Шэй снова зовет меня по имени. На этот раз в ее тоне звучит отчаяние.
К счастью для нас обоих, я знаю, что ей нужно.
Хватаю ее маленькую сумочку и раскрываю. Среди содержимого — мобильный телефон, кредитная карта и около двух десятков презервативов. Я беру один, разрываю фольгированную упаковку, расстегиваю молнию на брюках, беру в руку свой твердый член и надеваю презерватив.
Затем, присев и балансируя на носках, я стаскиваю ее с кровати и насаживаю на свой член.
Смотря на меня расширенными глазами и влажными губами, она впивается ногтями в мои плечи. Ее лицо покраснело. Бедра обхватывают мою талию. На лице — чистое изумление.
— Ты в порядке?
— Да, — говорит она, задыхаясь. — Это просто удивительно.
— Почему?
— Ты держишь нас в равновесии.
— И что?
— Ты говоришь так, будто это не имеет никакого значения.
— Это не так.
— О. Ты очень сильный, не так ли?
— Да.
— Я должна была догадаться, увидев все эти мышцы. Что случилось с разрыванием моей одежды, которое ты обещал?
— Мы займемся этим через минуту. Я решил, что сначала мне нужно тебя трахнуть.
Ее ухмылка так прекрасна, что заставляет мое сердце учащенно биться.
— Коул, ты просто охренительный.
Я не могу удержаться и ухмыляюсь ей в ответ.
— Ты и сама не так уж плоха, милая.
Затем я двигаю бедрами, проникая внутрь еще глубже.
Он входит в меня, стонет от удовольствия и сжимает мою задницу своими сильными руками, а я цепляюсь за его плечи изо всех сил, и меня осеняет.
До сих пор я делала все это совершенно неправильно.
Годовые отношения с нарциссом, которые разрушают самооценку и заканчиваются слезами? Записывайте мои слова! Секс на одну ночь с красивым незнакомцем? Никогда!
Я идиотка.
Смотря на то место, где мы соединяемся, Коул рычит: — Твоя киска насквозь промокла.
— Не за что. — Когда он поднимает на меня глаза, я снова смеюсь, чувствуя себя безумной.
— Ты ведь понимаешь, что смеяться, когда мужчина трахает тебя, — не самая лучшая реакция?
— Это лучше, чем плакать.
Он снова улыбается. Клянусь, у этого человека просто потрясающая улыбка. Почему он всегда пытается ее скрыть?
Отвлекаюсь от этой мысли, потому что Коул решает стать Суперменом и встает прямо из положения сидя на корточках, увлекая меня за собой, как будто я вешу не больше птицы.
— Вау, ты действительно впечатляешь! Это лучшая ночь в моей жизни!
— А ведь мы только начали.
Он поворачивается, садится на край матраса и, убедившись, что я надежно держусь, разрывает блузку спереди. Пуговицы разлетаются.
Когда я задыхаюсь, он говорит: — Не волнуйся. Я куплю тебе новую.
Я не уверена, как это должно работать, если мы проводим вместе только сегодняшнюю ночь, но этот вопрос становится неважным, когда Коул оттягивает чашечку моего бюстгальтера и наклоняется, чтобы взять в рот мой твердый сосок.
Стон, вырвавшийся из моей груди, шел прямо из моей души.
Откинув голову назад и закрыв глаза, сосредотачиваюсь на ощущении его губ на моей коже, пока прижимаюсь к нему бедрами. Его член большой и толстый внутри меня, его широкие и сильные плечи под моими руками, и если рай существует, то я надеюсь, что там разрешены интрижки на одну ночь.
— Мне нравятся все эти звуки, которые ты издаешь, милая, — говорит он, прижимаясь к моей груди, в его голосе слышится смесь гордости и удовольствия.
— И мне нравится, что ты называешь меня милой. Можешь, пожалуйста, делать это всю ночь?
— Да. Это и все остальное, что ты захочешь.
У меня больше никогда не будет длительных отношений.
Шэй теплая и мягкая в моих объятиях, качает бедрами взад-вперед, прижимаясь к моему тазу, и стонет, как порнозвезда. Откинув голову назад и царапая ногтями мою спину, она скачет на моем члене, сводя меня с ума.
Я хочу, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась.
Я снимаю с нее разорванную блузку и отбрасываю ее в сторону, расстегиваю лифчик и тоже отбрасываю его в сторону, затем беру обе ее груди в руки и сжимаю их. Ее вздох удовлетворения долгий и громкий.
— Ты чертовски красива, — грубо говорю я, а затем беру один из ее идеальных розовых сосков и сосу его.
— Кажется, я сейчас снова кончу. О Боже. Коул, ты невероятен!
Она вздрагивает. Ее бедра двигаются быстрее. Я нежно впиваюсь зубами в ее напряженный сосок, и она вскрикивает. Ее оргазм такой резкий и бурный, что у меня перехватывает дыхание.
Очевидно, ее дерьмовый бывший не справлялся с делом.
Вскрикнув и задрожав, она дергает меня за волосы, отдаваясь оргазму всем телом. Ее киска конвульсивно сжимается вокруг моего члена, и мне приходится сосредоточиться на том, чтобы не потерять контроль.
Когда ее дыхание замедляется и она обмякает в моих объятиях, я шепчу: — Мы еще не закончили, милая. — Затем переворачиваю ее на спину и жадно целую.
Шэй обхватывает меня ногами за талию и целует в ответ с такой страстью, будто от этого зависит ее жизнь. Когда она открывает глаза и смотрит на меня, это похоже на стрелу, пущенную в мое сердце.
Нет. Никаких чувств. Дело не в этом. Приведи свою голову в порядок!
Я выхожу из ее тела и встаю рядом с кроватью. Снимаю с себя остатки одежды, затем снимаю ее помятую юбку. Глядя ей в глаза, говорю: — Хочу твой рот, — и снимаю презерватив.
Благослови ее Господь, эта великолепная женщина, на которой нет ничего, кроме улыбки, без колебаний подчиняется моему приказу.
Она опускается на колени рядом с кроватью, берет мой член в руку и начинает жадно сосать его.
Настала моя очередь дрожать. Я запускаю руки в ее волосы и, затаив дыхание, наблюдаю, как она ласкает мой член языком. Шэй проводит им по головке, гладит по всей длине, а затем снова поднимается вверх. Одной рукой она работает с моим членом, другой обхватывает яйца, пожирая меня с самым прекрасным наслаждением.
— Хорошая девочка, — рычу я, заставляя ее дрожать.
Шэй гладит и сосет быстрее. Удовольствие расходится по всему моему телу, начиная с члена и распространяясь волнами наружу. Мой пульс сбивается с ритма. Из моей груди вырывается рваный стон. Я закрываю глаза и погружаюсь в ощущения ее рта.
Затем я слышу приглушенный смех.
Открыв глаза, смотрю на Шэй сверху вниз. Она вынимает мой член изо рта и улыбается.
— Извини. Просто злорадствую.
— Не заставляй меня шлепать тебя за непослушание.
С трепетом в голосе она спрашивает: — Мы можем это сделать?
— Если ты хочешь, конечно.
— Боже, я как будто выиграла в лотерею, — бормочет она, выглядя ошеломленной.
Я беру ее подбородок в руки и твердо говорю: — Это я выиграл в лотерею. Ты идеальна. Спасибо тебе за эту ночь. А теперь верни член в рот и продолжай сосать, пока я не скажу тебе остановиться.
— Не хочу заходить слишком далеко, но не будет ли странно, если я буду называть тебя папочкой?
— У меня нет такого пристрастия, но если ты хочешь, то конечно.
Она на мгновение задумывается.
— У меня тоже нет такого пристрастия, но я представляю себе лицо Челси, если я скажу ей, что называла тебя так всю ночь. Она упадет в обморок.
Как она может быть такой чертовски очаровательной? С каждой секундой я все больше попадаю под ее чары!
Но я сохраняю нейтральное выражение лица и голос, когда говорю: — Как ты думаешь, что бы она сделала, если бы ты сказала ей, что называешь меня сэром?
Ее великолепные глаза расширяются.
— Она бы умерла. Определенно. Она бы упала замертво на месте.
Лаская ее лицо, я улыбаюсь.
— Не хочу быть причиной чьей-то преждевременной смерти, но, возможно, это того стоит.
Никогда в жизни я не видел такого удивленного выражения на женском лице. Как будто... я ей нравлюсь.
Когда понимаю, как сильно она мне нравится, моя улыбка исчезает, а сердце замирает.
И это при том, что я завел роман на одну ночь с единственной женщиной в мире, которая, возможно, сможет меня понять.
Черт.
Судя по внезапному болезненному выражению на его лице, Коул говорит, что я могу называть его «сэр» только ради меня, но у него это вызывает отвращение. Поскольку эта ночь — про хорошие вибрации, я не хочу ничего испортить ни для одного из нас.
— Знаешь что? Я передумала. Я не хочу все усложнять. Просто опусти меня на член без всяких титулов.
Его грозовые глаза на мгновение стали серьезными.
— Ты действительно умеешь говорить, милая.
— Спасибо. — Я вставляю его член между губами и трепещу перед ним ресницами.
Медленная ухмылка овладевает его ртом, превращая полные губы в нечто прекрасное и опасное, что приводит меня в эйфорию.
Да, именно так. Это чувство, которое он мне дарит...
Это эйфория.
Без предупреждения Коул хватает меня за подмышки, поднимает, бросает на кровать и рычит: — На руки и колени, красавица.
Я переворачиваюсь и быстро вскарабкиваюсь на место, и просто чудо, что я не вывихнула себе что-нибудь.
Слышу, как рвется фольга. Затем сильные руки обхватывают мои бедра и крепко сжимают их. Коул вводит в меня свой член, притягивая к своему телу одновременно с толчком вперед. Я стону от чистого удовольствия. Должно быть, ему это нравится, потому что он начинает трахать меня жестко и глубоко, удовлетворенно хмыкнув.
Затем он скользит рукой по моим ногам, находит мой пульсирующий клитор и щиплет его.
— Такая мокрая, — шепчет он, когда я стону. — Скользкая и набухшая. Ты так хороша, милая. Эта красивая мокрая киска такая идеальная, что я буду трахать ее всю ночь напролет.
Не в силах больше держаться на ногах, я падаю лицом на матрас, а он продолжает входить в меня. Зажав кулаки в простынях, закрываю глаза и раздвигаю ноги шире, встречая каждый его толчок рывком бедер.
Коул что-то напевает. Похвалу или ругательства, я не знаю. Слова теряются под грохотом моего сердца и стонами, вырывающимися из моего горла. Остается только глубокий, успокаивающий звук его голоса. Он омывает меня, охлаждая горящую кожу и проникая во все хрупкие трещины, оставленные Четом внутри меня, заполняя бесплодные, пустые пространства полями разноцветных полевых цветов и сверкающими водопадами, которые гасят темную пустыню моего сердца и превращают ее в зеленеющий рай.