[535]. Многие женщины были настолько истощены, что ели траву и опилки, пытаясь заглушить чувство голода[536].
Отказ от работы на военных предприятиях стал единственной совместной акцией «свидетельниц Иеговы» вплоть до 1943 г.[537]. В казавшейся монолитной группе в этот период появились идейные противоречия, приводившие к выделению группировок, по-разному расставлявших приоритеты в борьбе за жизнь.
Первым вопросом, разделившим «свидетелей» на подгруппы, стал вопрос о том, что именно считать работой для фронта. Так называемые «умеренные» полагали, что к ней нужно относить лишь деятельность, направленную на непосредственное производство оружия. «Ортодоксальные» «свидетели» находили, что любая деятельность, даже косвенно связанная с войной, например пошив униформы для немецких солдат, также должна отклоняться[538]. Именно характер лагерного труда, который под влиянием боевых действий на фронтах Второй мировой изменился в 1942 г. в сторону большей милитаризации, привел к расколу в среде «свидетельниц». Нельзя полностью согласиться с мнением немецких ученых Г. Хессе и Ю. Хардера, считавших, что в зависимости от случайного распределения в ту или иную рабочую бригаду, женщины могли стать «фанатичками» или «умеренными» «библейками»[539]. Если они не принуждались выполнять работу, связанную с военным производством, изменялось их положение внутри собственной группы: женщины из «ортодоксальных» вновь становились «умеренными» «исследователями Библии».
К главной причине противоречий между «свидетельницами» необходимо отнести отсутствие у них однозначной трактовки ситуации, возникшей в концентрационных лагерях, с помощью Библии. Специфика группы «Свидетелей Иеговы» была такова, что основные тезисы по интерпретации Священного текста они получали из ряда собственных изданий, в первую очередь из журнала «Сторожевая Башня». В первые годы заключения в концентрационных лагерях возможности нелегально доставать данную литературу у «свидетелей» практически не было. Различные лидеры подгрупп могли по-разному трактовать текст Библии, выстраивая деятельность группы в соответствии со своей концепцией. Как отмечала одна из «свидетельниц Иеговы», бывшая заключенная Равенсбрюка, «отсутствовал правильный инструктаж», что приводило «к появлению различных направлений»[540].
М. Бубер-Нойман, старшая в блоке «свидетелей», вспоминала, что в результате споров почти 400 женщин из 17-го барака отказались шить униформу для вермахта[541]. Осенью 1942 г. «ортодоксальные» «свидетельницы» прекратили работу на ферме по разведению ангорских кроликов, шерсть которых использовалась для униформы[542]. В 1941 г. представительницы «фанатичных» «свидетелей Иеговы» во главе с Ильзой Унтердёрфер отказались есть кровяную колбасу, полученную от нацистов в рационе питания узника[543]. В подобных действиях И. Унтердёрфер и ее последователи опирались на собственную трактовку цитаты из Библии[544]. В условиях недостаточного питания в концентрационном лагере такое поведение означало сокращение шансов на выживание. Другими проявлениями «ортодоксального» следования своим принципам в группе «Свидетелей» стали отказы от построения на лагерной перекличке, когда нацистам приходилось насильно выносить женщин на построение, или от отправки писем домой, что объяснялось наличием на лагерной открытке марки с изображением А. Гитлера[545]. Все эти действия приводили к жестоким наказаниям со стороны лагерного руководства – сокращению пайка, отправке в бункер, избиению, запрету на лечение в лагерной больнице[546].
В итоге можно с большой долей уверенности отметить, что наибольшая смертность среди «свидетельниц Иеговы» относилась именно к подгруппе «фанатиков»[547]. Часть из них была в рамках программы «14 f 13» отправлена в газовую камеру Бернбурга, другие депортированы 26 марта 1942 г. в Аушвиц[548], некоторые расстреляны в самом Равенсбрюке. В результате основная масса «свидетельниц Иеговы», уничтоженных нацистами, погибла до конца 1942 г.[549].
Большинство узниц-«свидетельниц» не разделяло ортодоксальных убеждений. В 1943 г. «библейками» был составлен сборник «Письма. Сообщения для Свидетелей Иеговы и попутчиков», который в дальнейшем нелегально распространялся по территории Третьего рейха. В нем отмечались позиции различных групп, между которыми в Равенсбрюке возникли противоречия в трактовке Библии. В данном сборнике поведение группы «абсолютно экстремальных», отклонявших любые проявления лагерного порядка, характеризовалось как «полное безумие». Предпочтение отдавалось «умеренным». Авторы видели в разделении группы «работу сатаны», который пытался уничтожить «народ Божий» не только голодом и пытками, но также посредством разногласий[550].
Несмотря на сохранявшиеся противоречия между «свидетельницами Иеговы», следует подчеркнуть, что даже в 1939–1942 гг. они оставались более сплоченной группой, чем большинство заключенных. Политические узницы отмечали их убежденность в идеалах, готовность помогать друг другу, способность разделить даже лагерный паек, ухаживать друг за другом во время болезни. Подчеркивались также порядок и чистота в их блоках[551]. По воспоминаниям Сильвии Салвесен – бывшей политической узницы, в одном из бараков «свидетелей» имелись часы[552]. Это было важно для восстановления временных ориентиров, которых заключенные лишались в концентрационном лагере. «Свидетельницы Иеговы» размещались в блоке № 3, а позднее № 17, которые руководство лагеря демонстрировало прибывавшим в Равенсбрюк международным комиссиям[553]. Как и организованные фракции политических, «библейки» смогли реорганизовать внутреннее пространство бараков, улучшив свои санитарные условия.
В начале 1943 г. произошло изменение нацистской политики в отношении «Свидетелей». Главной причиной этого стал приказ Г. Гиммлера от 6 января 1943 г. В нем рейхсфюрер СС отмечал необходимость использовать труд «Свидетелей Иеговы» в сферах, которые не вызывали непосредственного противостояния с их стороны[554]. С этого момента узницы получили возможность не только физического спасения, но и сохранения групповой идентичности. Внутригрупповые противоречия вновь уменьшились, что положительно сказалось на сплоченности группы.
Однако помимо выше названного существовали и другие факторы, повлекшие за собой данные изменения. Так, увеличение количества заключенных из различных европейских стран привело к тому, что нацисты все более нуждались в узницах, помогавших поддерживать лагерный порядок. Основная масса «свидетельниц» были немками. Это облегчало возможность общения с лагерной администрацией и не противоречило нацистской идеологии. Такие свойства группы, как прилежность и исполнительность, эксплуатировались нацистами в областях, от которых «свидетели Иеговы» не отказывались в силу убеждений. Многим «библейкам» разрешалось работать в домах эсэсовцев в качестве прислуги или детском саду для детей нацистского персонала лагеря[555]. Например, они трудились в особняке Р. Хёсса – коменданта Аушвица, который отмечал, что «свидетельницы» были убеждены в праведности смерти евреев в концентрационных лагерях, так как последние изменили Иегове. В своих воспоминаниях Р. Хёсс писал: «Я всегда считал этих людей душевнобольными, которые, однако, были по-своему счастливы»[556]. Около 30–50 заключенных, получавших питание и гражданскую одежду, работали в элитном нацистском санатории «Хоэнлихен», располагавшемся неподалеку от Равенсбрюка, где зачастую бывали А. Гитлер, О. Поль, Г. Гиммлер.
Нацисты использовали большинство узниц-«свидетельниц» во внешних лагерных бригадах. Причиной этого было высокое качество их труда. Кроме того, «свидетели» верили, что заключение в концентрационный лагерь – это «воля Иеговы», и считали побег сопротивлением ей. К тому же «библейки» были уверены, что в ближайшее время наступит «царство Иеговы» и они будут освобождены[557].
Специфика труда «свидетельниц Иеговы» в Равенсбрюке, безусловно, сказывалась на положении группы. Работавшие в сфере обслуживания нацистов «исследовательницы Библии», прежде всего немки и австрийки, имели достаточное питание и чистую гражданскую одежду. Их труд был относительно легким[558]. Обладая специальными пропусками, «свидетельницы Иеговы» могли без проверки покидать территорию концентрационного лагеря[559]. За пределами лагеря они снова обретали имя и фамилию, некоторую свободу, то есть то, чего не было у остальных заключенных абсолютно. Все это способствовало выживанию «свидетельниц», так как помогало не только сохранять их жизнь, но и групповую идентичность.
В отличие от политических заключенных, доля «исследовательниц Библии» в лагерном «самоуправлении» была минимальной. Это положение основывалось на убеждениях «библеек», то есть на категорическом отрицании любых форм сотрудничества с властью. Лишь иногда они занимали определенный пост в лагерном «самоуправлении», чтобы поддержать собственную группу узниц, организовав дополнительное питание, лечение, одежду