— Еще одно гребаное слово, и я вырву твой язык изо рта. Подвинься.
Я пихаю его с такой силой, что он падает на задницу. Когда я осторожно вытаскиваю Шэйну из машины, Дилан вскакивает на ноги, затем бежит к передней части машины и приседает там, дрожа.
Шэй бормочет что-то невнятное, когда я обнимаю ее.
— Ну же, милая. Я держу тебя. Прислонись ко мне.
Я быстро несу ее через парковку к ресторану. Ее голова откидывается назад, а глаза закрываются. Она обмякает в моих руках, как тряпичная кукла.
Черт.
Распахнув дверь ногой, я заношу Шэй внутрь, прямо в кабинет Эмилиано. Он уже на ногах и расстилает одеяло на потрепанном кожаном диване у стены.
— Что у нас тут?
— Она под кайфом.
— Док?
— Да. Скажи ему, чтобы поторопился.
Эмилиано достает из кармана мобильный и тычет толстым пальцем в экран, одним касанием набирая запрограммированный номер. Пока я опускаю Шэй на диван, он произносит в трубку несколько тихих слов на испанском. Затем отключает звонок.
— Будет здесь через пятнадцать минут.
Я мгновенно чувствую облегчение. Учитывая, что сегодня пятница, пробки хуже, чем обычно. Дорога отсюда до пляжа длиной в десять миль может занять час.
— Это быстро.
— Повезло. Он направлялся на встречу с «Лейкерс» в Стэйплс-центр.
— Его больше так не называют.
— На хрена мне называть этот центр Crypto-dot-com-центр Это, блядь, тупо. Ведро нужно?
— Да. И сходи за ее подругой.
Он поворачивается, достает из-под стола корзину для мусора и ставит ее на пол рядом с диваном. Затем уходит, закрыв за собой дверь.
— Шэй. Милая, открой глаза. Ты меня слышишь?
Она бормочет что-то о своей голове.
— Я знаю, милая. Я помогу тебе, хорошо? Давай я тебя немного переверну.
Осторожно, стараясь поддерживать шею, переворачиваю ее на бок, пристраивая голову на подушке. Затем подношу ведро и осторожно беру ее за челюсть.
— Тебя нужно вырвать, детка. Ты понимаешь? Мы должны вывести все плохое из твоего организма.
— Плохое, — шепчет она слабым, хриплым голосом.
Меня воодушевляет то, что она реагирует. Как можно нежнее я открываю ей рот и ввожу палец до упора.
Она дергается и отплевывается, морщась от боли.
— Я знаю, детка. Сделай это для меня. Ты можешь это сделать.
Ненавидя себя за то, что причиняю ей боль, но понимая, что это необходимо, я просовываю палец глубже.
На этот раз Шэй задыхается, издает звук, будто умирает, и ее рвет. Я убираю руку и держу корзину на месте, пока ее рвет в нее, она кашляет и отплевывается.
Я сосредотачиваюсь на том, чтобы держать ее, пока ее рвет, пока ничего не остается. Затем она откидывается на диван, стонет.
Снимаю пиджак, вытираю им руку и отбрасываю его в сторону. Взяв ее за запястье, проверяю пульс. Он быстрый и слабый, но стабильный.
Захожу в маленькую ванную, пристроенную к офису, мою руки, смачиваю полотенце и использую его, чтобы вытереть лицо Шэй.
Когда вытираю ее подбородок, ее ресницы вздрагивают. Она открывает глаза и шепчет мое имя.
— Да, милая?
Шэй бормочет что-то про катание на пони. Я понятия не имею, о чем она говорит, поэтому провожу рукой по ее влажному лбу и надеюсь, что доктор не задержится.
Эмилиано возвращается с блондинкой на буксире. Как только она замечает Шэй на диване, то роняет сумочку на пол и бросается к ней, отталкивая меня в сторону и опускаясь на колени.
— Что случилось?
— В ее напиток было что-то подмешано.
Она приподнимает одно веко Шэй и осматривает ее зрачок. Проверяет пульс на шее. Поправляет воротник блузки Шэй, затем целует ее в лоб. Блондинка встает и поворачивается ко мне, в ее глазах вспыхивают тысячи солнц, превращаясь в сверхновые ненависти.
— Если ты так с ней поступил, я запру тебя в твоем доме, подожгу его и буду смотреть, как ты горишь. И это не угроза, ублюдок. Это обещание.
Мы с Эмилиано обмениваемся взглядами. Видно, что он впечатлен не меньше меня.
— Я никогда не причиню ей вреда, Челси.
Если она и удивлена, что я знаю ее имя, то никак этого не показывает. А просто стоит и смотрит на меня, как кровожадная королева викингов, собирающаяся начать войну.
— Эмилиано, проверь запись с камер наблюдения за последний час в баре. Следи за гуэро.
— Конечно. — Он садится за стол и начинает щелкать мышкой на своем компьютере.
Челси все еще смотрит на меня, как на кровавого убийцу. Она не проявляет никаких признаков паники или страха, или любой другой стрессовой реакции, которую обычно демонстрируют люди в подобных ситуациях. Думаю, если бы у нее в руке был меч, я бы уже был обезглавлен.
Я мягко говорю: — Это не я. Я ее босс...
— Я знаю, кто ты, — вклинивается она. — Я помню тебя.
— Я тоже тебя помню. Шэй называла тебя опасным существом.
— Это потому, что она знает, на что я способна. И позволь мне сказать тебе, босс, если я, ты и вон тот большой папочка ввяжемся в драку, я буду единственной, кто выйдет из этого кабинета живой.
Эмилиано, усмехаясь, говорит: — Мне начинает нравиться эта девушка.
Мне тоже.
Я поднимаю руки в знак капитуляции.
— Я услышал тебя. Хорошо? Все в порядке.
После момента недоверчивого прищура Челси решает, что оставит меня в живых еще на мгновение.
— Расскажите мне, что произошло. Шэй вышла из-за стола, чтобы сходить в туалет. Через десять минут большой папочка приходит за мной и приводит сюда. Она без сознания лежит на диване, а ты нависаешь над ней, как какой-то псих, который хочет сшить костюм из ее кожи.
Эмилиано снова усмехается.
Не обращая на него внимания, я рассказываю ей обо всем, что произошло с момента моего появления в ресторане. Когда заканчиваю, она складывает руки на груди и медленно, расчетливо оглядывает меня.
— Ты наблюдал за нами по камерам наблюдения.
То, как она это произносит, звучит очень плохо. Эмилиано тоже так считает, потому что бросает на меня взгляд через плечо.
— Да.
— Значит, ты приехал за ней с работы.
Господи, какая она умница. Я должен нанять ее.
— Да.
— Почему?
— Потому что я видел, как она садилась в машину на парковке. Потому что хотел узнать, куда она едет. Потому что я не смог удержаться.
Челси подходит ближе и спрашивает: — А что еще?
— Потому что я не перестаю думать о ней с тех пор, как мы познакомились.
— Шэй тебе нравится?
— Она мне более чем нравится.
Блондинка изучает мое лицо с сосредоточенностью ястреба на дереве, ищущего мыШэй в кустах. Я позволяю ей это делать. Мне нечего скрывать.
По крайней мере, если речь идет о Шэй.
Во время нашего противостояния Эмилиано говорит: — Понял. Это pinche puto10.
Мы с Челси поворачиваемся, чтобы увидеть на экране замедленное изображение Дилана, достающего из кармана брюк крошечный пузырек. Он прячет его в ладони. Когда бармен ставит перед ним два напитка, Дилан проводит рукой по одному из них, быстро дает чаевые, затем забирает оба напитка и отворачивается.
— Гуэро уже делал это раньше. Он хорош в этом.
Глядя на экран блестящими глазами, Челси тихо говорит: — Это был не GHB11 и не рогипнол. Он подействовал слишком быстро. Я думаю, это был кетамин.
Я согласен, но мне интересно, откуда она знает.
— Ты работаешь в правоохранительных органах?
— Я медсестра скорой помощи.
Это объясняет закаленные в боях нервы.
— Сюда едет врач, чтобы осмотреть ее.
— К вам едет врач? Нет, ей нужно в больницу.
— Если она попадет в больницу, ее проверят на наркотики.
— Именно так.
— Будет составлен полицейский отчет.
— Это именно то, чего мы хотим!
— Нет, это не так. Позволь мне объяснить, почему.
Поджав губы и раздув ноздри, Челси пристально смотрит на меня. Она бросает взгляд на Шэй, спокойно лежащею на диване, затем снова настороженно смотрит на меня.
— Я слушаю.
— При приеме на работу Дилан прошел тщательную проверку. Через этот процесс проходят все. Если отдел кадров обнаружит в вашей биографии хоть намек на неподобающее поведение, вы не получите работу. Я говорю о судимостях, а также об арестах, которые не привели к осуждению. Обвинения, которые были выдвинуты, но сняты. Судебные иски. Мировые соглашения. Залоги. Кредиты. Рекомендации. Образование. Профили в социальных сетях. Все.
— К чему ты клонишь?
— Дилан чист как стеклышко.
— Он подонок! Ты же видел эту запись! Мы отдадим его в полицию, и его посадят в тюрьму!
— Может быть. А может, и нет. У него нет судимостей. Никакого криминального прошлого. Он — обходительный мужчина европеоидной расы с располагающей внешностью. Судебная система исторически снисходительна к таким людям, как он. И он может позволить себе нанять очень хорошего адвоката. В лучшем случае его приговорят к нескольким годам, но, скорее всего, он не проведет в тюрьме ни дня.
Челси молча обдумывает это в течение минуты.
— Общественные работы, а не осуждение.
— Да. А это значит, что он может сделать это снова.
Она отворачивается, упирает руки в бедра и молча смотрит на Шэй, сидящую на диване. Затем снова поворачивается ко мне.
— Полагаю, есть альтернатива.
— Да.
— Что именно?
— Я позабочусь о нем.
Челси насмехается.
— Что, ты переведешь его в почтовое отделение?
— Нет. Я не об этом.
— Тогда что ты имеешь в виду?
Я пристально смотрю на нее, но молчу.
Она поднимает брови и смотрит на Эмилиано.
— Он серьезно?
— Как сердечный приступ, mami.
Челси оценивает меня, оглядывая с ног до головы. Затем она снова складывает руки на груди и качает головой.
— Ты позаботишься о нем.
— Ты слышала, что я сказал.
— Как я об этом узнаю? Это будет в новостях? Местный бизнесмен похоронил отморозка в пустыне?
— Этого не будет в новостях. И это не будет в пустыне.