Кряжу понравилось желание внука остаться. «Силу крови ничем не перебить. Мальчишка в меня. Узнаю́ темперамент и… – обернулся на дочь. – м-да, трое мужиков одной сикильды[2] испугались… а Вика, хоть килограммы и растеряла, характером прежняя… тоже мой характерец-то».
– Рискнём. – посмотрел на внука благодарным взглядом и приостановился, дожидаясь дочку.
После поездки в Низовку скорлупа, в которую Виктория пряталась, треснула. Выглядывала она из неё пока робко, но в глазах появилась живость, черты лица стали мягче, и ещё Иван Фёдорович заметил в дочке смущение. Снедаемый любопытством, и так, и эдак подводил детей к разговору, но Виктория откровенничать не собиралась. Отложила новость до уточнения у врачей-специалистов. Булат тоже при Вике уклонялся от разговора, но наедине шепнул: «Не рак. Подробности потом. Уточним кое-что, там такой тюрлих-натюрлих… потом, короче».
«И на том спасибо, – стараясь не пустить обиду в сердце, думал Иван Фёдорович, – не рак… так и предполагал… Тогда что?» – мучился вопросом, но пытать ни дочь, ни зятя больше не стал.
– И не погостили вовсе. – дождавшись Викторию, поковылял рядом.
– Срочно надо.
Иван Фёдорович покашлял, прикидывая в уме, с каких слов начать.
– Малайку как? С собой? В городе ему что делать?
– Я всё слышала, плохие из вас шпионы! – улыбнулась Виктория.
– Твой вердикт?
– Ему на каникулах лучше здесь, папа.
Двоюродный брат близнецов Стрижей, Эрик, хипповатый парень лет двадцати пяти, приехавший к ним из Челябинска, показывал мастерство эскимосского переворота на каяке.
– Он турист-водник, – важничая, по очереди поясняли Мишка и Гришка докучливым ребятам, – сплавляется по горным речкам, участвует в слаломных соревнованиях…
– От дна веслом отталкивается, – сказал Палёный, белозубо щерясь.
– Ты ему скажи, – посоветовал Гришка.
– Ты от дна отталкиваешься! – крикнул Марат Эрику.
– Смотри. – Эрик погрузил весло в реку, оно полностью ушло под воду.
– Мухлюешь.
– Пжалста, могу, где глубже, сам скажи, куда плыть.
– В заводи, под ивами самое глубокое место.
Эрик поплыл к заводи. Сделал четыре переворота.
Палёный продолжал скалить ровные зубы. Глаза его от зависти совсем сузились.
– Это не спорт – на корыте кувыркаться.
– Попробуешь? – предложил Гришка, подмигивая Мишке.
– Эрик, чалься! – махнул тот рукой, не дожидаясь согласия Палёного.
Эрик, уверенно отработав спаренным веслом, вывел каяк на мелководье. Сдёрнул с овального отверстия защитную «юбку» из непромокаемого материала неопрена, полностью закрывавшего внутреннюю часть каяка, опёрся обеими руками в края и вытащил ноги наружу. Ребятня, подбежав, с интересом разглядывала диковинное судёнышко. Палёный следил за манипуляциями Эрика со скептицизмом: дескать, чего там!
– Прошу! – приглашающим жестом повёл рукой Эрик.
Марат вальяжной походочкой двинулся к каяку.
– Ща укротим твоё корыто! – начал рисоваться, увидев Софийку и внука Кряжа.
Пока рассматривал каяк да приноравливался, как сесть, Эрик проводил краткий инструктаж:
– Запомни: каяк легковесный, чувствительный, он должен стать твоим продолжением…
– Жопой, что ли? – рассмешил Палёный собравшихся.
Эрик тоже засмеялся.
– Почти… корпус ровно, работаешь бёдрами, а не жопой (раздался новый взрыв смеха), держи равновесие и старайся пока в течение не попадать, а если затянет, то разверни…
Марат Эрика не слушал, поглощённый мыслями о Софийке и Айнуре. Городской мальчишка его раздражал. «Откуда у хромоногого Кряжа внук взялся? Да ещё футболист… хренов…»
– Расступись! – вдруг гаркнул на зевак. – нашли Бонифация на каникулах! Цирка не будет. Идите ныряйте! – Марат, протолкнув ноги в узкую часть каяка, посмотрел на Эрика: – Закрывашку давай.
– Сначала без «юбки».
– А что так?
– Попробуй и поймёшь! – засмеялся Гришка.
– Ты, Гриня, подозрительно развесёлый сегодня! Оп… почему восьмёркой? – Полёный начал оглядывать слегка развёрнутые по отношению друг к другу лопасти спаренного весла.
– Так положено… э-э-э! – закричал Эрик. – не скребись дном о камни, вытряхну сейчас из каяка!
– А как? Перелететь, что ли? – не понял Марат.
– Руками отталкивайся от дна, приподнимая каяк, тащи к глубине… оставь весло, сам подам… держи нос против течения, – напомнил Эрик, когда Марат выбрался с мелкой воды. – не делай рывков, не…
Его наставления Палёному не помогли: не успев взмахнуть веслом, качнулся влево, вправо, начал заваливаться, нелепо выгнулся телом, попробовал упереться веслом в дно, в итоге протолкнул его под каяк, утопил, развёл руки в стороны и перевернулся.
На берегу раздался дружный смех.
– Держи Тимку! – толкнула Софийка хохочущего Айнура.
Но было поздно: молодой пёс, подчиняясь врождённому инстинкту, крупными скачками бросился в воду.
– Уберите псину! – заорал Палёный, отбрыкиваясь от щенка-переростка, который подгрёб, чтобы его спасти.
Однако Марат подумал: собака-великан на него напала. Огромная пасть с зубами до пяти сантиметров пыталась ухватить его за плечо и перевернуть на спину. Откуда Палёный мог знать, что водолазы это делают каким-то особым способом, не раня и не причиняя вреда здоровью.
– Дурак, зачем сопротивляется? – пробормотала Софийка. – он меня тоже сначала за футболку тащил, потом за плечо цапал, но не больно, даже следов от зубов не осталось. – не выдержав, крикнула: – Марат, не дерись с ним, обними за шею, он к берегу поплывёт, не бойся, он…
– Тимошка, ко мне! Идём домой, на, на, кушать! – звал Айнур.
Но щенок, занятый делом, не реагировал на окрик и абсолютно не учитывал желание «утопающего» не спасаться.
– Отвали! – верещал Марат, стараясь отвязаться от назойливого гиганта.
– Подержи! – быстро стянув футболку, Айнур сунул её Софийке. Подбежал к откосу, скинул обувь и прямо в шортах прыгнул в Каменку. Привлекая внимание водолаза, стал бить по воде руками и кричать: – Тону, спасите!..
Тимошка растерялся. Он ещё одного не успел спасти, а тут другой тонет. Второй показался важнее первого.
А веселье на берегу не знало границ. Особенно ликовал Гришка:
– Офигенный фильм получился! Я всё заснял. Видео ржака!
Палёный разъярился, но почему-то виновником своего позора посчитал не себя, Эрика и близнецов, а приезжего внука Кряжа.
– Ты, понтовый прыщ! Специально натравил контуженого пса!
Он налетел на Айнура и, не дав тому возможности дойти до берега, изо всей силы толкнул в грудь.
Айнур не ожидал нападения – упал навзничь, больно ударившись о каменистое дно. Тимошка, макая в воду шерсть на животе, уже крутился рядом, недоумевая: «Только что спас… Опять?»
Со склона, размахивая футболкой и разбрызгивая открытыми носами сандалий мелкие камушки, торопливо сбегала Софийка. Навстречу поднимался Палёный. Продолжая кипеть от ярости, подставил подножку – девочка «нырнула» рыбкой, уткнулась лицом во влажную гальку…
Марат, не оглядываясь, пошёл к «Яве».
Айнур не стал помогать подруге. Пронёсся мимо, отплёвываясь, тяжело дыша от переизбытка злости. Прыгнул со спины на обидчика и применил удушающий приём. Палёный захрипел. Стал выворачиваться. Он оказался очень вёртким и сильным.
Со всего берега сбежались мальчишки и девчонки. Остальные купающиеся тоже повыскакивали из реки. Кто-то хотел разнять, но Эрик не дал:
– Всё справедливо: один на один.
Софийка, наспех обтерев лицо краем любимой футболки, протиснулась в середину, попробовала вклиниться между дерущимися.
– Всё справедливо: один на один, – повторив слова брата, оттащил её Гришка. – Соф, лицо вымой, у тебя губа рассечена, кровь, – заботливо добавил он.
Глава 12
За забором у соседей ничего не менялось: «отте-накала» Лидушка и клокотал индюк. Тимошка продолжал подглядывать за ними одним глазом, хотя дыру увеличил настолько, что мог полностью просунуть квадратный нос.
– Неделя не прошла, как синяк под глазом рассосался, и от те на! губа распорота, лицо в полоску. Девчушки по деревне красавицами ходят, а наша лбы расшибает, болячки собирает. С кем на этот раз не поладила?
– С берегом.
– От те на, шутит ещё!
«Кулдык!» – клокотаньем поддержал её индюк.
– Не шучу. Палёный подножку подставил, когда под горку бежала, вот я и зарылась.
– Так Мара-а-ат, а говоришь – берег.
– Ну… лицо-то о берег… С Палёным тыдыщ-тыдыщ не делали. С ним Айнур подрался.
– От те на! С чего подрались?
– С ничего.
– Ничего – хорошая причина.
– Палёный неадекват, сам перевернулся на спортивной лодке, а его Тимка спасти хотел…
– Какой Тимка?
– Собака дяди Вани.
– Тимошка? От те на! Не знала, что Ванька гож собак дрессировать.
Тимошка за забором насторожился, услышав о себе.
Софийка прыснула.
– Никого он не дрессирует. Тимка – водолаз.
– Под водой ходит, что ли?
Лидушка своим вопросом совсем рассмешила внучку.
– Ха-ха-ха, ты что! Это бегемоты под водой ходят, а Тимошка водолаз от рождения – порода такая. Спасает тонущих людей.
– От те на! Сколько живу, слыхом не слыхивала… потом расспрошу соседа, где раздобыл такую собачину.
«Кулды-ы-ык!» – пронзительно закричал индюк, раздувшись перед Лидушкой.
– Кыш, птица неразумная, таки требует индюшку, скоро будет, – переключилась Лидушка на веерохвостого.
Тимошка пару минут поторчал у забора, рассчитывая услышать ещё что-нибудь о себе, но старушка и девочка ушли в дом.
Щенок побежал искать хозяев.
– На этих станках треба работать аккуратно и внимательно, а то будет фильм ужаса, как сам давеча говорил, – куски мяса и кровь фонтаном.
– Я уже понял. Стружка красиво получается, и запах… делишес.
– Ты мне переводи, я же в школе немецкий учил.