Я не могу выбросить ее из головы. Она постоянно таится в моих мыслях, всегда готовая отвлечь меня воспоминаниями о ее улыбке, смехе, стонах.
Ее громкие, похотливые стоны, когда я трахал ее.
Бар, где она подошла к моему столику, — это место, куда я заходил несколько раз в неделю после работы, чтобы развеяться. С тех пор я его избегаю.
Знаю, что произойдет, если увижу ее снова.
Я бы только взглянул в эти великолепные зеленые глаза, и моя судьба была бы решена.
Поэтому, чтобы защитить нас обоих, я теперь пью в другом баре. Сижу один, наблюдаю за людьми, притворяясь, что втайне не надеюсь, что она войдет в дверь.
Хорошо, что я больше никогда не увижу эту женщину. Я бы не смог сосредоточиться ни на чем другом.
— Извините, мистер МакКорд. Салли Хатчинсон на первой линии.
Голос секретарши, чье имя я никак не могу запомнить, доносится через переговорное устройство телефона, стоящего на моем столе. Раздраженный прерыванием, я нажимаю пальцем на кнопку громкой связи.
— Примите сообщение. У меня нет времени с ней разговаривать.
— Простите, сэр, но она настаивает. Она говорит, что это срочно.
Салли Хатчинсон — хедхантер, которого мой брат Каллум нанял, чтобы найти мне помощника. Что может быть таким чертовски срочным? Что значит срочный подбор персонала? Пул кандидатов, готовых работать на пресловутого сварливого Коула МакКорда, внезапно сократился с нуля до минус одного?
Раздражение делает мой тон жестким.
— Я сказал, примите сообщение.
Почти вижу, как секретарша съеживается в кресле, когда она отвечает, ее голос из просто нерешительного превращается в откровенно кроткий.
— Это насчет вакансии вашего помощника? Она говорит, что нашла кого-то идеального.
Идеального? Конечно. Я чуть не смеюсь вслух. Но так как это не мой конек, вместо этого я рычу.
Секретарша шепчет: — Я приму сообщение, сэр, — и кладет трубку.
Если бы люди беспрекословно подчинялись моим приказам, мир был бы намного лучше.
Процесс собеседования — это просто безумие.
И когда я говорю «безумие», я имею в виду сумасшествие.
Сначала я встречаюсь с младшим рекрутером в агентстве по поиску руководителей, отвечающим за заполнение вакансии. Заполняю множество бумаг, подписываю соглашение о неразглашении, прохожу множество тестов. Когда все эти тесты решены, прохожу часовое собеседование.
Это первый раунд.
Второй раунд состоит из еще одного визита в офис фирмы по поиску руководителей, но на этот раз я провожу собеседование с нервным старшим рекрутером, которого, похоже, очень волнуют мои навыки разрешения конфликтов. Что, по сути, означает: «На этой работе вам придется иметь дело с мудаками».
Или с одним мудаком, в частности, моим потенциальным боссом.
Третий раунд — еще одно собеседование через неделю, на этот раз с владелицей фирмы, измученной женщиной по имени Салли Хатчинсон, которая спрашивает меня дюжиной разных способов, как я справляюсь с давлением.
— Как не допустить, чтобы ситуация стала слишком стрессовой?
— Как бы вы отреагировали, если бы ваш руководитель дал вам негативную оценку в присутствии ваших коллег?
— Можете ли вы привести пример случая, когда вы чувствовали себя перегруженной на работе, и что вы сделали, чтобы решить эту проблему?
Каждый раз, когда отвечаю, она с сомнением смотрит на меня из-за очков. Затем, после минутного молчания, задает тот же вопрос по-новому.
Салли по-прежнему не раскрывает название компании, в которой я буду потенциально работать.
Или имя ее клиента.
Она говорит, что отправит мое резюме на рассмотрение мистеру Таинственному Человеку. Если я пройду это последнее препятствие, то смогу получить работу.
— Мне также нужно будет пройти собеседование с ним, я полагаю?
— Нет, — торжественно отвечает Салли.
— Но как мы узнаем, что подходим друг другу? По характеру, я имею в виду.
Салли откидывается в кресле и снимает очки.
— Мисс Сандерс, я буду с вами откровенна. Я работаю в этой сфере более тридцати лет. Пятнадцать из этих лет я владею собственной фирмой. И за все это время у меня ни разу не было такого сложного клиента, как джентльмен, на которого вы будете работать.
— Сложного, — осторожно повторяю я.
— Да. Он очень требователен. Ожидает совершенства. И он резок до грубости.
Я говорю: — Звучит как настоящее очарование.
— Очаровательным его не назовешь. Но он блестящий бизнесмен, и вы можете многому у него научиться. Если, конечно, сможете смириться с его личными недостатками.
Представив себе безумного человека в деловом костюме, который устраивает припадок крика посреди совещания, я кривлюсь.
— Он бросается вещами?
— Нет.
— Словесно преследует людей? Обзывается и тому подобное?
— Нет. Если бы он был жестоким или подвергал своих сотрудников каким-либо притеснениям, он не был бы моим клиентом. Но я встречалась с ним и могу сказать, что он производит впечатление, будто внутри страны разразилась Третья мировая война, войска покидают свои посты, и царит хаос.
Вспомнив о Коуле, я улыбаюсь.
— Я встречала такого человека. И он мне очень понравился.
Салли выгнула брови дугой.
— Да неужели?
Это не вопрос. Это выражение неверия. Но что-то в том, как я говорила, должно быть, убедило Салли в том, что я подхожу ее клиенту, потому что через несколько дней она звонит и говорит, что работа моя, если я хочу ее получить. Затем она вываливает на меня бомбу.
— И, если вы продержитесь девяносто дней, я дам вам премию в тридцать тысяч долларов.
— Вау. Почему?
— Потому что я получаю комиссионные. Это процент от вашей зарплаты. Большой процент. Но если вы уволитесь раньше, чем через девяносто дней, мне вообще ничего не заплатят. Что скажете?
Думаю об алом кашемировом пиджаке Balmain, который я так хотела, о доме, на который коплю деньги, обо всех своих счетах и процентных ставках по кредитным картам.
И говорю «да».
Это первый из многих случаев, когда мне следовало сказать «нет».
Подписав еще одно соглашение о неразглашении, я наконец узнаю название корпорации, на которую буду работать.
McCord Media.
Сказать, что я в восторге, значит преуменьшить.
McCord Media — крупнейшая частная корпорация в мире. Она считается одним из самых успешных и влиятельных предприятий на планете. Помимо владения медиаимперией, состоящей из газет, телевизионных станций, кабельных сетей и киностудии, они вкладывают значительные средства в недвижимость по всему миру.
Моя новая должность — это не только огромный скачок в зарплате, но и в престиже. Эмери была права: если я продержусь год, я смогу сама выбирать любую должность в любой другой компании. Получение этой работы — огромный толчок для моей карьеры.
Я уведомляю своего нынешнего работодателя. Отправляю Эмери и Салли благодарственные письма и букеты цветов. Покупаю несколько новых рабочих нарядов и отмечаю свою удачу шампанским.
Наверное, вся эта эйфория от денег, власти и возможностей для роста заставляет меня забыть сделать самое важное.
Спросить имя финансового директора.
Я сижу за своим столом и изучаю последний финансовый отчет компании, когда кто-то неуверенно стучит в закрытую дверь моего кабинета. Я говорю, не поднимая глаз.
— Уходите.
Через дверь доносится голос администратора, чье имя я так и не могу вспомнить.
— Мистер МакКорд? Пришел ваш новый помощник.
Теперь я смотрю вверх и хмурюсь.
Уже пять минут как начался рабочий день. Этот мой новый помощник опаздывает.
— Мне впустить ее, сэр?
Значит, этот человек — она. Я никогда не знаю пол кандидатов, которых присылает Салли, потому что она заменяет их имена в резюме цифрами, чтобы избежать дискриминации при приеме на работу.
Но я бы никогда не стал дискриминировать по такому произвольному признаку, как пол. Или раса, религия, возраст, внешность, сексуальная ориентация или инвалидность, если на то пошло. И вообще.
Единственное, что имеет для меня значение, — это компетентность.
На втором месте — пунктуальность. Если вы должны быть где-то в определенное время, но не делаете этого, вам нельзя доверять.
Точка. Конец истории.
Мысленно отмечаю, что позвоню Салли сегодня днем и выскажу свое недовольство тем, что она прислала мне такого ненадежного кандидата. Сразу после этого скажу Салли, что она уволена.
Как и новый сотрудник.
Я кричу через дверь: — Я сейчас кое-чем занят, — а затем возвращаюсь к своей работе.
Это длится все десять секунд, пока я не слышу звук, который пронзает меня, как удар электричества.
Смех.
Женский смех.
Ее смех.
Но этого не может быть. Нет, мне это кажется. Не может быть, чтобы незабываемая зеленоглазая женщина находилась в этом здании. Она не стоит за моей дверью. Она — воспоминание, за которое я уцепился по причинам, которые не хочу исследовать, и мое воображение играет со мной.
Чтобы убедиться в этом, отодвигаю стул, подхожу к двери и дергаю ее.
Рядом с кроткой секретаршей стоит Шэй.
Это Шэй. Моя Шэй. Призрак, который преследовал меня несколько недель, теперь стоит здесь во плоти.
Она поворачивает голову и встречает мой взгляд, мгновенно поражая меня током.
И поскольку мое сердце колотится, кровь в жилах превратилась в огонь, а грудь сдавливает невидимый груз, я делаю единственное, на что способен, — заключаю ее в объятия.
Я хмуро смотрю на нее и бубню: — Какого черта ты здесь делаешь?
Секретарша едва не падает в обморок от ужаса. Бледная, дрожащая, с широко раскрытыми глазами, она зажимает рот рукой и отступает назад.
Но если Шэй удивлена моим появлением, как и я ее, она этого не показывает. Если она ошарашена моим вопросом или тем, с какой громкостью я его задал, то никак не реагирует. Она лишь оглядывает меня с ног до головы и посылает мне слабую, презрительную улыбку.