– Зачем королева все это позволила? Ты же не думаешь, что…
И замолк, выразительно предлагая Гессу додумать и договорить.
– Нет, конечно, – тот усмехнулся и от этого звука Нэрис стало вдруг не по себе. – Но мне кажется, что это их внутренние игры.
Он злился? Непоколебимый и доброжелательный Гесс? Но почему?
– Вещественное доказательство преступлений? Инструмент шантажа? Но при ее уровне власти, зачем? Сплошные вопросы…– Макар был мастером фыркать.
А Нэрис подумала вдруг, что ей все это время мучительно не хватало этого мягкого, тихого звука. Насмешливого, так похожего на тихий всплеск мягкой волны о прибрежные камни,.
Как воздуха. Она задыхалась без прикосновений его теплых рук, без крепких, надежных объятий. Нэрис гибла от вязкого голода не видя Аверина с собой рядом. Не чувствуя его на расстоянии вытянутой руки, или даже просто в поле зрения.
Тоска? Да, наверное это точное слово. Она тосковала, не понимая причины, не помня. А теперь осознала так остро, что судорожно захотелось немедленно соскользнуть с теплого ложа к Аверину, обнять его, молча уткнуться в широкую спину, замереть, вдыхая его терпкий запах и больше не отпускать.
– Думаю, мы очень скоро узнаем ответы на эти вопросы, – ответил Аверину Гесс после некоторого раздумья. – Мне интересно другое…
– Думаешь, это не просто легенда?
Аверин неисправим. Вечно он всех перебивает. Успевает додумать реплику собеседника и тут же ответить. Невежливо? Очень возможно. Но Нерис привыкла давно.
– Думаю, нужно проверить, – Гесс тоже привык. – Не люблю за спиной оставлять всякого рода… загадки.
– В режиме марш-броска это день пути по лесу, потом ночь там, и день на дорогу обратно. – Судя по задумчивому тону, Макар строил какой-то маршрут. – А еще нам возвращаться.
– Нужно в посольство гонца посылать, – Гесс вдруг тяжко вздохнул. – С сообщением о задержке и за медикаментами. Того, что у нас с тобой было в аптечках, им хватит на несколько дней.
Нерис тут напряглась. Они собрались без нее там куда-то? Ну уж нет… С трудом разлепила глаза, привыкая к пятну ярко-синего света над головой разговаривающих.
– Неужели банальный авитаминоз? – Рик взъерошил рукой волосы на макушке. – Так просто…
– Не просто, совсем не просто. Ты заметил, одну удивительную деталь: все эти дети похожи? И они точно люди. Почти люди. Куда в большей степени, чем их родители.
Гесс сидел совсем рядом с огнем, длинной ложкой помешивая вяло булькающее нечто в большой круглой кастрюльке.
Пахло… мясом, и травами, и грибами, еще от чего-то еще белой габустой. В животе вдруг отчетливо заурчало.
– Есть такая гипотеза… – задумчиво пробормотал Рик, глядя на котелок. – Довольно древняя, никем внятно еще не доказанная, и скорее…
– Религиозного толка, – тихо Гесс ему подсказал.
– Именно, – капитан усмехнулся поежившись. – Деус считает себя наследием могущественной протоцивилизации демиургов-создателей, и свои основные законы получил от нее. В том числе, пресловутую Хартию о неприкосновенности человеческого духа и тела.
– Если вспомнить попытки ее нарушения… – Гесс вынул ложку из котелка, осторожно принюхался к ее содержимому и протянул капитану.
– Да. Чаще нарушают только Хартию о неприкосновенности жилища разумных существ, во всех его формах. – Макар тоже принюхался недоверчиво, но все же рискнул и попробовал содержимое ложки. – Но я не об этом. О той самой гипотезе. Теория Маслова. Этот древний землянин считал, что все формы гибридизации человека разумного несостоятельны лишь по тому, что человек это сложная симбиота физического тела и разума.
Он шумно выдохнул, словно эта длинная и сложная фраза стоила капитану немалого напряжения. А может, и стоила, он давно уже так много не говорил. И отвык от себя в роли грамотного антрополога. Время вспомнить. И выдохнув, он продолжил:
– Человеческий разум, или то, что древние называли душой, сознанием… как угодно, – это те самые древние, что создали протоцивилизацию. Они вовсе не вымерли, не растворились в бездонной вселенной. Они здесь, с нами и… в нас. Когда-то они так увлеклись этой вечной игрой в бесконечный прогресс, что утратили свою физическую оболочку.
– Найдя ее в разных точках вселенной, дав толчок эволюции и породив человека разумного. – Гесс нащупал с собой рядом глубокую мисочку и теперь аккуратно туда разливал густое, пахучее блюдо. – Я тебя удивлю, но подобная, как ты выразился «гипотеза» преподается на Глизе даже несмышленым студентам, считаясь доказанной. Сам посуди: эта теория многое объясняет. Например, свободную и плодовитую гибридизацию гуманоидов всех миров. И однотипность разумных существ всей вселенной. Везде и всегда это люди. Невероятно разнообразные, но тем не менее. И эту самую хартию объясняет, ведь она защищает хрупкую, но эффективную связь двух организмов в теле человека разумног: – энергетического и физического. Но к чему эта лекция?
– Маслов утверждал, что все попытки экспериментальных вмешательств в генотип разумного существа приведут или к его гибели или, что куда более вероятно, – к восстановлению, уже спустя несколько поколений, первоначальной формы симбиоты-человека. – Макар принял миску из рук биолога и бросив быстрый взгляд в сторону Нэрис, широко ей улыбнулся.
– Что мы сегодня увидели? – он продолжил, не сводя взгляда с жены. – У детей в поселке нет хвостов, они может и низкорослы, но выше «личинок», анатомия тоже… куда ближе к нашей, привычной. И похоже, их физическая зависимость от ультрафиолета куда выше, чем у всех старших. Отсюда и все их болезни.
– Куда мы пойдем? – больше не было смысла притворяться спящей и Нэрис медленно села, одновременно сползая с кровати под бок капитану.
– Мы, мое солнце, – Рик осторожно вручил ее глиняную миску, и ложку и кромку лепешки. – Ты остаешься.
– Даже и не мечтай, капитан! – она вдруг оскалилась в хищной улыбке. Дикарка?
И пусть. Никуда не отпустит его. Не сейчас. Просто не сможет. Физически.
27. Тайнам навстречу
Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Поселок глитчей в Синем лесу.
Если они совершенно серьезно считали, что смогут оставить меня в этом темном поселке одну, то… ошибались. Ну с кем не бывает. Даже с практически безупречными и совершенными. Я так считаю.
Ели мы в полном молчании.
Мне словно бы дали подумать над своим неправильным поведением, взвесить все риски и отказаться от глупой затеи.
Наивные.
Мне с ними молчать было даже уютно. Медленно пережевывать, размышлять над всем тем, что успела услышать проснувшись и мысленно возвращаться к увиденному в Поселке.
Да, местные дети действительно оказались… детьми. И я теперь я отчетливо понимала, что в смерти Каспчису меня так больно ударило именно это.
Его сложное имя я точно запомню на всю свою жизнь.
Мальчик ведь тоже был практически человеком. Умирающим, истощенным подростком. Там, в сумерках страшной норы, все увиденное и услышанное хладнокровно анализировать не выходило. А теперь, сидя в уютной тишине, у пламени круглого очага, горевшего отчего-то бездымно, прислонясь к плечу мужа и жуя вкусную, хоть и горячую пищу, я многое видела совершенно иначе.
– Почему здесь так пусто? – Рик первым нарушил затянувшееся молчание, печально взглянув на дно своей миски. Действительно опустевшей. Уже в третий раз.
Я потянулась за ней, собираясь наполнить остатками ужина, но он перехватил мою руку, притягивая к себе, потом носом уткнулся в макушку, вздохнул и тихо добавил:
– Я о лесе. Никакой местной живности нет, даже следов, даже шума. Заметил? – И словно бы в подтверждение своих слов он вытащил со дна котелка последний оставшийся кусок мяса и его увлеченно разглядывал. – А судя по нашему с вами меню, аборигены активно охотятся.
– Ты мне так и не ответил, – напомнила я. Чисто из вредности. – Куда. Вы. Собрались?
Рисковать, как обычно. – Рик снова фыркнул, забросил в рот мясо и притянул меня на колени.
– Искать приключений на шервову задницу, – рыкнул Гесс раздраженно. Да что с ним такое?
– Он хотел сказать: “Собирать все возможные доказательства преступлений монархии против народа”, – произнес муж мой весело, глядя на друга. Похоже, происходящее забавляло Аверина.
– Так и есть. – Гесс вздохнул. – Нэрис, прошу тебя: оставайся в поселке. Наш маршрут небезопасен. Мне категорически все не нравится. Этот их древний заброшенный храм с космическими богами…
Бросив взгляд на меня он осекся. Похоже, заметил мое возбуждение.
Еще бы! Они собрались в настоящую экспедицию к древнему храму, стоящему в сердце загадочного синего леса, а меня вознамерились тут оставить?
– Зря ты ей это сказал, – в голосе капитана слышался плохо скрываемый смех. – Теперь можно только приклеить.
– Усыпить еще можно, – пробормотал тихо Геесс, уже поняв, как ошибся.
И даже раскаявшись. Только напрасно.
– И оставить в поселке, где на каждую женщину десять мужчин? – хмыкнула я. Муж мой дрогнул. – Кстати, идея хорошая. Мне уже нравится, начинайте.
Ух, как он полыхнул своим синим. Красивая злость, пронзенная яркими язычками острой ревности.
– Кстати, я все забываю спросить… – я обернулась, ловя взгляд биолога, но он упорно разглядывал котелок. – “Безопасно”, в твоем понимании, – это как на Шедаре?
– Там был весь экипаж! – снова рыкнул Гесс.
– Но спасал-то меня только Аверин! – я тоже умею рычать.
– Достаточно. – произнес капитан очень тихо. Но страшно. Спорить желания не появилось. – Нэрис с нами. Если устанет – я сам понесу, не мальчишка.
Они встретились взглядами, и Рик отчего-то нахмурился.
– Здесь я ее не оставлю, – произнес он внушительно.
– А меня?! – раздалось сверху басисто-пронзительное, и посыпались гладкие синие листья.
И ветки и камни. Я подняла голову, обнаружив, что мы все в норе. А прямо в меня стремительно катиться весьма увесистый и практически круглый снаряд. Рыжий, конечно.