– Естественно. Треба нарисовать вначале, чтобы обмозговать – детально вытачивать или целиком. А что хотел-то?
– Коня. Научишь?
– Было бы желание, – сдерживая радость, ответил Иван Фёдорович. За тем и привёл внука в мастерскую: интерес пробудить. – научить всему можно, – похлопал ободряюще по спине. – айда-пошли в гараж.
– На мотоцикле поедем? А как ты его заводишь? – посмотрел Айнур на правую ногу деда.
– Увидишь.
– Сейчас, подожди… – Айнур загадал: если с разбега достанет до того самолёта, который был подвешен выше всех, то мама выздоровеет. – хоп, ес! – запылённая модель качнулась.
– Айда-пошли! – поторопил дед. – пока родители не вернулись, нам с тобой надо успеть туда и обратно.
– Как думаешь, поможет маме эта тётенька?
– Всё будет… ок!
Внук рассмеялся – из уст деда «ок» прозвучало уморительно.
– Смотри, как я одной левой управляюсь, – сказал дед и завёл мотоцикл с первого раза.
Айнур, веселясь от души, пробовал устроиться в деревянном ящике, приделанном к «Уралу» вместо коляски. К дощатому боку дед крепко привязал вилы.
– Зачем так?
– Чтобы не болтались, тебя не поранили, по дороге не выпали.
– А ящик?
– В люльку много сена не натолкаешь.
– Как-как? Люлька?
– Люлька.
– Люлька, прикольное слово, фэншуйно, ха-ха!.. Э! Что за дела? Брысь! Тимошка ко мне запрыгнул.
– Не гони его. Он привык в люльке ездить.
– Тимошка катается в люльке? Люлька, ха-ха-ха! Тимка, сиди спокойно!.. ох, ух! – запрыгали они по кочкам, пробираясь к укатанной просёлочной дороге. – У-у-у! Класс!..
Дед оказался лихачом. Они неслись на предельной скорости. При каждом подпрыгивании Айнур с замиранием сердца ждал: ящик или отстегнётся, или совсем развалится. Ему было и больно, и смешно. Он хохотал, а ветер с одинаковой силой трепал его волосы, уши и шерсть Тимошки, жгуче вышибал слёзы из глаз Кряжа и тут же слизывал солёную влагу с его морщинистого лица. И непонятно было, от чего закипают слёзы у Ивана Фёдоровича: от ветра, возраста или избытка чувств. Возможно, впервые за последние годы душа Кряжа плакала от счастья.
– Ну как? – перекричал он тарахтение мотоцикла.
– Вери гуд!
– Поверни тут?
– Ха-ха!.. ве-ве-ве!.. у-ха-ха!.. гу-гу-гу!.. – трясся ящик на ухабах, трясся Айнур от смеха, трясся щенок, переступая лапами по дну ящика.
Тимошке такой экстрим казался излишним. Раньше они с хозяином ездили спокойнее. Сегодня, пока катили по гладкой дороге, щенок сидел смирно и радовался, но когда подпрыгиваний и вибраций стало слишком много, прижался к коленям мальчика и, в какой-то момент не выдержав, на ходу сиганул из ящика.
– Тимка потерялся! – закричал Айнур.
– Что случилось? – сбавил скорость Иван Фёдорович. – а-а, Тимоха… – увидев бегущего рядом с мотоциклом щенка, махнул рукой. – пусть так… догоняет, разомнётся. Как тебе поездочка?
– Высший класс!
– Как на английском?
– Вери гуд!
– Вери гуд? О-хо-хо! – захохотал Иван Фёдорович, припав к рулю. – Ты и в прошлый раз так ответил?
– Ес.
– А мне послышалось: «Поверни тут», хо-хо!..
– Я так и понял, поэтому всю дорогу ржу не могу.
– Вери гуд, – повторил дед. – надо запомнить. Вери гуд, держись! – И дал газу.
Айнур стремился не отстать от деда – цеплял на вилы сено большими охапками. Кряж, втихаря радуясь старанию внука, заботливо проворчал:
– Спину не сломай с непривычки.
– Не сломаю, я в классе самый спортивный, – похвастался Айнур и застыл с разинутым ртом: мимо промчалась на Грине Софийка.
Тимошка, узнав старых знакомых и считая их уже друзьями, сипя, пустился вдогонку. Айнур в эту минуту ох как жалел, что не может, подобно щенку, броситься следом, а ещё лучше – скакать рядом со смелой девочкой.
– Тимоха, шементом назад! – вернул щенка дед и, тая ухмылку, изрёк: – Дюжая бесовка, тебя дразнит.
– Да ну, – не поверил Айнур.
– Бабья натура – красоваться, – утрамбовывая сухую траву в ящик, пояснил Иван Фёдорович. – сейчас вернётся проверить, насколько ты очарован ею.
– Ты психолог? – изумился Айнур, увидев возвращающуюся Софийку.
Тимошка нетерпеливо заюлил, поглядывая на хозяина. Хотелось ему ринуться навстречу коню и, обогнав того, вернуться обратно первым. Вчера, когда он бегал на речку без Кряжа, они с Грином негласно затеяли соревнования. До воды конь первым доскакал, но зато в реке Тимошка показал удаль: два раза переплыл туда и обратно, а потом три раза «спас» девочку, хоть она и сопротивлялась. На обратном пути снова победил Грин, и теперь Тимошке страсть как хотелось взять реванш у длинноногого.
– Дядь Вань, ваш Тимошка невоспитанный и неправильный! – не сходя с коня, зачастила Софийка. – никогда его на речку одного не пускайте. Вчера он меня терроризировал: плавать спокойно не давал, хватал за футболку и вытаскивал из воды…
– Бззз!.. – передразнил дед. – застрекотала, стрекоза, поздоровайся сначала!
– Здравствуйте, пожалуйста! – не смутилась соседка.
– А ты где был вчера? – строго вопросил дед, переключившись на внука.
– Я?.. – растерялся тот.
Софийка, торопливо соскочив с Грина, вклинилась между ними:
– Где он мог быть, конечно, с на…
– С мальчишками в футбол играл, – перебил её сердито Айнур.
– С местными малайками познакомился? – сразу смягчился дед. – похвально, треба с ними якшаться. С чего коня вхолостую гоняешь? – налетел внезапно на Софийку. – Где твои? Почему сено не убирают? Того гляди, дожди зарядят…
– Я откуда знаю! У меня своей работы хватает. Два дома убираю, за огород отвечаю, Даньке сопли подтираю, ещё скотину встречаю, корову дою… иногда… – отпарировала Софийка. – хочешь на Грине прокатиться? – не переводя дыхания, обратилась к Айнуру.
– Хочет, – вместо внука ответил Иван Фёдорович. – тогда я погнал, сама привезёшь жениха в деревню, – подмигнул Софийке, будто заранее договорился с ней обо всём. – с ним будь, – велел Тимошке, указывая на Айнура.
Щенок, демонстрируя перед Кряжем свою надёжность и воспитанность, сел подле ног молодого хозяина, а тот растерянно переводил взгляд с деда на Софийку, в который раз удивляясь манере общения деревенских. Было у них всё быстро, просто, без лишних условностей.
«Урал», заваливаясь на рытвинах, медленно уползал. Теперь дед ехал без лихачества: справа высился закреплённый сноп сена, который надо было доставить домой в целости и сохранности.
– Как футбол? – ехидно поинтересовалась Софийка, лишь Иван Фёдорович отъехал. – много голов забил? Быстро ты вчера слинял с Палёным.
– Сто раз пожалел, – признал Айнур, – бегали как бараны и правила нарушали.
– А ты футбольный знаток? Знаешь все правила?
– Оф кос.
– А нас никто не учит, нет всяких там тренеров и клубов, играем, как умеем, – обиделась за всех девочка.
– В смысле, «играем»? Ты тоже?
– Я, между прочим, больше всех забиваю. Ой, что с твоими глазами? – очень натурально испугалась Софийка.
– Что с ними? – ещё больше испугался Айнур.
– Сейчас лопнут от удивления.
– Отойди, а то забрызгаю! – неуклюже пошутил Айнур, ругая себя: «Купился!» – впервые вижу девочку-футболиста. В нашем дворе гёрлы в основном всякими танцами занимаются.
– А мне кажется, что вы их просто не принимаете. Меня Палёный тоже прогоняет вышивать или «лечить» начинает.
– Лечить?
– Утверждает, что футбол не для девчонок, особенно опасен для меня, потому что коленки вывернутые…
Айнур невольно уставился на её коленки. «Правда, смешные коленки, хотя ноги прямые. Обычно у футболистов ноги кривые. – посмотрел на свои ноги. – мои почему-то тоже не кривые, и у неё… ничо так… только фигурой больше на мальчика похожа. И почему она мне нравится?»
– Вывернутые коленки только у кузнечиков.
Понимая, что сказал глупость, Айнур, смутившись, отвернулся.
– При чём здесь кузнечики?! – вспыхнула соседка. – вы, пацаны, все одинаковые! Хорошо ускользаете от темы и вообще от всего.
– Хватит злиться. Лучше покажи, как скакать.
– Скакать? Пхих! – так, как умела только она, прыснула Софийка. – сначала хотя бы сидеть научись!
– Вот и научи! Тоже много говоришь, а дела нет! – Айнур, психанув, поддел носком кроссовки небольшой сноп сена.
Тимошка резво прыгнул, пробуя поймать подлетевшие сухие травинки. Иван Фёдорович уже был далеко, поэтому щенок вновь почувствовал себя независимым. Подбежал к Грину.
«Перегоню тебя!» – пролаял, вернее, просипел.
Грин фыркнул, покосившись на него коричневым глазом. Поведение Тимошки его забавляло. Снова фыркнул. Тимка не знал, как расценивать фырканье – как насмешку или как дружеский знак. На всякий случай отбежал, чтобы со стороны понаблюдать за длинноногим.
– Морковки нет с собой? – спросила Софийка у Айнура.
Тот развёл руками:
– Чего нет, того нет.
– Ладно, без подлизывания обойдёшься, сейчас на Грина сесть – легкотня.
– Почему?
– Осёдланный. Со стремени удобнее, чем с земли. И ты длинный.
– Запомни, детка, длинными могут быть… шнурки, к примеру, а я – высокий.
– Учту, что ты длинный шнурок, пхих!
– Софка, ты можешь не подкалывать?
– Ой, и Данька меня так называет.
Айнур не стал говорить, что от Даньки и услышал.
– Да? – изобразил удивление. – Надо же!
Тон Софийки смягчился.
– Я сейчас покажу, как садиться на Грина, а ты запоминай. Подходишь расслабленно. Левую ступню в стремя, правой рукой держишься за заднюю лу́ку…
– За что?
– Вот же, я держусь, это задняя лука. Правой ногой отталкиваешься, рукой упираешься на переднюю часть седла и выпрямляешься в стремени, потом быстренько правую ногу пе-ре-ки-дываешь… эй, ты смотри, а не в носу ковыряйся!
– Я ковыряюсь?!
– Нет, Тимошка… пхих!
– Шутки у тебя примитивные.
– Я же деревня, примитив, – не обиделась Софийка. – Ты всё понял? Повторять не буду.