В груди становится тесно. Горло сжимается. Внезапно - черт - я борюсь с желанием заплакать.
Не знаю как, но Коул это чувствует. Он замедляет свои толчки, а затем и вовсе останавливается, наклоняясь, чтобы положить предплечье рядом с моей головой.
— Милая, — бормочет он, прижимаясь к моему уху. — Ты в порядке?
Я говорю «да», но это означает «нет». А у него, должно быть, большой опыт общения с женщинами, потому что он знает. Не отстраняясь от моего тела, Коул осторожно опускает нас на матрас, обхватывает своим сильным телом мое и заключает меня в объятия.
Прижавшись губами к моей шее, он нежно говорит: — Скажи мне, что тебе нужно.
Чет никогда не был таким чутким. Таким щедрым. Таким замечательным.
Глаза слезятся, и я делаю прерывистый вдох.
— Прости. Я не хочу все испортить.
— Ты ничего не испортишь.
— Уверена, это не то, что ты себе представлял, когда я делала тебе предложение.
— Какую часть?
— То, что я вся такая плаксивая.
Его тон смягчается.
— Я знаю, это из-за моего сексуального мастерства. Мне говорили, что оно просто ошеломляет.
Несмотря на стеснение в груди, мне удается усмехнуться.
— Твое высокомерие просто зашкаливает, это точно.
Он сжимает меня и целует в шею. Его тон становится дразнящим.
— Скажи правду. Мой член так великолепен, что тебе захотелось разрыдаться от радости, как только ты его увидела.
— Что за мужчина называет свой член великолепным? По-моему, это ты читаешь слишком много любовных романов.
Коул шепчет: — Признайся. Он прекрасен. Ты хочешь сделать из него святыню.
— Ради Бога.
— И жечь благовония в этих маленьких золотых подставках. И разложить фрукты и цветы вокруг основания, воспевая его в благоговейных песнопениях.
— Вау. Что бы ты ни курил, я хочу немного.
Он осыпает мою шею мягкими поцелуями, спускаясь к плечу, где нежно покусывает меня.
— Я просто кайфую от тебя.
От сладости этого чувства у меня перехватывает дыхание. Через мгновение я прочищаю горло, чтобы избавиться от лягушки в нем.
— Это слова из песни.
— Возможно. Но я серьезно.
Должно быть, я сошла с ума, потому что я ему верю. Тяжело вздохнув, закрываю глаза и прижимаюсь щекой к его плечу. Коул проводит рукой по моей руке, затем сжимает мое бедро. На мгновение наступает созерцательная тишина, а затем он говорит: — Мы можем остановиться, если хочешь.
Мои глаза распахиваются.
— Ты шутишь? Ни за что! Я не позволю, чтобы один маленький глупый плаксивый момент помешал лучшему члену в моей жизни!
Его грудь сотрясается от беззвучного смеха. Придя в себя, Коул серьезно говорит: — Тебе стоит работать в Hallmark. Из этого получилась бы невероятная поздравительная открытка.
Затем он выгибает бедра, проталкиваясь в меня еще глубже.
Шэй обхватывает мою шею и притягивает голову для поцелуя. Это долгий поцелуй, затяжной, проникновенный, и к тому времени, как он заканчивается, мы оба тяжело дышим и дрожим.
Глядя ей в глаза, говорю хриплым голосом: — Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Что бы тебе ни понадобилось, попроси об этом. Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, скажи мне. Давай представим, что мы любим друг друга всю жизнь и ничто из того, что мы скажем или сделаем, не сможет этого изменить. Давай притворимся, что только сегодня, только друг с другом, мы там, где нам всегда было место.
Ее глаза наполняются влагой. Она говорит: — Если ты будешь продолжать говорить в том же духе, то займешься сексом с рыдающей истеричкой.
Я провожу пальцем под ее глазом, собирая одинокую слезинку. Затем я целую ее в нос и улыбаюсь ей.
— Рыдающей истеричкой с самой красивой попкой, которую я когда-либо видел. Пора оседлать меня, детка.
Шэй издает негромкий крик, когда я переворачиваюсь на спину и беру ее на руки. Я прижимаю ее к себе и предупреждаю.
— Наблюдение за тем, как ты подпрыгиваешь на моем члене, вероятно, довольно быстро доведет меня до предела, так что, если тебе нужно, чтобы я что-то сделал, чтобы ты кончила вместе со мной, дай мне знать.
Она смеется. Мне нравится, как загораются ее глаза, когда она смеется. Все ее тело светится изнутри.
Эта женщина - волшебница.
Шэй упирается руками в мою грудь, и это хорошо, потому что отвлекает меня от боли внутри нее. Она наклоняется и целует меня. Прижимаясь к моему рту, она шепчет: — Хорошо, ковбой. Поехали.
Шэй выгибается назад, открывая мне прекрасный вид на свое тело. Полные сиськи, мягкий живот, изогнутые бедра. Темные волосы струятся по сверкающим плечам. Затем она обхватывает рукой мой член и с лукавой ухмылкой направляет его внутрь себя.
Я хочу убить ее бывшего снова и снова.
Что за наглость у этого придурка. Причинил ей боль. Ангелу с чувствительной душой, острым языком и грязными мыслями. Я должен оторвать руки и ноги этого эгоистичного идиота от его тела, сбросить его с пирса Санта-Моники и помахать ему рукой, глядя, как он тонет в Тихом океане.
Представляя это, я улыбаюсь.
— Боже мой, вот это дьявольская ухмылка.
— Хочешь дьявольщины? Держись крепче, милая, потому что мы начинаем.
Сжимаю ее бедра в своих руках и снова и снова погружаюсь в ее влажный жар, наблюдая за тем, как подпрыгивают эти великолепные сиськи при каждом соприкосновении наших тел. Она стряхивает волосы с плеч и издает самый сексуальный и женственный звук, который я когда-либо слышал, — смеющийся вздох удовольствия, который вырывается из моего горла ответным рыком.
Вскоре она уже стонет. Впиваясь ногтями в мою кожу. Умоляя меня двигаться быстрее, сильнее, глубже, дать ей все, на что я способен.
— Ты первая, детка. — Я прижимаю большой палец к ее клитору и поглаживаю его вверх-вниз.
Возможно, именно прерывистый крик экстаза, сорвавшийся с ее губ, подтолкнет меня к краю. Возможно, то, как ее бедра сжимаются вокруг моего тела. Или то, как она выгибается назад и сжимает свою грудь, пощипывая твердые соски.
А может быть, я мельком увидел, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы я был другим человеком.
Лучшим человеком.
Мужчиной, который заслуживает такую женщину.
Какова бы ни была причина, оргазм настигает меня так быстро и сильно, что у меня перехватывает дыхание. Я лежу под ней, содрогаясь от наслаждения, мои пальцы погружены в ее сладкую плоть, и смотрю на эту прекрасную незнакомку, подарившую мне воспоминания, к которым я буду возвращаться снова и снова до конца жизни.
Да, секс — это здорово. Но связь? Настоящая связь?
Она настолько ценна и редка, что некоторые люди готовы убить за нее.
Этот факт мне хорошо знаком.
Я открываю глаза и смотрю на Коула, который смотрит на меня с таким обожанием, что у меня замирает сердце.
Он произносит: — Черт возьми, детка, — затем откидывает голову назад, закрывает глаза и издает гортанный стон из глубины своей груди.
Мой собственный оргазм все еще пульсирует во мне, но наблюдать за тем, как мистер Темный и Бурный теряет контроль над собой и отдается наслаждению, настолько захватывающе, что я не могу отвести взгляд.
Его пресс напряжен. Вены на шее вздулись. Все его тело напрягается, прижимаясь к моим бедрам и содрогаясь. Он снова стонет, но на этот раз звук складывается в форму моего имени.
— Шэй. Блядь. Шэй. О Боже, милая, черт...
Я чувствую, будто он подключил меня к розетке. Электричество проникает в мое тело, раскаляясь добела. Вместе с ним приходит неожиданная нежность, от которой хочется расцеловать Коула в красивое лицо, заключить в объятия и пообещать, что больше никогда не позволю причинить ему боль.
Затем я мысленно даю себе бодрящую пощечину.
Очнись, дурачка! Это просто секс!
Знаю, что это больше, чем просто секс, по крайней мере для меня, но будь я проклята, если признаюсь об этом вслух. Я достаточно заботилась о мужчинах за свою жизнь. Достаточно отдала себя, не получая ничего взамен. Сегодняшняя ночь — это возвращение моей силы и укрепление потрепанной самооценки.
Тот факт, что для этого я использую сексуального незнакомца с магнетической личностью и большим членом, — это просто вишенка на торте.
Коул притягивает меня к себе, чтобы я легла ему на грудь, и запускает руку в мои волосы. Удерживая мою голову, он целует меня с обжигающей страстью, проводя своим языком по моему, пока он высвобождается толчками и содроганиями. После последнего стона и подергивания всего тела все заканчивается, и он покрывается потом.
И все еще целует меня.
Из отчаянного и страстного поцелуй превращается в медленный и сладкий. Его большие руки обнимают мою голову, неровное дыхание приходит в норму. Он исследует мой рот языком до головокружения, затем укладывает мою голову в ложбинку между своей шеей и плечом и испускает невероятный вздох.
Коул все еще во мне. Все еще твердый.
Закрыв глаза, я улыбаюсь.
Через некоторое время он приходит в себя. Его голос звучит хрипло, когда он спрашивает: — У тебя все хорошо?
— «Хорошо» — слишком слабое слово для того, что я сейчас чувствую. Отличная работа, ковбой.
Он целует мою макушку, выпуская еще один долгий вздох и усмехаясь.
— Это был только первый раунд, милая.
— Правда? Как интересно.
Коул снова смеется. Мне нравится этот звук, низкий, львиный рык у моего уха. От него по всем моим нервам пробегает дрожь восторга. Я прижимаюсь к нему еще крепче, наслаждаясь каждым мгновением.
— Ты очень большой. Везде.
Его грудь сотрясается от смеха.
— Спасибо?
— Это комплимент. Мне нравится, какой ты большой. Какой сильный. Это заставляет меня чувствовать себя...
Я хотела сказать «в безопасности», но вдруг смутилась. Но Коул снова доказывает, что умеет читать мысли.
— Хорошо. Я хочу, чтобы со мной ты чувствовала себя в безопасности.
Я морщу лоб.
— Откуда ты знаешь?
Он на мгновение задумывается.