ь… Ла-Вуазен по своей опытности не могла ошибиться и тотчас поняла, что это не простолюдин, а знатный вельможа. Она, однако, притворилась, будто обманута его наружностью, и сказала своему посетителю:
— Чего ты от меня хочешь, добрый человек?
— Говорят, что вы имеете сверхъестественную власть… — отвечал незнакомец, стараясь подражать, но весьма неудачно, савойскому акценту.
— А тебе какое дело?
— Большое дело…
— Уж не намерен ли ты испытать эту власть?..
— Таково действительно мое намерение…
— Ты прав, я точно имею эту власть, но для тебя она не обнаружится…
— Отчего же?
— Оттого, что ты, как кажется, беден, а я только богатым продаю мое знание и мои секреты…
— Правда, я беден… однако могу вам заплатить, — отвечал незнакомец, вынув из кармана кошелек, который, по-видимому, был очень тяжел, и показывая его Ла-Вуазен.
— Хорошо, — сказала она, — если ты дашь мне золото, я не спрошу у тебя, откуда ты взял его… Теперь говори, чего ты от меня хочешь?
— Я хочу прежде всего доказательства, что ваши знания истинны…
— Какое же тебе нужно доказательство?..
— Скажите мне, кто я? Этого для меня будет достаточно…
— Дай мне твою руку.
— Вот она.
Ворожея взяла руку, протянутую ей незнакомцем, и долго рассматривала линии. Во время этого осмотра она мысленно вызывала демона, отданного в ее распоряжение Вельзевулом. Демон явился. Она спросила его. Он отвечал. Ла-Вуазен выпустила руку незнакомца.
— Ну? — спросил он.
— Эммануиль-Теодор де ла Тур, принц Бульонский, кардинал Овернский, великий раздаватель милостыни во Франции, приказывайте вашей служанке, и она будет повиноваться!..
VIII. Великий раздаватель милостыни во Франции
Кардинал задрожал, отступил на шаг и побледнел. Сверхъестественное всегда удивляет и волнует.
— Я вас пугаю? — спросила Ла-Вуазен с легкой иронией.
— Нет, — отвечал он, — я вижу, что вы именно та, кто мне нужен для моего великого предприятия.
— В таком случае, так как вы теперь имеете ко мне доверие, объясните, зачем вы пришли…
— Разве вы не можете угадать?
— Конечно, могу, но надо будет призывать и расспрашивать духов, а это будет долго… Если вы не хотите терять времени, скажите мне сами все…
— Вам, без сомнения, известно, что я племянник де Тюренна?
— Как же мне не знать того, что известно всей Франции?
— Вы знаете, как и вся Франция, что этот герой умер на поле сражения.
— К великому огорчению короля и к великой радости врагов.
— Предположим, что маршал, мой дядя, хранил одну тайну, чрезвычайно важную, и что внезапная смерть помешала ему вверить эту тайну кому бы то ни было, потому что, в самом деле, с той минуты, когда он был ранен, и до той, когда испустил последний вздох, он не мог произнести ни одного слова…
Ла-Вуазен склонила голову в знак согласия.
— Эта тайна существует, — продолжал племянник де Тюренна, — я в этом убежден…
— Какая же это тайна?..
— Маршал де Тюренн оставил своим наследникам состояние, несообразное ни с его знатным именем, ни с его высоким саном… И я нисколько не сомневаюсь, что это состояние составляет только самую малую часть его имения, что он должен был иметь огромные суммы и груды драгоценных камней, которые он приобрел во время своих походов и которые были подарены ему секретным образом…
— Однако маршал де Тюренн представил много доказательств своего бескорыстия, — осмелилась сказать Ла-Вуазен.
— Я этому не верю, — возразил кардинал, — на земле нет человека истинно бескорыстного…
— Если же эти огромные суммы и груды драгоценных камней действительно существуют, что вы хотите сделать?..
— Вы не понимаете?
— Нет еще…
Ла-Вуазен лгала. Давно уже угадала она постыдную жадность недостойного племянника героя! Но она хотела, чтобы принц Бульонский объяснился сам. Он продолжал:
— Да, конечно! Сокровища существуют и должны быть так хорошо спрятаны, что никто из друзей и слуг маршала никогда не подозревал о их существовании. Я один угадал истину и сказал себе: «Так как дядя мой оставил свет, не открыв своей тайны, то я спрошу, где скрыты его богатства!
— А!.. — сказала Ла-Вуазен. ~ Вот чего вы хотите!
— Да.
— Говорить с мертвым легко; но мертвые спят непробудным сном и не могут ни слышать вас, ни отвечать вам…
— Без сомнения, поэтому-то, как вы видите, я и пришел к вам…
— А что я могу сделать для вас?
— Мне сказали, что вы имеете власть прерывать сон мертвых, принуждать их слышать ваш голос и отвечать вам… Солгали мне?
— Вам сказали правду.
— Ну, так вызовите де Тюренна, принудьте его тень слушать вас и говорить со мной…
— Я этого не сделаю.
— Почему?
— Потому что великий де Тюренн не такой мертвец, как другие! Потому что он приобрел право спать спокойно в своем окровавленном саване!.. Потому что слава бодрствует над его могилой и запрещает мне приближаться к ней!.. Потому, наконец, что, если уже говорить вам все, вызывая его, я буду бояться!..
— Бояться!.. Вы будете бояться? Вы, Ла-Вуазен?.. — вскричал кардинал.
— Да.
— Женщина, ты лжешь!
— Вы можете в этом удостовериться.
— Да, ты лжешь! Или твоя мнимая наука обман! Твое чародейское искусство одно фиглярство!.. Твое ремесло — дурачить людей, и теперь, когда ты стоишь лицом к лицу с человеком, которого не смеешь обмануть, который ясно увидит твою дьявольскую мистификацию, ты постыдно отступаешь и стараешься прикрыть свое бессилие нелепыми выдумками?
— Думайте так, если хотите… Конечно, я не позволю себе противоречить вам… — возразила Ла-Вуазен самым спокойным и самым почтительным тоном.
Принц Бульонский сделал несколько шагов, чтобы удалиться; но мысль, преследующая его, не давала ему покоя. Молодой человек подумал, что он племянник великого полководца, а великий полководец никогда не должен считать сражение совершенно проигранным, пока останется еще хоть какой-нибудь ресурс. Вместо того чтобы выйти из комнаты, он вернулся.
— Выслушайте меня… — сказал он.
— Я буду вас слушать, пока вам угодно говорить со мной…
— Вы любите золото, не так ли?
— Только одно золото я и люблю в целом мире…
— Если золото может заставить вас решиться исполнить мою просьбу, вы получите его…
— О, его понадобилось бы слишком много… вы сами откажетесь от цифры, которую я назначу…
— Кто знает?
— Стало быть, вы решитесь многим пожертвовать, чтобы удовлетворить свое желание?..
— Да…
— А если я исполню вашу просьбу, если вызову этого знаменитого мертвеца, заставлю его явиться перед вами, но, однако, последствия этого вызова будут ничтожны?..
— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, что сокровища, накопленные вашим дядей, могут существовать только в вашем воображении…
— О! Я этого не боюсь!
— Но положим, что это случится. С надеждою на огромное богатство исчезнут и ваши обещания.
— Поберегитесь так думать!.. Во всяком случае, что бы ни случилось, моя признательность несомненна, и вы получите щедрое вознаграждение.
— Определите ясно ваши предложения. Потом мы посмотрим, можем ли мы сойтись.
— Не предпочитаете ли вы положиться на мою щедрость?..
— Нет, я предупредила вас заранее, что, по всей вероятности, вы отступите перед моими требованиями. Притом повторяю, как ни огромна будет награда, я предпочитаю отказаться.
— Послушайте: я вам предлагаю тридцать тысяч ливров, если только вы вызовите при мне де Тюренна, хотя бы даже призрак его и отказался отвечать на ваши или мои вопросы или сказал нам, что сокровищ не существует…
— Продолжайте.
— Если же, напротив, призрак укажет, где спрятано золото, вещи, серебро, драгоценные каменья, накопленные маршалом, вы получите сто тысяч ливров… Согласны?
— Нет.
— Почему?
— Потому что этой суммы недостаточно.
— Назначайте же сами!
— Я требую пятьдесят тысяч ливров в первом случае, двести тысяч во втором.
— Но…
— О! Не рассуждайте. Соглашайтесь или откажитесь, и если мое сильное желание может иметь влияние на вашу решимость, я желаю от всей души, чтобы вы отказались.
— Я согласен.
— Но хорошо ли мы поняли друг друга? Пятьдесят или двести тысяч!.. Так ли?
— Да.
— Я не требую от вас никакого письменного обязательства, мне достаточно одного вашего слова; но и вы можете положиться на меня!
IX. Гробницы Сен-Дени
— Теперь, когда мы условились, — сказал кардинал, — вы должны понять, что я желаю сделать вызов как можно скорее.
— Я не потеряю ни одного часа, ни одной минуты, однако должна предупредить вас, что мне все-таки нужно две недели.
— Зачем так много?
— Столько времени мне необходимо, чтобы приготовиться к сильному заклинанию, которое должно пробудить мертвеца.
— Согласен, если это нужно…
— Я прибавлю, что самая непроницаемая тайна должна окружать вызывание.
— Эта тайна необходима мне еще более, чем вам.
— Да, конечно! Но я не знаю, хорошо ли мы понимаем друг друга… Я что-то сомневаюсь в этом…
— Что вы хотите сказать?..
— Я хочу сказать, что вы да я, да два человека, находящиеся в моем распоряжении, Лесаж и д'Аво, отлученные от церкви аббаты, одни будут присутствовать при всем, что будет происходить в ту ночь, которую мы выберем для заклинаний.
— Вы правы, — сказал кардинал, — мы несогласны!
Говоря таким образом, кардинал, столь же трусливый, сколько жадный, начал бледнеть и дрожать при мысли о своем одиночестве.
— Что значат ваши слова? — спросила Ла Вуазен.
— Я должен предупредить вас, что со мною будет один дворянин, издавна преданнейший слуга моего дома.
— Кто такой?
— Капитан Шампанского полка, родной племянник де Гассиона, маршала Франции.
— И вы ручаетесь за его скромность?
— Как за свою собственную…
— Пусть же исполнится ваше желание, хотя присутствие постороннего может быть гибельно для нас всех…