Лора говорила таким будничным тоном, что Гидеон иа секунду отвлекся от дороги и взглянул на нее. Она смотрела в окно, и никаких признаков высокомерия на ее лице он не заметил.
– Вы это серьезно? – сказал он, и что-то похожее на страх прозвучало в его голосе.
Какая женщина из его знакомых могла быть так беспристрастна к своей внешности?
Лора тоже старалась вести себя так, словно между ними ничего не произошло. Не потому, что она хотела забыть это утро – она все еще не утратила ощущения его близости.
Для ледяного истукана он оказался удивительно теплым. Нет, будет проще, если она перестанет постоянно воображать, что занимается с ним любовью.
Она заставила мысли вернуться к действительности.
– Конечно, серьезно, – честно призналась она. – Выпуск новых духов может стоить миллионы и принести еще больше миллионов. При условии, что сумеете правильно подобрать упаковку и рекламу. Все знаменитые женщины продают духи, и иногда это кажется так просто. Только подумайте, все известные королевы экрана имеют свои ароматы. Французская компания желает слияния с американской – звучит и выглядит хорошо. Если они сочтут меня достаточно интересной, то захотят использовать в рекламе. По крайней мере так, кажется, думает мой дядя, хотя не потратил столько слов, чтобы сказать это.
Гидеон вздохнул.
– Сколько же у вас дядей?
– Три. Все имеют разные куски вангилдеровского пирога.
– А ваш отец?
– Мой отец не так давно умер.
Гидеон стиснул зубы.
– Мне очень жаль.
– Мне тоже, – просто сказала Лора.
– А какие отношения у него были с пирогом Ван Гилдеров?
– Пирог принадлежал ему.
Гидеон сглотнул.
– О! – Ему трудно было даже представить такое богатство.
– Или по крайней мере это так выглядело. Что в Америке одно и то же, – поправилась Лора. – Он был на виду, от него все исходило, – улыбающееся лицо компании Ван Гилдера.
В нескольких словах она объяснила, что отец был плейбоем с добрым сердцем, филантропом, любимцем общества.
– А он не считал эту роль немного… – Гидеон искал подходящее слово, которое не звучало бы снисходительно.
– Пустой? – сухо подсказала ему Лора. – Иногда. Но он добывал контракты, которые его младшие братья превращали в доллары. Он играл в гольф с сенаторами и промышленниками, которые смазывали машину, позволявшую компаниям Ван Гилдера расширять зоны влияния и прочее. То, чем занимался отец, было так же важно, как и то, что делали дяди.
– И кто же теперь собирается этим заниматься?
– Я.
Гидеон почувствовал, как машина чуть вильнула в сторону, и взял себя в руки. Он подъехал к многоквартирному дому; выключив мотор, посмотрел Лоре в лицо.
– Это огромная ответственность, – тихо заметил он.
Лора дернула плечом.
– Он оставил мне акции. Оставил мне свое дело. И маленькая богатая американка собирается отрабатывать свои мультимиллионы.
Гидеон различил в голосе девушки чуть заметную тревогу. Черт, будь он на ее месте, в его голосе тревога была бы более заметна! И вдруг он посмотрел на их расследование с ее позиции.
Лора заметила его взгляд.
– Что? – тихо спросила она.
Гидеон покачал головой:
– Ничего. Просто… вручение премии Ван Гилдера. Это было ваше первое появление на публике в качестве нового главы Ван Гилдеров, не так ли?
Губы Лоры дрогнули.
– Да. И только посмотрите, как хорошо я начинаю.
Уэллес вздохнул:
– Я и понятия не имел, как много это значит для вас. Я думал, вы просто самоуверенны.
Лора рассмеялась:
– Ха, спасибо. Но в мою работу входит контроль над гласностью, из-за этого я должна разобраться с кражей. Если я не могу без оплошностей сделать такую простую вещь, как вручение научной премии…
– Ну-ну, – мягко заметил он, – не ваша вина, что какой-то вор стащил кубок. До сих пор в газетах даже не упоминалась премия Ван Гилдера, если не считать обычного краткого сообщения.
– Знаю. Но может разразиться скандал, – с тревогой сказала Лора. И вдруг совершенно неожиданно для себя жалобно прошептала: – Я скучаю по отцу. Мне так его не хватает.
– Я знаю, – кивнул Гидеон. – Горе длится дольше, чем думают некоторые. Я хорошо знаю, что вы чувствуете.
– О, в самом деле? – рассердилась Лора.
Она была не в состоянии смириться с притворным сочувствием.
Гидеон пристально посмотрел на нее:
– Да, знаю. Я потерял обоих родителей, они погибли в катастрофе, когда я был студентом. Мне было девятнадцать, я имел семью и дом. Мгновение – и все исчезло.
Лора почувствовала, что бледнеет. Она не представляла, как бы справилась, если бы потеряла еще и мать. И свой дом. Она прикусила губу.
– Вот поэтому для вас так важен колледж?
Гидеон задумался. Забавно, что он так не думал. А это действительно было так очевидно. Классическая психология. Потерял одну семью – ищи другую. Он грустно улыбнулся:
– Полагаю, что так.
Лора сдержала наполнившие глаза слезы.
– Значит, теперь настала моя очередь извиниться. Я приняла вас за еще одного самодовольного британца. Такого, кто живет в оксфордском колледже только для того, чтобы показать, какое он необыкновенное, умное, привилегированное существо.
Гидеон смущенно заерзал на сиденье.
– Не подозревал, что я так выгляжу.
– Не вы, нет, – поспешно сказала Лора. – Просто так случилось, что я увидела сразу весь комплект, и мне не пришло в голову посмотреть по сторонам. Простите. Я уверена, вы любите колледж Св. Беды не меньше, чем я люблю свой дом.
Гидеон мысленно вернулся к тому моменту, когда вчера утром вошел в столовую колледжа. Или это было позавчера? Время, казалось, потеряло свои ориентиры. Он вспомнил, какой странно незнакомой выглядела комната. И каким чужим он чувствовал себя в ней.
– Интересно. – Уэллес задумался, и Лора с любопытством поглядела на него.
Может быть, пора ему двинуться с места. Не стал ли он пленником Св. Беды, как хорошо сохранившееся насекомое в дорогом, надежном куске янтаря? Если бы он столкнулся с реальным, жестоким миром Лоры, как бы он там выжил?
Неожиданно Гидеон осознал свою ограниченность. Прежде чем он решил стать учителем, у него были другие достойные идеалы и мечты – как и положено очень молодым и наивным людям.
Он начал студентом с намерением работать в области практической психиатрии. И не просто заниматься обычными для богатых неврозами, а серьезной, важной работой – изучением болезней мозга. Что же случилось с его идеалами и мечтами?
Уэллес тряхнул головой. Не все сразу. Сначала найти кубок. А затем – кризис среднего возраста!
Он заметил озадаченный взгляд девушки и вздохнул:
– Вы заставили меня сомневаться в себе самом.
И сомневаться в правильности мнения о ней. Избалованной богатой девчонке?
Почему-то он так о ней не думал. Уже не думал. У нее свои проблемы, как и у него свои. У Лоры была ответственность перед семьей. Перед образом жизни. Как и у всех других.
Лора тоже чувствовала, что они только что «перешли реку». Она инстинктивно чувствовала, что они больше не противостоят друг другу.
Девушка глубоко вздохнула и усталым жестом отвела волосы от лица. Иногда случались моменты, когда ей не хватало отца, с которым она могла бы поговорить. И посоветоваться. Услышать, что все будет хорошо. Глупо, конечно. Она взрослая женщина, слава Богу.
Гидеон взглянул на свою спутницу, озабоченно сведя брови. Ему хотелось погладить ее щеку и сказать что-нибудь стоящее. Но вместо этого он растерянно сказал:
– У вас усталый вид. Надеюсь, вы высыпаетесь.
Лора жестко рассмеялась.
– Едва ли. Я начинаю сомневаться, что мы когда-нибудь выпутаемся из этой истории, – добавила она мрачно.
И подумала, имела ли она в виду пропавший кубок или что-то совершенно другое.
Гидеон взглянул на почти пустую дорогу, снова снизил скорость и, взяв руку Лоры, быстро пожал ее. Жест получился довольно неуклюжим, но забавным и очень трогательным. Он странным образом успокоил Лору и даже немного развеселил.
– Не беспокойтесь. Все уладится, – сказал он, подумав, что мог бы сказать что-то менее банальное, если б постарался. – При вашем участии в расследовании они не осмелятся еще что-нибудь сделать.
– Ха, неужели вы в это верите? – рассмеялась Лора. – Не понимаю, с чего вы взяли, что у меня в жизни все получается, – обиделась она.
Гидеон широко улыбнулся.
– Возможно, от того, что вы всегда уверены в успехе. Мне кажется, вы способны схватить жизнь за горло и встряхнуть, – совсем как терьер хватает крысу.
– Большое спасибо! Называете меня собакой? – поддразнила она.
Гидеон рассмеялся.
– Конечно, нет. А если бы назвал, то вы были бы французским пуделем в бриллиантовом ошейнике, выкрашенным по моде в розовый цвет, подстриженным и причесанным в стиле «пом-пом».
– О, замолчите! Я была бы дрожащим пушистым комочком, ищущим доброго хозяина.
– О да. Спорю, вы никогда в жизни не были дрожащим пушистым комочком, – усмехнулся он.
И хотя Лора понимала, что Уэллес подшучивает над ней, какая-то уверенность в его голосе задела ее за живое.
– Здесь вы ошибаетесь, – решительно возразила она. – Поверьте, я получила свою долю страха и разочарований. Однажды, когда мне было пять лет, я упала с качелей в школьном дворе и сломала ногу. Я была в таком шоке и мне было так больно, что я даже не смогла позвать на помощь своих подруг. Они продолжали играть вокруг меня, а я пыталась притвориться, что ничего не случилось. И только когда учитель позвал нас, а я не могла даже шевельнуться, меня отвезли в больницу. Прошло всего около часа, пока они не нашли мою мать, и она тут же приехала за мной, но для меня этот час тянулся, как годы, поверьте.
Гидеон крепко сжал руль. Он знал, какими тяжелыми могут быть детские травмы. Он бы не удивился, узнав, что ей до сих пор снятся кошмары.
– Могу поспорить, все доктора и сестры прыгали вокруг вас, – осторожно, вызывая ее на продолжение рассказа, сказал он.