ческих жертв преуспел союз западно-европейских держав.
В начале XX в. недавно образовавшаяся немецкая нация, решив не оставаться в стороне, убедила султана разрешить своим инженерам построить Хиджаскую железную дорогу, из Дамаска в Медину, якобы для перевозки паломников, совершающих хадж в Мекку. В действительности, превратившись в железнодорожный путь из Берлина в Багдад, она позже стала частью немецкой стратегии.
Хиджазская железная дорога могла быть продлена до Акабы на Красном море, а Багдадская ветвь – до начала Персидского залива, что позволило бы немцам первыми получить прямой доступ к Индийскому океану, обогнув таким образом принадлежащий англичанам и французам Суэцкий канал, а затем расширить собственную империю за пределы Восточной Африки (в основном материковой современной Танзании). К концу XX в. соперничество европейцев становилось все более очевидным, а их стратегии указывали на многие места, которые в 1914 г. стали горячими точками Первой мировой войны.
Такие наброски, раскрывающие аспекты расцвета и падения одной из величайших империй в истории, немного указывают и на происходившее вокруг нее преображение мира. В промежуток между 1299 г. и 1922 г., когда Османская империя пала, мир изменился до неузнаваемости, трансформировался так, как никогда прежде и как, может быть, никогда больше не трансформируется. Безусловно, с этим можно поспорить, особенно в нынешний век – век человеческих и технических перевоплощений, но тем не менее, попробуем аргументировать. Дать представление об этом нам поможет краткий очерк того, что же произошло за эти шестьсот лет.
Сначала в Европе расцвел Ренессанс, за ним последовали эпоха Просвещения и Промышленная революция, которая, в свою очередь, положила начало эпохе паровых двигателей, электричества и механики. Открыв Новый Свет, Испания приобрела несметные богатства – золото и серебро Южной Америки, незаслуженное состояние по иронии судьбы позже привело государство к экономическому краху[35]. Между тем, появились огромные империи Португалии, Великобритании, Франции, Голландии. В целинной доселе Северной Америке британцы основали прибрежные колонии; и вскоре поселенцы колоний выгнали своих хозяев оттуда из-за неэффективного управления. Превратившись в «Соединенные Штаты», бывшие колонии стали привлекать угнетенных эмигрантов из Европы в виду большой востребованности рабочей силы; в связи с чем Америка вскоре готова была стать величайшей экономикой мира.
В тот же период (1299–1922 гг.) Франция стала ведущей державой Европы на четыреста лет, пережила беспрецедентную революцию, а затем, при Наполеоне, фактически завоевала те страны, которые она ранее просто контролировала. Все это и многое другое происходило в течение долгих веков, когда Османская империя правила Ближним Востоком, в значительной степени оставаясь незатронутой бессмысленными, на взгляд османов, внешними политическими и техническими изменениями.
Однако это совершенно не значит, что Османская Империя изолировалась от всех. Мехмед Завоеватель, впервые увидев стены и укрепления Константинополя, понял, что они неприступны даже для его армии в сто шестьдесят тысяч солдат. Похоже, что об осаде и речи быть не могло. Город построили на перешейке, окруженном с трех сторон морем, а береговую линию укрепили высокими стенами. Двойное кольцо стен длиной почти в пять километров и ров защищали сухопутную сторону. Стены с двойными надвратными башнями достигали двенадцати метров в высоту и пяти метров в толщину. Рассчитывать на измор тоже не приходилось: в городе колодцы оснащали пресной водой жителей, которые выращивали продукты в огородах. Тупиковая ситуация.
Мехмед прознал о венгерском оружейнике Урбане, который хвастался, что может сделать пушку, «способную пробить стены самого Вавилона». Мехмед приказал своим людям доставить Урбана в Адрианополь, расположенный в двухстах сорока километрах к западу, где находились крупные литейные мастерские. Здесь Урбану приказали подтвердить свои слова и отлить самую что ни на есть большую пушку. Через три месяца Урбан представил бомбарду на подвижном лафете с восьмиметровым туловом; она могла стрелять ядрами весом в полтонны на восемь километров.
Чудовищное оружие получило имя «базилика» («царская»). Шестьдесят волов тащили ее до стен Константинополя, и 11 апреля 1453 г. она и несколько небольших бомбард прибыли туда. Мехмед II приказал расположить новое оружие напротив самых, по его мнению, слабых ворот в стенах города и палить по ним круглыми сутками.
Урбан не соглашался с таким решением, потому что стволы бомбард могли перегреться и развалиться от собственной отдачи. Мехмед II настоял на своем, и в течение шести недель огонь не прекращался. По счастью, на перезарядку «базилики» уходило три часа, но маленькие бомбарды оказались менее надежными: Урбан погиб из-за взрыва собственного изобретения. К концу мая «базилика» открыла лишь небольшую брешь во внешней стене.
К этому времени Мехмед II уже потерял всякое терпение. Он приказал своим людям атаковать через брешь, что казалось самоубийством. Увидев османских солдат, византийцы в панике пытались бежать сквозь калитку во внутренней стене. В разгар случившегося боя византийцы по недосмотру оставили калитку открытой. После того как первые османы ворвались в город, за ними волна за волной последовали и остальные. Падение Константинополя 29 мая 1453 г. до сих пор считается одной из самых значительных дат в европейской истории: окончательным концом того, что когда-то было «настоящей» Римской Империей. Слово «настоящая» здесь необходимо, потому что, как говорил Вольтер, так называемая Священная Римская империя, основанная на империи Карла Великого, не была «ни священной, ни Римской, ни империей»[36].
Больше всех от этого события пострадала Венеция, поскольку она вела торговлю с Константинополем и восточным Средиземноморьем, тем самым поддерживая экономику нескольких стратегически важных портов в Эгейском море и на Пелопоннесе. Пока европейские государства думали-гадали, какие действия предпринять, Венеция, дабы снять осаду с Константинополя, послала свой собственный флот. Известие о падении империи пришло прежде чем он вошел в Эгейское море. После этого прагматизм венецианцев заставил их переметнуться на другую сторону.
Вопреки тому, что несколько сотен жителей венецианской колонии в Константинополе пали от османских мечей, посол на борту венецианского флота Бартоломео Марчелло получил приказ направиться в захваченный город с целью обсуждения торгового договора с Мехмедом II. Оправданием перед всей Италией послужила реплика «siamo Veneziani, poi Cristiani»: «прежде всего, мы – венецианцы, потом уж христиане».
Мехмед II принял нового венецианского посла Марчелло с подобающим презрением, но султан хорошо понимал аспекты государственного управления и пользу поддержания дипломатических отношений с главным морским торговым государством Италии. Именно поэтому две стороны подписали договор; и дабы закрепить его, Венеция «одолжила» Мехмеду II своего величайшего художника Джентиле Беллини, славившийся реалистичностью и психологической проникновенностью своих портретов. Мехмед II не имел ничего общего с запретом ислама на создание изображений и с радостью принял Беллини в Константинополе. Несмотря на вполне понятную нерешительность художника, они вскоре завязали крепкую дружбу – «уникальную по своей близости», говорили современники.
Мехмед II и Джентиле разделяли глубокий интерес к знаниям и истории Леванта, а также любовь к новым наукам, которые тогда начали возникать под влиянием Ренессанса. Беллини пользовался данным султаном правом делать зарисовки из жизни в недавно преобразованном Константинополе и получил заказ на портрет самого Мехмеда II. Художник изобразил его сидящим вполоборота, в большом белом тюрбане, красном кафтане и экзотической меховой шали. Нет ни малейшей лести в изображении суровых черт Мехмеда, его длинного носа и густой каштановой бороды. Перед нами лицо решительного воина, но в то же время человека культурного и образованного. В этих же двух аспектах проявились различия между Беллини и Мехмедом. Султан попросил Беллини создать изображение Иоанна Крестителя, признанного в исламе как пророк. Мехмед II пожелал, чтобы на картине Беллини изобразил усекновение, а именно голову Иоанна Крестителя на блюде, преподнесенном танцовщице Саломее.
Когда Беллини представил свою тщательно проработанную картину Мехмеду II, султан внимательно изучил ее, а затем обратил внимание Беллини на одну деталь на изображении отрубленной головы Святого Иоанна, где присутствовали явные анатомические недочеты. Беллини вежливо не согласился, в конце концов, он изучал анатомию вместе с молодым Леонардо да Винчи. Мехмед II попросил своих слуг привести раба, его немедленно обезглавили. Склонившись над убитым, султан указал ошарашенному Беллини на те самые анатомические детали. Через два года Джентиле удалось уговорить своего друга Мехмеда II позволить ему вернуться на родину.
По-видимому, первые поселения османов, которые двигались на запад под знаменем монголов, возникли в населенных тюрками глубинках Центральной Азии. Мы уже знаем, что после распада Монгольской империи на четыре основных ханства в середине XIII в. во власти Государства Хулагуидов находился юго-восточный регион империи, – Персия и большая часть Анатолии. С ослаблением власти монголов, и этот регион распался на несколько «полунезависимых» провинций. В одной из них, к востоку от Мраморного моря и размером в почти две тысячи квадратных километров, проживали племена. Здесь правил Осман I, родившийся в 1254 г.
О ранней жизни Османа I известно мало, за исключением того, что он начал править на своей небольшой территории в 1299 г. Эта же дата обычно считается точкой отсчета Османской империи. Известно также, что Осману приснился сон, в котором он увидел, как «из груди святого взошла луна и опустилась на его собственную грудь». Осман пересказал сон праведнику, и тот молвил, что Бог завещал династии Османов великую судьбу, что однажды они будут править огромной империей с горами, ручьями, проточными водами и садами. История послужит основой для легенды становления Османа и его народа, которого стали называть в честь правителя османами. С того времени Осман I постепенно начал экспансию на соседние территории, управляемые Византийской империей.