– Ну ладно, найдём другой. Потом. Днём. А то сейчас мне что-то не по себе. Да и в школу пора.
Она быстро пошла вон из сада, потянув за собой корги.
Лисичка всё оглядывалась по сторонам, как будто кого-то чуяла. И это была не мышь. И Лу тоже не покидало ощущение, что в заброшенном саду кроме них находился кто-то ещё.
Глава 2Имя Луны
Когда Луну спрашивали: «Как тебя зовут?» – она отвечала: «Луна» только тем, кто ей нравился. Для всех остальных она была просто Алиной. Обычной скучной Алиной из обычной скучной семьи. Её родители почти никогда не ссорились, а если такое случалось, то быстро мирились. По вечерам за ужином они не утыкались в телефоны, а увлечённо обсуждали прошедший день. В выходные же семья старалась куда-нибудь выбраться и погулять с Лисичкой подольше. Родители Луны были счастливы. Они любили друг друга и Луну.
Идеальная семья. Как из рекламы какого-нибудь сока.
Всё было бы хорошо, но куча прочитанных книг убеждала Луну, что с такими обычными счастливыми детьми чудеса не случаются. Сова не прилетит из Хогвартса, крёстная не подарит хрустальные туфельки, а книга не станет порталом в страну сказок. Луна просто обречена на скучное детство.
Иногда она представляла, что у её родителей раньше были другие семьи и где-то, возможно, живёт её сводная сестра. Но нет, папа с мамой всегда шли по жизни вместе, начиная с первого класса.
А вдруг Луна сама приёмная? Но светлые, как у папы, волосы и мамины большие серые глаза говорили обратное.
Папа, правда, иногда уезжал в командировки, но он часто звонил, а когда не удавалось, всё равно находил минутку, чтобы написать маме и Лу о том, как скучает и любит их. В общем, никак не давали дочери почувствовать себя брошенным забытым ребёнком. Мама же вообще работала дома. И Лу после школы всегда ждал разогретый обед.
Семья Луны жила в трёхкомнатной квартире в новостройке. Подумать только, дом был младше её! А значит, никаких привидений. Да и вообще привидения избегают многоэтажки. Это же всем известно. Любые жуткие истории начинаются с того, что семейство переезжает в таинственный старый заброшенный дом. А они переехали в обыкновеннейшую новенькую квартиру. И даже мамино радостное «Можешь сама выбрать цвет стен в своей комнате!» не осчастливило Луну.
Как-то Лу вспомнила о чердаке. Но когда поднялась на последний этаж и посмотрела на чердачный люк, то обнаружила большой замок.
Была ещё крохотная надежда на подвал, в котором мама и папа купили кладовку, но он оказался таким отвратительно чистым и светлым, что Лу не нашла даже самого маленького паучка, а уж о бегающих крысах и мечтать не приходилось. Живых крыс за свои десять лет Лу видела только в зоомагазине, когда ходила за собачьим печеньем для Лисички. И они были очень даже милые.
Вот её одноклассница Вика была исключительной. Отца она не знала, и все в классе любили строить догадки, кем бы он мог оказаться – шпионом, суперагентом или даже убийцей в бегах! Вику воспитывал отчим. Странноватый огромный дядька с густой бородой и угрюмым взглядом. Несколько раз он приходил в школу на утренники вместе с Викиной мамой и явно чувствовал себя не в своей тарелке. Все в классе его боялись. Как-то Вика объявилась с синяком под глазом, и классная долго допытывалась, как она ладит с отчимом, не обижает ли он её, нет ли у них своих «секретов». Вика бледнела, краснела и пыталась не выдать, что, когда они всем классом играли после уроков в догонялки в коридоре, её случайно ударил дверью самый красивый мальчик. Потом она всё-таки не выдержала и сдалась, и целую неделю её дразнили ябедой.
Эх, да, Вика была исключительной. Она всегда влипала в неприятности, её знали и обсуждали даже в других классах.
А кто говорил о Луне? Никто. И имя у неё тоже было совершенно обычным. Лу знала ещё несколько девочек с таким же именем – «Алина».
Как-то она не выдержала и пожаловалась Артаиру.
Дядя был фотографом. Ему исполнилось двадцать три года, он окончил университет и часто гостил у них, «пока искал нормальную работу», как выражалась бабушка. Мама даже отдала в его полное распоряжение журнальный столик в гостиной. Вернее, дядя оккупировал его сам. Обычно он редактировал фото в ноутбуке или рисовал на графическом планшете, пока мама стучала по клавиатуре.
Артур – это было его настоящее имя – всегда восхищался вдохновлённо работающей мамой: «Посмотришь на тебя, и руки чешутся тоже что-то поделать!»
Мама и дядя Артур были очень похожи. Оба русые, высокие и тонкие, с серыми глазами и широкими улыбками. Правда, у мамы лицо было круглым, а у дяди – острым, поэтому он казался хитрее, хотя на самом деле был беззаботным, добрым и даже рассеянным.
Мама хмыкала, не отрываясь от монитора компьютера, и спрашивала:
– Признайся, тебя просто достала мамуля с вопросами о работе и женитьбе?
– Дайте мне только найти девушку, с которой я не заскучал бы через неделю, и я сразу свинчу от мамули, – отвечал Артур.
– А сейчас тебе что мешает? – спрашивала мама.
– Как представлю одинокую съёмную квартирку – хоть тоже ребёнка заводи, – хмыкал Артур.
Мама кривилась – она не любила такие шутки.
– Но я лучше пока потерплю мамулю, – добавлял Артур. – И как ей доказать, что фотограф – тоже профессия?
– Поменьше отвлекайся на соцсети и больше работай, – бросала мама, снова стуча по клавишам.
– Поэтому я и тут, о властелин пижам и печатных букв, никогда не выходящий из дома, – дразнил маму Артур.
– Я выхожу! – недовольно отвечала мама, скрещивая ноги в пижамных штанах. – За хлебом!
Она начинала сердиться на то, что брат отвлекал её от работы.
– Так что приглядывай за мной, пижамный надзиратель, пока я не нашёл личного надсмотрщика.
Луна надеялась, что дядя никогда не найдёт девушку и всё так же будет приходить к ним работать, иногда фотографировать её, потому что «подписчики очень любят его племяшку». Луна и дядя, как всегда, будут придумывать разные образы. К тому же Артур поддерживал её в том, что вампирские клыки, красная тушь для волос или ведьминская шляпа на фотографиях смотрятся гораздо интереснее розовых блёсток, короны принцессы или палочки феи. А ещё Артур приносил племяннице уши эльфа, индейский головной убор, крылья летучей мыши и другие забавные вещи, наносил грим и просил маму подержать светоотражатель. Специально для фотоэкспериментов одну стену в гостиной оставили абсолютно белой. «Белый цвет сейчас в моде, – объяснял дядя маме, – скандинавский стиль».
За работой Артура часто тянуло на что-нибудь вкусненькое, и тогда он предлагал Луне испечь пирог или печенье.
Луна любила, когда Артур надевал красный, в большой белый горох фартук с оборками. Этот фартук весёленькой расцветки подарила маме бабушка, но в их семье он не пользовался сросом. Артур же обожал всё яркое, носил жёлтую толстовку с зелёными джинсами и, конечно, выбирал красный фартук.
А ещё он всегда одинаково шутил.
– Коррида! – восклицал Артур, хватая фартук и размахивая им, как тореадор размахивает красной тряпкой перед быком.
Луна скептически смотрела на дядю, скрестив руки на груди.
– Ну, давай, сделай «му»! – упрашивал Луну дядя.
– Я же девочка! – напоминала Луна, еле сдерживая улыбку.
– Эх! – сдавался Артур и надевал фартук. – Надо будет попросить пижамного аиста принести мне племянника.
Лу подходила и тыкала дядю в худой бок, сложив «козу» из пальцев.
– Вот тебе «му»!
И они хохотали. Им никогда не надоедал этот маленький ритуал перед готовкой.
Как-то раз, когда дядя предложил «замутить» шарлотку, Лу, чертя канавки в рассыпанной на столе муке, пожаловалась, что ей не нравится её имя.
– Это почему? – спросил дядя, вырезая из яблока сердцевину.
Лу пожала плечами.
– Как вообще родители выбирают имена?
Дядя хмыкнул и вытер руки о фартук.
– У меня, знаешь ли, нет опыта в таких вещах. Нашего попугая и кота в детстве сестрица назвала сама – Гешей и Гошей. Я даже не помню, кто из этой парочки кем был. И кто кого в итоге съел… А уж о твоём имени сестрица точно не собиралась со мной советоваться. Но мне нравится. Звучит нежно.
Лу скривилась.
– Вот Вика – Виктория – означает «победа». Артур – «медведь».
– Ух ты! – обрадовался дядя. – Я и не знал! А «Алина» что означает? – спросил он.
Лу отмахнулась.
– Какую-то ерунду.
Артур разрезал яблоко на дольки, положил в силиконовую форму для выпечки и неожиданно спросил:
– А хочешь быть Луной?
– Луна мне нравится больше, – согласилась она. – Даже очень нравится.
– Тогда я, пожалуй, заберу две буквы твоего имени и отдам свою «у», – решил Артур.
– Нечестный обмен, – заметила будущая Луна.
– Но ведь это тебе надо, – напомнил дядя. – Всё просто: закон спроса и предложения. Я диктую свои условия. Да и ты не станешь Луной, если не отдашь мне две буквы.
– Ты прав, – сдалась Алина. – Я согласна!
Так Алина стала Луной, а дядя её Артаиром. Прошло время, и в семье появилась Лисичка. Лу иногда задавалась вопросом, а нравится ли собаке её имя? И уже не так категорично относилась к тому, что родители когда-то назвали её Алиной.
Но предпочитала зваться Луной.
Лу с Лисей после утренней прогулки вернулись домой. На кухне громко шкворчала яичница, пахло кофе, тостами и отварными сосисками.
Мама вышла из кухни в прихожую, на ходу вытирая руки полотенцем. Лу восхищалась своей мамой. Какой же она была красивой! Даже утром, невыспавшаяся, с хвостом небрежно собранных на макушке русых волос, в старой, вытянувшейся, но любимой футболке «для сна» и в пижамных штанах.
За любовь к такой одежде Артаир всегда дразнил сестру «пижамными» прозвищами: укротительницей пижам, пижамным отшельником и пижамным трудоголиком, конечно.
– Цените каждую секунду! Ходите дома и на улице в пижаме! Переодеваясь утром и вечером, вы тратите сто пятнадцать тысяч триста тридцать три секунды своей жизни! Не успеете оглянуться, и уже снова наступит ночь, а там и старость! Пижамы в офисы, пижамы в массы! – скандировал Артаир, размахивая штативом.