света и упали обратно. Один, нацеленный с большим умением или большой удачей, процарапал пол между ногами Форса. Эрскин повернулся к нагромождению мебели которую он приволок, и сильно толкнул ее, опрокинув всю эту кучу вниз, В ответ раздался ужасающий вопль и отдаленный треск. Эрскин обтер тыльной стороной ладони свой подбородок, с которого капал пот.
— Клянусь Рогатой Ящерицей, один из них никогда больше не полезет сюда!
Теперь они закрыли дверью уже половину отверстия, ведущего в шахту. И вдруг раздался щелчок, и сопротивление двери исчезло и они оба чуть не свалились в шахту Форс победоносно закричал, но слишком рано. Фут, вот и все, что им удалось выиграть. Места оставалось еще вполне достаточно, чтобы можно было пролезть. Эрскин отступил и некоторое время рассматривал дверь, прикидывая, что к чему. Затем он ударил по ней ладонью, вкладывая в этот удар всю свою силу. Дверь снова поддалась и продвинулась еще на несколько дюймов. Но в шахте снова послышались звуки. Охотников испугала судьба их сородича. Что-то высунулось из темноты, опустившись у самой ноги Форса. Это была рука — тонкая, как кость скелета, и покрытая сероватой морщинистой кожей. Она скребла кривыми ногтями, ища, за что бы зацепиться, и казалась скорее крысиной лапой, чем человеческой рукой. Форс поднял ногу и ударил, вдавив каблук сапога, подкованный гвоздями, чтобы лазить по скалам, в самую ладонь этого урода. В ответ из проема шахты донесся визг. Они бросились в последнюю атаку на дверь, ломая ногти и обрывая кожу о металл — и дверь поддалась. Она с щелчком зашла в паз на противоположной стене. Некоторое время они стояли, прислонясь к стене коридора, тяжело дыша и держа перед собой свои израненные кровоточащие руки. Кулаки нападающих колотили по двери с той стороны, но она не поддавалась.
— Эта дверь останется закрытой, — наконец смог выдохнуть Эрскин. — Они не могут висеть на лестнице в шахте и давить на нее. Если наверх нет никакого другого пути, мы в безопасности — по крайней мере, на некоторое время.
Люра двинулась направо по коридору, попутно заглядывая в комнаты вдоль него. Там им ничего не угрожало. Они могли передохнуть. Если только они не попали в такую же жестокую ловушку, подобную той, в которую попал Эрскин в лесу около музея. Южанин повернулся к фасаду здания, и Форс последовал за ним к одному из высоких окон, давным-давно лишенному стекла, из которого им была видна улица внизу. Они видели тело кобылы, но тюк, который был навьючен на нее, был сорван, и было нечто странное в том, как она лежала.
— Так, значит, они плотоядные…
При этих словах Эрскина Форс разинул рот. Кобыла превратилась в мясо, и, может быть, и они могли стать мясом! Он поднял глаза, его мутило, он увидел, что та же мысль пришла в голову и рослому южанину. Но рука Эрскина лежала на палице, взятой им из музея.
— Прежде чем это мясо попадет в их котел, его еще предстоит добыть. А охота за ним потребует от них много усилий. Это именно те Чудища, о которых ты говорил?
— Я думаю, что это они. И они считаются очень хитрыми…
— Тогда нам тоже надо быть хитрыми. Ну, раз мы теперь не можем спуститься вниз — давай посмотрим, что находится над нами.
Форс следил за голубями, которые кружились среди развалин. Пол у них под ногами белел от птичьего помета.
— У нас нет крыльев..
— Да, нет — но мои предки некогда летали, — ответил Эрскин с особым юмором, украшающим его речь. — Мы найдем отсюда выход, по которому эта падаль внизу не сможет последовать. Давай же поищем его!
Они переходили из одного коридора в другой, заглядывая по пути во все комнаты. Здесь были только жалкие остатки мебели и кости. В третий коридор выходили двери другой шахты, но все они были закрыты. Потом в дальнем углу одного из последних коридоров Эрскин толкнул крайнюю дверь, и они вышли на лестницу, которая вела и вверх и вниз. Люра прошмыгнула мимо них и бросилась вниз, бесшумно исчезнув, как она умела это делать. Они присели в тени и стали ждать результатов ее разведки. Лицо Эрскина было сероватого цвета, и это не было результатом отсутствия света. Сражение на лестнице и борьба с дверью не прошли бесследно для его самочувствия. Эрскин вскрикнул и очень осторожно прислонил свое раненое плечо к стене. Форс нагнулся вперед. Теперь, когда все стало тихо, его уши могли сослужить ему службу, он слышал шорох, это могли быть шаги Люры по щебенке, где-то потревоженной ее лапами. Не было никаких признаков того, что Чудища пользовались этой лестницей. Но вот Люра остановилась! Форс закрыл глаза, уйдя в свои собственные мысли, как никогда раньше стараясь уловить эманацию ума большой кошки. Ей не грозила какая-либо опасность, но она была сбита с толку. Путь перед ней был закрыт, она не могла пробраться дальше. И когда ее коричневая голова снова появилась над верхней ступенькой, Форс уже знал, что по этой дороге уйти они не смогут. Он объяснил это Эрскину.
Высокий южанин, слабо вздохнув, поднялся на ноги.
— Так. Тогда давай поднимемся выше, но не будем спешить, друг. Эти лестницы Древних вышибают из человека дух.
Форс перекинул руку Эрскина через свое плечо, взяв на себя часть веса более рослого южанина.
— Не будем спешить. У нас впереди еще целый день…
— И, наверное, ночь тоже, и еще несколько дней. Ну, пошли, друг.
Пятью этажами выше Эрскин осел, потащив, за собой Форса. А горец и сам рад был отдохнуть. Они поднимались не спеша, но теперь его нога болела, Дыхание вырывалось со свистом, и ком боли застрял под нижними ребрами. Некоторое время они просто сидели, глубоко дыша и переводя дух. Форс с тревогой заметил, что пятна солнечного света на полу тают. Сквозь неровные зубцы разрушенных зданий он видел воды озера и далеко на западе заходящее солнце. Должно быть, уже наступал вечер. Эрскин немного встряхнулся при этом известии.
— Теперь перед нами встал вопрос о пище, — заметил он. — И, наверное, мы слишком часто освежались из твоей фляги.
Вода! Форс забыл об этом. А где они в этом лабиринте найдут пищу и воду? Но Эрскин был уже на ногах и шел через дверь, которая, должно быть, вела к другим помещениям, расположенным на этом этаже. Птицы — Форс вспомнил, что они гнездятся здесь — это и было ответом — птицы! Они вошли в длинную комнату, где под их ногами лежала какая-то ткань. Тут было множество столов, расставленных рядами по всей длине помещения, и вокруг каждого стола стояли стулья. Форс уловил блеск металла, в полном порядке разложенного на ближайшем из столов. То, что он взял, безусловно, было вилкой!