Языки пламени заплясали вокруг Реми, когда духовка зажглась. Грызун метнулся прочь из сковороды, выскользнув из духовки как раз в тот момент, когда повар уже закрывал дверцу печи.
Однако Реми всё ещё не чувствовал себя в безопасности. Прыжок, который спас ему жизнь, окончился приземлением на нижнюю полку тележки на колёсиках, и тут Реми понял, что его везут прямо в зал, полный гостей! Официант по имени Мустафа протянул руку за блюдом для клиента, но вместо этого схватил Реми.
– А-а-а! – вскрикнул испуганный официант.
К счастью, в этот момент мимо проезжала ещё одна тележка, и Реми вырвался из хватки Мустафы и запрыгнул на неё.
Вернувшись на кухню, Реми вновь спрятался под кухонный стол. Ему нужно было выбраться отсюда, и как можно скорее! Но прямо на его глазах один из поваров потянулся к окну и захлопнул его.
У Реми внутри всё будто оборвалось. Что ему оставалось делать?
Лингвини подошёл к плите, чтобы попробовать на вкус суп, который он попытался сварить. Фу-у! Вкус был настолько ужасен, что Лингвини бросился к тому самому окну, распахнул его настежь и выплюнул суп – настолько тот был плох.
У Реми появился шанс сбежать. Он бросился к швабре, прислонённой к окну, взобрался по ручке вверх и рванул через полку с приправами, закреплённую над плитой. Изворачиваясь между банок и склянок, он пробежал сквозь облако пара, исходившего от кипящего под ним супа. Реми содрогнулся. Запах был настолько ужасен, что им можно было бы сводить краску со стен.
Реми замер. Он не знал, что ему делать. Одна его часть, невзирая на всю опасность, хотела остаться и спасти суп. Но другая его часть хотела спасти свою маленькую шкурку! Он окинул взглядом кухню. Повара не обращали внимания на какую-то нерешительную крысу. Он вновь взглянул на окно – свой путь к свободе.
Внезапно перед ним возник Гюсто.
– Реми! – в нетерпении произнёс он. – Чего же ты ждёшь? Ты знаешь, как исправить это блюдо. Это твой шанс.
Гюсто был прав. Это и был его шанс. Преисполнившись чувства долга, Реми спрыгнул на плиту, убавил пламя, затем подскочил к крану, чтобы добавить в суп воды. Он вымыл лапки и приготовился к тому, чтобы переделать суп. Он пробовал его на вкус и на запах. Солил и перчил. Добавлял овощи и приправы.
Наконец Реми попробовал целую ложку своего блюда.
– А-ах! – Суп был почти готов. Он схватил ещё горсть приправ и только тогда осознал, что на него, выпучив глаза, смотрит Лингвини. Оба, застыв в безмолвии, уставились друг на друга.
Реми наконец разжал лапу и бросил приправы в суп.
Тогда же раздался вопль Живодэра:
– Суп! Немедленно суп сюда!
Двое подскочили на месте. Реми кинулся было к окну, но смышлёный Лингвини накрыл крысу дуршлагом. Реми был скрыт от посторонних глаз, но при этом оказался в ловушке.
– Прочь с дороги! – вопил Живодэр. – Шевелись, уборщик!
Тут он заметил черпак в руке Лингвини.
– Ты готовишь?! – разъярённо загремел он и схватил за воротник перепуганного юношу. – Да как ты смеешь готовить на моей кухне? Где это ты набрался храбрости, чтобы даже подумать предпринять что-то настолько монументальное в своём идиотизме?! – Лицо Живодэра налилось краской. – Да тебя следует попросту четвертовать за это! Так я и поступлю! Думаю, закон будет на моей стороне!
Посреди всеобщей суеты Мустафа наполнил тарелку супом и отправился с ней в обеденный зал.
Когда Живодэр осознал, что именно произошло, было уже поздно.
– Су-у-уп! – заорал он. – Остановить этот суп!
Он бросился вслед за Мустафой, но суп уже подавали гостю.
– Не-е-е-ет!
Живодэр приволок к двери в зал раскладную лестницу и выглянул через окошко. Затем он повернулся и сверкнул глазами на Лингвини:
– Лингвини! Ты уволен! У-во-лен! УВОЛЕН!
Мустафа просунул голову через двойную дверь кухни и негромко обратился к Живодэру:
– Она хочет видеть того, кто готовил блюдо.
Красное лицо Живодэра вмиг побелело. Он сделал глубокий вдох и направился в обеденный зал. Считаные секунды спустя он вернулся в кухню с потрясённым выражением лица. Мустафа стоял прямо позади него.
– Что сказал гость? – спросила Колетт.
– Это не просто гость, – объяснил Мустафа, – это ресторанный критик.
Колетт вздрогнула.
– Эго? – нервно спросила она.
Живодэр всё ещё стоял точно громом поражённый.
– Солин Лё Клэр, – произнёс наконец он.
– Лё Клэр? И что она сказала? – спросила Колетт.
– Ей понравился суп, – ответил за шефа Мустафа. Он был совершенно озадачен.
Живодэр не мог поверить тому, что услышал от Лё Клэр. Он рванулся к супу и попробовал его на вкус. По выражению его лица можно было заключить, что суп удался на славу – и что Живодэр был от этого факта не в восторге.
Шум и суета на кухне резко стихли. Все устремили взгляды на Живодэра.
– Что это ты тут затеял, а? – подозрительно спросил Живодэр у Лингвини.
– Я... э-э... я всё ещё уволен? – переспросил юноша.
– Его нельзя увольнять, – заявила вдруг Колетт.
Живодэр резко обернулся к ней:
– Это ещё почему?
Колетт набралась смелости и в открытую вы-ступила против шефа:
– Лё Клэр понравился суп, верно? Она даже подчеркнула это, сказав вам. Если она напишет рецензию, а после узнает, что вы уволили ответственного за блюдо повара...
На это Живодэр пренебрежительно рассмеялся.
– Он лишь уборщик, – злобно ухмыляясь, сказал он.
– ...Который приготовил то, что ей понравилось, – закончила мысль Колетт. – Как наш ресторан может носить имя Гюсто, если мы не придерживаемся его главного принципа?
– И что же это за принцип, мадемуазель Тату? – злобно спросил Живодэр.
– Готовить может каждый, – последовал простой ответ.
Работники ресторана в нетерпении смотрели на Живодэра.
– Сдаётся мне, я был слишком резок с нашим новеньким уборщиком, – сказал Живодэр ледяным тоном. – Он пошёл на крупный риск, что мы должны поощрить так, как это сделал бы шеф Гюсто. Если мальчишке угодно плавать в неспокойных водах, то кто мы такие, чтобы ему это запрещать? – Затем Живодэр повернулся к Колетт: – И если уж ты выразила такой пламенный интерес к его карьере повара, ты и будешь за него ответственной.
Лицо Колетт поникло.
– У кого-то остались ещё вопросы? – поинтересовался Живодэр.
Остальные повара вмиг вернулись к своим ненарезанным овощам и горячим духовкам. Живодэр одарил Колетт тяжёлым взглядом:
– В таком случае снова за работу!
Каждый на кухне уже был занят чем-то своим, а Живодэр обернулся к Лингвини и тихо, но внятно и злобно произнёс:
– Либо ты самый большой везунчик, либо тебе совсем не повезло, мальчик. Ты приготовишь суп заново, и на сей раз я буду наблюдать за тобой. Пристально наблюдать.
Лингвини сглотнул.
Тем временем Реми снова попытался сбежать с кухни. Он медленно, но верно толкал дуршлаг по направлению к окну. Когда Реми оказался достаточно близко, он выполз из-под дуршлага и уже было двинулся навстречу свободе.
– Они тут все решили, что из тебя выйдет повар, – продолжал Живодэр, – но знаешь, что я думаю, а, Лингвини? Я думаю, ты пронырливый, хитрый маленький... – И тут краем глаза он заметил Реми. – Кры-ы-ыса-а-а!
– Крыса! – воскликнул Хорст.
– Поймать крысу! – крикнул Лало.
Реми бросился к окну. Живодэр схватил швабру и замахнулся ей на Реми, разбив гору тарелок, но перекрыв ему путь к отступлению.
– Лингвини! – закричал Живодэр. – Найди, куда её можно посадить!
Лингвини схватил стеклянную банку и затолкал туда Реми, закрутив крышку намертво.
– Что мне делать теперь? – спросил он.
– Убить крысу, – ответил Живодэр.
– Прямо сейчас? – переспросил Лингвини, оглядывая кухню.
– Нет! Только не на моей кухне, ты что, рехнулся? Ты хоть представляешь, что с нами всеми будет, если кто-то узнает, что на нашей кухне – крыса? Да ресторан попросту закроют!
Живодэр перевёл дыхание и продолжил:
– Наша репутация и так сейчас на волоске. Забери отсюда крысу прочь, как можно дальше. Убей её, избавься от тела. Марш!
Весь дрожа, Лингвини выбежал через заднюю дверь и запрыгнул на свой велосипед. Он яростно крутил педали, летя в кромешном мраке, и на полном ходу чуть не врезался в припаркованную машину. Он ехал, пока не достиг берега Сены – главной реки Парижа. Обычно Лингвини любил прогуливаться по набережной, такой красивой и безмятежной. Однако в тот вечер Сена выглядела грозной и зловещей. Он вздрогнул. Лингвини замедлил скорость и остановился рядом с уличным фонарём, недалеко от моста. Он слез с велосипеда, открыл банку и вытянул её над водой.
Реми окаменел от страха.
– И не смотри на меня так! – прокричал Лингвини. – Ты не единственный здесь в ловушке. Они вообще хотят, чтобы я завтра готовил! – Лингвини остановился, чтобы сделать глубокий вдох. – Я хочу сказать, я не амбициозен. Я и не пытался готовить. Я просто пытался избежать неприятностей. Это ты начал выкидывать там свои фокусы с приправами! Что ты добавил в суп, признавайся? – спросил он. – Орегано?
Реми оживлённо замотал головой в отрицании.
– Нет? А что, розмарин?
Реми кивнул. Это и была та самая приправа.
– Что ты вообще там делал, зачем скакал вокруг и бросал всё в... – Лингвини осёкся, нахмурился и отвернулся от Реми. Он уселся на берегу реки, поставив банку с Реми рядом с собой.
– Мне нужна эта работа, – начал он. – Меня выгнали уже со стольких мест. А я не знаю, как готовить. Я сейчас разговариваю с крысой, будто она меня...
Тут он встряхнул головой, внезапно осознав, что именно происходит.
– Что? Ты сейчас кивнул? Ты кивал всё это время?
Реми кивнул в ответ.
– Ты понимаешь, что я говорю?
Реми кивнул снова.
– Так я не свихнулся! – завопил Лингвини.
Реми только замотал головой.
– Подожди, секунду, секунду. Я не умею готовить. – Он повернулся к Реми за подтверждением. – Или умею?
Реми покачал головой из стороны в сторону. Лингвини готовить не мог, это факт.