Так повелось в армии: старослужащие помогают молодым, готовя себе замену. Вместе занимаются, тренируются. И это дает хорошие плоды.
Тем временем наступила пора испытаний. Танкисты выехали на полигон. Здесь все механизировано, запрограммировано. Строгие приборы контролируют каждое движение гвардейцев, точность их действий.
— К машинам! — доносится команда.
К своему танку бегут младший лейтенант Виктор Золотов, командир экипажа, младший сержант Михаил Котельников, механик-водитель первого класса, ефрейтор Евгений Калачев, наводчик, рядовой Виктор Забродин, заряжающий. Виктор как зачарованный впервые наблюдал за слаженными действиями своего экипажа.
Первым ведет огонь офицер, а наводчик Калачев заменяет командира — корректирует стрельбу, держит связь с руководителем занятий, работает на радиостанции. Он отлично справился с обязанностями командира танка. Теперь нужно показать умение вести огонь самому. Снова команда: «К машинам!» Засекается время. Экипаж останавливается около танка.
— Загрузить боеприпасы!
Четко действуют воины. Наводчик успел поднять пушку, сориентироваться. Загрузив боеприпасы в танк, экипаж опять выстраивается позади него.
— К бою!
Несколько секунд — и гвардейцы на своих местах в машине.
— К стрельбе готов! — докладывает наводчик Калачев.
— Вперед!
Стальная громадина взревела и, наращивая скорость, устремилась по полю. Гремит выстрел.
Точное попадание!
Поразить цель наводчик обязан с первого выстрела. Важно упредить «противника». Требования строгие, стрельба ведется с ходу. Остановки недопустимы: движущийся танк менее уязвим.
Появился пулемет. Наводчик с ходу поражает ею. А машина безостановочно мчится вперед, оставляя за собой узорчатый след.
И вдруг новая цель — бронетранспортер. Он движется слева. Наводчик успевает и по нему сделать точный выстрел. Машина останавливается, через некоторое время возвращается на исходное. Оценка Калачеву — «отлично».
Но испытания продолжаются…
Снова мчится машина, поднимая тучи снежной ныли. Огонь ведет младший сержант, а заряжает оружие рядовой Виктор Забродин. И он упражнение выполнил отлично.
Как было не почувствовать себя хозяином этой тройной техники!
Но солдата ожидали все новые и новые испытании. В холодную зимнюю ночь, когда стояли трескучие морозы и бушевала метель, по тревоге выехало подразделение на тактические занятия в поле. На этот раз Виктор вел машину. Видимость была низкая, дороги замело. Машина почти утопала в глубоких сугробах. Натужно ревел мотор. Иногда приходилось брать лопату и откидывать снег…
Тогда, в сорок пятом, у Боленцына, тоже была зима. Только не такая вьюжная. И вражескому пулеметчику были видны, как на ладони наши наступающие бойцы, спасая которых отдал свою жизнь дядя Виктора Забродина — Василий Пешехонов.
Теперь бой не настоящий. Не свистят пули. Но солдату надо всегда готовиться к настоящей борьбе с противником, сильным и коварным. Младший из Пешехоновых с честью вышел и из этого испытания.
А старому солдату Ивану Михайловичу не терпелось узнать, как его внук служит, «достойно ли сберегает имя». Надел старик военную гимнастерку — и в путь. Воины тепло встретили почетного солдата. Он подошел к кровати сына, аккуратно заправленной солдатскими руками. Долго глядел на его портрет.
А рядом стоял внук — Виктор.
Иван Михайлович повернулся к нему:
— Повзрослел!..
Что же… Год службы за плечами!
В подразделение прибыли молодые солдаты. Есть среди них и земляки героя — горьковчане.
Когда зашла о них речь, Иван Михайлович спросил:
— Хорошие ребята?
— Что надо. Но у них еще все впереди, — улыбнулся Виктор.
— А твой товарищ — Иван Левкин? Он как?
— Отличный водитель.
— Ну вот и ладно, — удовлетворенно сказал старик. — И вижу, помнят здесь сына моего Васю.
… Над городком опустился вечер. Отзвенели солдатские песни. Вернулись воины в казармы. В наступившей тишине раздался голос прапорщика:
— Рота, смирно!
Замер воинский строй. Началась вечерняя поверка.
— Гвардии младший сержант Пешехонов!
Один из сержантов чеканит в ответ:
— Герой Советского Союза гвардии младший сержант Пешехонов пал смертью храбрых в бою за свободу и независимость нашей Родины!
Прапорщик поименно называет солдат. Услышав свою фамилию, Виктор громко отвечает:
— Я!
Стоят в строю наследники героев, хранители славы отцов — гвардейцы. Смотрит на них старый солдат и думает: они, как и его сын, сумеют, коли случится, постоять за Родину в бою.
Как служится, Василёк?
Они молчат — мать и сын. В такое время слова лишь мешают. Вася, ее Василёк, покидает родной дом. Пройдет немного времени, и увезет его поезд далеко-далеко.
— Забудешь Поливаниху-то?.. — Ольга Акимовна то ли спрашивает, то ли заранее упрекает сына.
— Что ты, мама! — заволновался Вася. — Разве свое село забудешь?!
— Успокойся, это я так. Какой же матери охота отпускать от себя сыночка?!
Говорит, а сама с тревогой думает: «Хрупкий, малорослый. Как там будет ему — в суворовском?» Однако ж, когда ездил на лесозаготовки в тайгу, на него не жаловались: и хватка, и сила, и глаз точный.
«В отца пошел, Акимовна, твой сын», — говорили соседки.
Мать осторожно касается его плеча. А он смотрит на шкатулку. Там поблескивает орден Отечественной войны. Отцовский. Память об отце, его мужестве и бесстрашии. Василий трогает рукой яркую звездочку. Наверное, и отец гладил своей широкой ладонью эту эмаль. И он, Василий, хочет быть таким, как отец, хочет пойти его дорогой. Военные пути Жукова-отца пролегли через бои у Халхин-Гола и оборвались где-то под Севастополем. А где именно, Василий не ведал. Не раз он пытался разыскать кого-нибудь, кто знал отца, видел его в последнем бою. Может, и доведется встретить такого человека. Это было бы счастье. Пусть горькое, но счастье.
— Присядем на дорожку. — Ольга Акимовна опустилась на стул.
Сын сел напротив. Раньше он и не замечал морщин на ее лице. Глубокие, как черные молнии, изрезали они лицо матери. Будто отпечатались на нем и военная гроза, и трудные послевоенные годы. Вдовьи слезы избороздили доброе лицо.
Вот так же, как сына, провожала она своего мужа Василия, кареглазого, крепкого, веселого. Провожала на войну. Так же предложила ему присесть на дорожку. Он улыбнулся:
— Не больше секунды.
Потом поднялся и быстро вышел из комнаты. Фронтовые письма приходили редко, а затем и совсем перестала получать их Ольга. Думала, уже конец, сложил ее Вася голову где-нибудь на полях Подмосковья. И вдруг — радость: жив, только ранен. Лежит в госпитале, в Свердловске. Сначала не было надежды, но врачи выходили, на ноги поставили. Это было в сорок втором. После лечения побыл Василий дома всего несколько дней и — вещмешок за плечи. Опять на фронт. Долго жена глядела ему вслед. Обернулся, помахал рукой. Ветер донес до нее последние слова:
— Я вернусь, Оля. Я верну-у-сь!..
И снова — военные треугольники. С работы приходила поздно, не раздеваясь прочитывала его письма. А под сердцем начинала биться новая жизнь. Написала ему об этом. Василий Жуков обрадовался, ответил: «Если сын, назовем его Васей. И второго. И третьего. Букет Васильков!» Чудак. Война идет, а он… Но его уверенность в победе передавалась и ей, утешала и укрепляла ее.
Не дождалась Ольга мужа. Без него вырастила сына. Теперь он решил посвятить себя армии, заменить отца — Василия Жукова, погибшего на войне.
Раздумья Ольги Акимовны прервал сын:
— Пора, мама.
… В то время он и думать не смел о том, чтобы командовать отцовской ротой. Слишком велика честь. Суворовец Василий Жуков ставил перед собой пока задачу скромную — стать офицером.
Жадно, неутомимо впитывал Василий знания. С особым усердием изучал военное дело. Год за годом. И вот окончено суворовское училище.
Взят первый рубеж.
Сколько их еще впереди!
Василий был уже в Ленинградском военном училище имени С. М. Кирова, когда Ольга Акимовна сообщила: «Прислали мне письмо воины части, в которой служил твой отец…»
Разволновался Василий. Значит, есть люди, которые помнят отца, знают каждый его шаг. Как хочется увидеть их, служить вместе с ними!
И летит письмо к командиру полка: «Простите за необычную просьбу. Хочу в ваш полк. Стоит ли доказывать, как он мне дорог».
Полковник ответил откровенно и просто: «Твоя судьба, Вася, в твоих руках. Право шагать под отцовским Знаменем нужно заслужить, надо окончить училище с отличием. Тогда у тебя будет право выбора».
Право выбора… Иные курсанты завоевывают его для того, чтобы служить в обжитых гарнизонах, в больших городах, поближе к центру. Василий думал о другом: пусть это будет лесная глушь, пусть нестерпимая жара, пусть вечные снега или сыпучие пески, только туда, к отцу.
А пока — героическое, славное Кировское дважды Краснознаменное училище. Оно берет начало от командных курсов, организованных по указанию Владимира Ильича Ленина в первые месяцы после победы Октябрьской революции. Питомцы его штурмовали Кронштадт, обороняли Ленинград в годы Великой Отечественной войны…
Курсант Василий Жуков твердо решил окончить училище с отличием. Стрельбы, марши, кроссы — всюду с полной отдачей сил. А тактическая особенно приятна…
Занимались тактикой в тех местах, где когда-то шли тяжелые бои и откуда устремились наши войска на прорыв блокады Ленинграда. Бывало, роет курсант окоп, а лопата о каску ударится, о нашу каску. И будто по сердцу ножом! А вокруг высотки. Во время войны они по нескольку раз переходили из рук в руки. Одну из них предстоит атаковать отделению, которым командует сержант Жуков. Он уточняет обстановку, ставит задачу. Преподаватель доволен: питомец его по-командирски краток, собран…
Время летело незаметно. В воскресные дни ходили по Ленинграду, по широким его проспектам, по набережной Невы, долго стояли у Смольного. Стояли молча и будто слышали шаги революционных матросов и солдат, их властный топот на лестницах Зимнего.