Удивившись, что его новый знакомый — вроде «метр с кепкой в прыжке», а такой вес имеет, Эрик принялся проталкиваться поближе к арене, на которой за столом уселась вся верхушка «NSDAP», поджидая «Фюрера германской нации»… Здесь, его конкретно зажали — не вздохнуть, не выдохнуть.
Вдруг, он увидел среди штурмовиков сдерживающих напор толпы возле самой арены, крупного, мощного человека — по выправке офицера. На шее его висел «Железный Крест». Решение пришло мгновенно:
— Эй, «Kamerad»! Помнишь госпиталь в Гейдельберге, где твою задницу штопали?…Вспомни, ты ещё там у окна валялся!
На лице громилы отразилась нечто подобия мыслительной деятельности и, он приветливо ответил:
— Не помню я тебя, ни черта — да не «валялся» я, в никаком «Гейдельберге»!
— Извини, ошибся — мы были с тобой в Деберице на офицерских курсах в шестнадцатом! Теперь то, я точно вспомнил…
Громила, уже более заинтересованно:
— Ты — офицер, «Kamerad»?
— А, что? По роже моей не видно?! Вытащи отсюда, уже рёбра трещат — не дай сдохнуть в этой давке, капитану кайзеровской армии!
По знаку Громилы, штурмовики мгновенно пробили проход и, тот, лично за руку выдернув Эдика из толпы, поставил его среди своих.
На Эрике был его сильно ношенный офицерский мундир и «Нагрудный знак за ранение»… Остальные ордена он не стал одевать: лишние понты — да и, запросто можно потерять их в давке.
Удовлетворительно оглядев его с ног до головы, Громила представился, протягивая ладонь:
— «Brigadeführer» Вилли Брехт, лейтенант при Кайзере…
— Эрик Юнгер, капитан, — пожав руку, назвался в ответ.
Пошевелив мозгами, тот извиняюще пожал плечами:
— Извини, приятель, но я тебя не помню…
— Ну, значит, обознался я, извини.
— Ничего, бывает — сколько людей за эти годы прошло, разве всех упомнишь?
— Вот, это точно! «Иных уж нет, а те далече»… Сам то, где геройствовал?
Поговорив буквально в двух словах о «боях-пожарищах», Вилли Брехт спросил:
— В партии, «Kamerad»?
— Пока нет: только-только после контузии в себя пришёл — а то ходил, сам не свой, — вот в этом, Эрик, нисколько не лукавил, — но, вот думаю…
— Ты быстрее думай, таким как ты — только у нас и место!
Краем глаза, Эрик заметил, что сидящие за столом — Гесс, Геринг, Гиммлер, Розенберг… Кто там ещё? Кажется, это Франц Феликс Пфеффер фон Заломон — руководитель СА. Эрнст Рем — основатель этой структуры, сейчас в опале у Гитлера и даже собирается уехать в Южную Америку.
«Вожди» заметили возню в «первых рядах» и, естественно, обратили внимание и на него… Очень хорошо!
В этот момент, зал как взревел! Отовсюду гремело:
— HEIL!!! HEIL!!! HEIL!!!
Лес рук, выкинутых в нацистском приветствиии, вопль тысяч ртов… Он сам, казалось, неподдельно подавшись всеобщему безумию, орал громче всех — вытянув правую руку верх-вперёд и, скакал в самозабвенейшем восторге вместе со всеми.
Вот и, ОН!!!
Вопреки ожидаемому, Эрик увидел безупречно галантно одетого человека, с аккуратно подстриженными усиками.
Взойдя на сцену, Гитлер поднял руку и, мгновенно всё смолкло — установилась звенящая тишина, только было слышно дыхание, биение тысяч сердец да истерические всхлипы… И, тогда он заговорил:
— Мы — социалисты, мы враги современной капиталистической системы эксплуатации слабых с характерной для нее несправедливой оплатой труда, позорной оценкой человека по богатству и собственности, а не по способностям и заслугам, и мы преисполнены решимости уничтожить эту систему…
Затем, Фюрер германской нации начал рассуждать вслух о «жизненном пространстве» — о том, что «шестьдесят два миллиона немцев владеют территорией лишь в 450 тысяч квадратных километров».
— Это нелепая цифра, — кричал Гитлер, — если взглянуть на другие страны в сегодняшнем мире. По моему мнению, есть лишь два выхода: либо сократить население, «изгнав лучший человеческий материал из Германии», либо «привести территорию в соответствие с численностью проживающего на ней населения, если даже для этого потребуется война. Это естественный путь, начертанный провидением! — патетически закончил речь на эту тему Фюрер.
После чего, Гитлер поговорил о вырождении нации, упадке культуры, подавлении личности… Ну и, естественно, «асфальтовым катком» проехался по евреям — куда без них!
Каждый раз, речь Фюрера прерывалась дикими, одобрительными, ликующими криками толпы. Эрик, вместе со всеми орал и скакал в восторге, но вместе с тем холодно анализировал: как и следовало ожидать, Гитлер оказался очень хорошим — врождённым психологом, умеющим установить контакт с тысячами человек и знающим как управлять толпой. Он знал из истории, что одним природным дарованием, Адольф не ограничился: он читал книги Фрейда по групповой психологии. По злой иронии судьбы, именно этот еврей из Вены, подсказал Гитлеру путь к власти! «Оратор, желающий влиять на толпу, — писал Фрейд, — должен всё преувеличивать и повторять одно и то же снова и снова».
Другой человек, благодаря которому Гитлер достиг вершин ораторского искусства, был астролог Эрик Ян Хануссен. Тот, научил его языку жестов — чтоб подкрепить значимость произносимых слов.
Кроме того, Гитлер своим умом дошёл до того — до чего ещё не доходил ни один политик в Германии: для успеха своего движения, надо найти такие лозунги, которые могли бы сплотить всех от рабочих и бюргеров — до промышленных магнатов и, показать им блистательное будущее — заманчивую для них перспективу… Всё это, соединённое вместе, сработает тогда — когда на мир обрушиться «Великая депрессия» и, приведёт Адольфа Гитлера к власти.
В заключение речи, Гитлер обернулся и, ни с того ни с чего — обрушился с критикой на руководителей партии, сидящих за столом:
— Движением руковожу один я! Никто не должен выдвигать мне условия, пока я лично за всё отвечаю. Или вы примите участие в моём «Крестовом походе», или убирайтесь вон!
Те, бедняги сидят-переглядываются, не понимая — какая муха укусила их шефа…
Уходил Гитлер тоже — под ликующий рёв толпы и:
— HEIL!!! HEIL!!! HEIL!!!
— До чего ж, хорошо говорит этот парень — Адольф, — вытирая платком слёзы умиления, сказал человек неподалёку, по виду — простой рабочий.
В преддверии выборов в «Reichstag», митинги и факельные шествия нацистов шли, практически каждый день… Не на каждом из них выступал лично Гитлер — но с тех пор, на каждом из них присутствовал Эрик и, пользуясь своими недавними знакомствами (подкреплёнными парой посиделок в пивнушках, где Эрик не пил — ссылаясь на контузию, но достаточно щедро угощал своих новых друзей), старался всегда быть как можно ближе к трибуне и попасться на глаза нацистской верхушке. В конце концов, те стали его узнавать и, приветливо кивать и улыбаться при встрече — как старому знакомому.
Наконец, он до того обнаглел, что как-то раз после ухода Адольфа, сам выскочил на трибуну и минут пять проговорил — и, ему в ответ тоже ревели от восторга и кричали «HEIL!!!», не хуже чем самому Фюреру!
А, по ночам, если благоприятствовала погода…
…В это время, партия Гитлера — «NSDAP», уже пользовалась финансовой поддержкой германских финансово-промышленных кругов и, для него самого скоро купят или снимут (точно Эрик не помнил), шикарную девяти-комнатную квартиру в самом фешенебельном районе Мюнхена.
Пока же, своего пристанища у «Фюрера германской нации» не было и, в Мюнхене он обитал где придётся — чаще всего в особняке Вагнеров. Да, да! Тех самых Вагнеров… Хотя, кем доводится эта сучка Винифред Вагнер[8], великому композитору, Эрик не знал (да и, ему это было не очень интересно), но Адольф чувствовал себя здесь как у себя дома и, мог заявиться без предупреждения даже среди ночи.
Часто здесь же устраивались эдакие мини-митинги, видать — для «элиты» или «богемы» и, Гитлер мог часами на них языком чесать, размахивая руками! Пока, не выдыхался…
Здесь же была и штаб-квартира партии: всего в секретариате Гитлера было порядка 25-ти человек, но чаще всего Эрик видел в этом особняке личного секретаря Фюрера Гесса и, двух — довольно сереньких внешне, но талантливых бюрократов: партийного казначея Франца Шварца и «генерального секретаря» Филиппа Боулера. «Три богатыря» — как сказали бы русские! Именно на этих «трёх китах», держалась вся «NSDAP»… Скинув на этих трёх человек всю «текучку», Гитлер мог целиком отдаться строительству партийной политики и бесконечно разъезжать по стране, болтая на митингах.
Вообще, очень оживлённое местечко, надо сказать! Кроме самой Винифред Вагнер, её мужа и четверых детей, здесь частенько появлялись две его племянницы… Точно Эрик не помнил, но вроде сводные — на одну из которых, Фюрер кажется неровно дышал.
Вообще то, отношение к «противоположному полу» у Адольфа было весьма неоднозначным!
Как-то раз, он наблюдал такую сцену: одна из вновь появившихся среди гостей девушек — видать из творческой «богемы» (довольно хорошенькая, надо отметить!), в порыве восторга бросилась ему на шею и поцеловала в губы… Гитлер, обиделся, закусил поцелованную губу, постоял несколько минут — на весь мир надутый, затем сел в свой красный «Mercedes» и, «по-англицки», куда-то свалил.
— «Schwule», — сказал тогда вслух Эрик, — определённо, «Schwule»!
Что самое поразительное, Гитлера безумно любили дети четы Вагнеров — к которым он часто заходил перед сном и, видимо, рассказывал им какие-то страшилки — от которых те просто пищали в притворном ужасе. Иногда, дядя Адольф доставал свой пистолет и, тоже — что-то втирал восторженным ребятишкам… Наверное, про свои военные подвиги. Всё это, Эрик неоднократно мог наблюдать в свой бинокль. Даже, собака хозяев — здоровенный кобель немецкой овчарки, по прозвищу Волк, по-щенячьи самозабвенно любил Фюрера и разве только тапочки в зубах за ним не таскал!