– Чуть не попались. Ты там в порядке, наверху?
Реми кивнул, выглянув из-под колпака. Затем он поднял взгляд и увидел, что Лингвини вот-вот столкнётся с Мустафой, который нёс поднос, доверху загруженный блюдами. Это была бы катастрофа! Недолго думая, Реми схватил в обе лапки по пряди волос Лингвини и потянул их назад, как вожжи у лошади. Лингвини так резко пригнулся под пронёсшимся над ним подносом с тарелками, что можно было подумать, будто он победитель спортивной эстафеты. Столкновение предотвращено!
Лингвини захлопал глазами в восхищении и, всё ещё пригнувшись, двинулся в туалет. Там он встал напротив зеркала и снял свой колпак, чтобы можно было обратиться к Реми напрямую.
– Как ты это сделал? – спросил он.
Реми пожал плечами. Он и сам не знал. Он опустил взгляд на свои лапки, всё ещё сжимающие пучки волос Лингвини. В качестве эксперимента Реми резко дёрнул за левый «рычаг». Левая рука Лингвини вскинулась вверх.
– Ну надо же! – воскликнул Лингвини.
Реми потянул ещё раз, и внезапно нога Лингвини лягнула воздух. Дерзкий огонёк засверкал в глазах у Реми. Как ребёнок со своей новой игрушкой, он восторженно начал тянуть за разные пряди и вихры на голове Лингвини. Подросток же дёргался в разные стороны по всей уборной, словно марионетка, вышедшая из-под контроля.
– Ого! – закричал Лингвини. – Я на удивление себе неподвластен.
Сказав это, он рухнул на туалетное сиденье. Реми прекратил тянуть его волосы. Двое друзей обменялись взглядами. Им пришла в голову одна и та же безумная идея.
Позже, этой же ночью, в крошечной квартирке Лингвини наступило время дальнейших опытов. Лингвини поместил на кухонный столик разделочную доску и несколько предметов кухонной утвари.
– Ну хорошо, – сказал он.
Реми жестами объяснил Лингвини, что тот должен надеть на глаза повязку, чтобы ничего не видеть. Затем со своего насиженного места на макушке юноши Реми начал тянуть его за волосы, заставляя таким образом Лингвини передвигаться по кухне.
После множественных проб и ошибок (нескольких почти падений, риска столкновения с кактусом, случайного запуска сковороды в окно, а также спагетти, разбросанных по всей квартире) Реми и Лингвини стали обучаться переливанию жидкостей.
Первая попытка была настоящей катастрофой. Красное вино было разлито по всему кухонному столу. Наконец Лингвини удалось расположить горлышко бутылки над бокалом. Он едва дышал, пока вино лилось в бокал, но не упустил ни одной капли. Улыбнувшись, юноша поднял бокал и произнёс тост.
Затем он протянул бокал вверх в сторону Реми, который уже приготовился было сделать глоточек. Но движение Лингвини было слишком резким, и в итоге Реми залило вином с ног до головы.
Их многочасовая практика наконец-то начала давать результаты. Реми благополучно управлял Лингвини, пока тот шинковал лук или разбивал яйца в сковородку. Лишь за несколько часов эти двое научились работать вместе как хорошо отлаженный механизм.
Глава 7
На следующее утро Лингвини, пряча Реми в своём поварском колпаке, шинковал и приправлял, снова шинковал и ещё раз приправлял. Он готовил суп, но так, как это делал бы Реми.
Когда они закончили блюдо, Живодэр пришёл в кухню его опробовать. Взволнованный Лингвини вертелся неподалёку в ожидании вердикта.
– Мои поздравления, – угрюмо молвил наконец Живодэр. – Тебе удалось повторить свой случайный триумф. Но тебе придётся выучить много другого помимо супов, если ты хочешь выжить на моей кухне, мальчик.
Стоя на своём рабочем месте, Колетт нахмурилась. Она знала наверняка, что последует дальше.
– Колетт будет ответственной за твоё обучение тому, как мы здесь работаем, – закончил Живодэр со зловещей усмешкой.
Когда Живодэр убрался восвояси, Лингвини, широко улыбнувшись, повернулся к этой очаровательной девушке.
– Слушай, – начал он, – я просто хочу, чтобы ты знала, как я польщён учиться мастерству с таким... – Он отступил на шаг, заметив кухонные ножи у неё в руках. – А-а-а-а!
Колетт вонзила ножи, один за другим, в рукав рубашки Лингвини, пригвоздив его руку к столу. Она была единственной девушкой на кухне, и поэтому, как она объясняла, если элитная готовка считается мужской работой, то она должна быть самым крутым поваром в ресторане.
– Я работала слишком много и слишком долго для того, чтобы оказаться здесь, и я не собираюсь рисковать своим местом ради какого-то помойного мальчишки, которому улыбнулась удача, – отрезала она. – Уяснил?
Лингвини страдальчески кивнул.
Колетт одной ладонью обхватила все ручки ножей и мощным рывком выдернула их из рукава Лингвини. Юноша опрокинулся на пол. Он поднялся на ноги и посмотрел, как Колетт уверенно шагает прочь от него. Она его напугала. Но и произвела неизгладимое впечатление.
Сидя у себя в кабинете, Живодэр заметил так и не распечатанное письмо матери Лингвини, лежащее на столе. Он вскрыл конверт и начал читать. Его глаза всё расширялись от тревоги. Дочитав, он незамедлительно позвонил своему адвокату.
Час спустя Живодэр шагами мерил свой кабинет вдоль и поперёк, в то время как его адвокат, Талон Лябарт, в очередной раз изучал последнюю волю и завещание шефа Гюсто.
Талон откашлялся:
– Итак, здесь указано, что в случае, если за два года с момента смерти шефа не объявятся его наследники, весь бизнес Гюсто должен перейти его сушефу. То есть вам.
– Знаю я, что сказано в завещании! – раздражённо сказал Живодэр. – Мне важно лишь следующее: не перевернёт ли это письмо, – он помахал им в воздухе, – или этот мальчишка всё вверх дном.
Живодэр поднял жалюзи на окне кабинета, открыв вид на Лингвини, копошащегося на кухне. Рядом с опытными работниками кухни юноша выглядел даже более нелепо, чем обычно.
– Это не сын Гюсто! – прогремел Живодэр. – У Гюсто не было детей! А что насчёт срока действия этого письма? Завещание утратит силу уже меньше чем через месяц! – Затем Живодэр прищурил глаза. – Внезапно какой-то мальчонка приходит сюда с письмом от своей «недавно почившей» матери и заявляет, что Гюсто – его отец? Крайне подозрительно!
Талон заметил стоящий в стеклянной витрине шефский колпак, принадлежавший Гюсто. Он внимательно всматривался в него.
– Но сам мальчик не знает?
Живодэр потряс письмом в воздухе:
– Его мать утверждает, что она никогда ему не говорила – ни ему, ни Гюсто. Просит и меня ему не говорить!
– Почему вас? – спросил Талон. – Чего она хочет?
Тут адвокат заметил волосок на колпаке Гюсто. Он вытащил из своего плаща пинцет, снял волосок, осторожно поместил его в сложенный носовой платок, который затем положил в нагрудный карман.
– Работу, – ответил Живодэр. – Для мальчишки.
– Ио чём вам тогда беспокоиться? – поинтересовался Талон. – Пока он здесь работает, у вас будет возможность и приглядывать за ним, и копнуть чуть глубже. Выяснить, насколько вся эта история правдива. – С этими словами он надел свой плащ.
– Мне нужно, чтобы вы собрали несколько образцов ДНК у мальчика. Волосы, например. – Помяните мои слова, – произнёс Живодэр, в его голосе слышалось сильное волнение. – Вся эта история крайне подозрительна. Ему что-то известно!
– Успокойтесь, – ответил адвокат, уже стоя в дверях кабинета. – Он всего лишь уборщик. Думаю, ситуация вам по зубам.
Колетт, может, и не была особо рада своему новому амплуа учителя Лингвини, но взялась обучать незадачливого коллегу.
Шаг за шагом и Реми, и Лингвини начали осознавать, каково это – быть частью слаженно работающей кухни. Колетт показала Лингвини, как быстро и умело нарезать овощи, как держать в чистоте его вечно запущенное рабочее место, чтобы не тормозить процесс, как снизить до минимума количество порезов, ожогов и случайных брызг (а также как держать рукава в чистоте) – нужно всего лишь как можно ближе к телу прижимать руки и локти. Также в программе был любимый урок Реми – как распознать свежий хлеб по нежному хрусту его корочки.
С незапачканными рукавами, превосходным навыком нарезки и чистым рабочим пространством Лингвини наконец-то приняли в кругу работников кухни.
Одним поздним вечером взбудораженный Мустафа влетел в кухню.
– У нас спрашивают, есть ли новые блюда! – объявил он. – Что мне отвечать?
– Хм-м, – задумался Живодэр. – Всё очень легко. Просто надо достать старый рецепт Гюсто, такой, по которому мы давно не готовили, и...
– Они знают все эти блюда, – оборвал его Мустафа. – И им понравился суп Лингвини.
У Живодэра от изумления отвисла челюсть.
– То есть они хотят стряпни от Лингвини?
Тут ему пришла в голову идея – жестокая идея. Он едва не потирал ручки в предвкушении.
– Замечательно, – сказал Живодэр. – Если они хотят больше Лингвини, – тут он заговорил так тихо, что только Мустафа мог слышать его, – то скажи им, что шеф Лингвини подготовил для них нечто исключительное, нечто, чего точно нет в нашем меню. И не забудь подчеркнуть, что в этом блюде выразится весь Лингвини.
Мустафа кивнул и вернулся в зал. Живодэр вплотную подошёл к Лингвини, растянув губы в недружелюбной улыбке:
– Пришло время тебе приготовить что-то соразмерное твоим талантам, Лингвини. Забытый шедевр нашего шефа – «сладкое мясо а-ля Гюсто»! Колетт будет тебе помогать.
– Oui, шеф, – подтвердила она.
– А теперь шевелитесь! – велел Живодэр. – Наши клиенты не будут ждать вечно!
Когда Живодэр уже направлялся в свой кабинет, Лярусс преградил ему дорогу.
– Вы уверены? – спросил Лярусс, в его голосе слышалось беспокойство. – Это же заведомо провальный рецепт. Даже сам Гюсто это признал.
На это Живодэр зловеще ухмыльнулся.
– Это как раз тот тип задания, что необходим шеф-повару в расцвете сил, – сказал он и растворился в своём кабинете, удовлетворённо напевая себе под нос. Его коварный план был пущен в действие.