Нисса кивнула Чандре. Без слов, по наитию поняв, что от нее требуется, пиромантка бережно сорвала с деревца три самых крупных листа.
Под взглядами Тейо, Крысы, Кайи, Вивьен, Анграта, Сахили, Нив-Миззета, Тефери, Враски, Джайи, Карна, Рала, Тамика, Лавинии, Аджани и Джейса Чандра с Ниссой любовно обернули листьями доспех Гидеона.
Покончив с этим, Аурелия отдала сверток Чандре, а та, с Джейсом и Ниссой по бокам, возглавив торжественную процессию, двинулась в сторону ликующей (и скорбящей) толпы. Горюющая Аурелия проводила их взглядом, но следом не пошла, хотя большая часть мироходцев предпочла присоединиться к Чандре.
Кайя тоже шагнула за ними, но Рал тронул ее за плечо и взглядом дал знак подождать, а Тамик тем же манером придержал на месте Враску. В ответ та кивнула и крикнула Джейсу, что разыщет его позже.
Сбитый с толку Тейо и охваченная любопытством Крыса остались на месте, рядом с Лавинией, Аурелией, Сахили и драконом, ожидая, что последует дальше. В скором времени к ним подошли Ворел, Экзава, Ган Шокта и Боруво. Последний улыбнулся крестнице, а вот родной отец ее, по обыкновению, не заметил. Как только все собрались, а процессия Стражей скрылась из виду, Сахили превратилась в Лазава, заставив Тейо ненадолго задаться вопросом, где же сейчас настоящая Сахили Рей.
Однако этот вопрос тут же вытеснили из головы другие заботы.
Первым заговорил Огненный Разум:
– Как новое Воплощение Договора я посоветовался с представителями каждой из десяти гильдий.
Кайя оглянулась на Тамика, вопросительно подняла бровь, и тот кивнул, подтверждая Нив-Миззетову правоту.
– Все мы, – продолжал Нив-Миззет, – сошлись на том, что известные особы – те, кто сотрудничал с Николом Боласом – должны понести наказание.
Услышав это, Враска встрепенулась, глаза ее засияли волшебным огнем.
– Судить меня не тебе. И не тебе подобным.
– Тебя уже осудили, – непреклонно, но без угрозы ответила ей Лавиния. – Однако твои сегодняшние действия смягчают приговор.
Тут вперед, с трудом сдерживая порыв прикрыть ладонью глаза, выступил Рал.
– Болас ввел в заблуждение и использовал в своих целях не только тебя. Точно та же вина лежит и на нас с Кайей. Возможно, мы осознали ошибку раньше, чем ты, однако ссоры с союзницей не желаем. Особенно с союзницей, готовой подтвердить верность Равнике и собственной гильдии делом.
Взгляд Враски вовсе не сделался менее подозрительным и настороженным, но свет в ее глазах угас.
– Я слушаю.
– Сегодня, – заговорила Аурелия, глава Легиона Боросов, – на Равнике погибли сотни, а может, и тысячи разумных существ.
– С сопутствующим нанесением материального ущерба неслыханных масштабов, – прибавил Тамик.
– Подобных актов террора, – не удостоив его внимания, продолжала Аурелия, – нельзя оставлять без наказания. Три мироходца сделали все, что в их власти, помогая дракону и поощряя его злодеяния. А именно: Теззерет, Довин Баан и Лилиана Весс.
– Но разве Лилиана… – без раздумий заговорил Тейо.
– Весс, – перебил его Ворел, – слишком поздно сменила сторону. Только после того, как послужила непосредственной причиной большей части резни.
– И все трое – мироходцы, – напомнил Лазав, глава Дома Димиров. – Нам до них не дотянуться. Но вот вы – вполне сможете.
– О чем именно вы просите? – спросила Кайя, ничуть не обрадованная ходом разговора.
– Рал Зарек, – пояснил Огненный Разум, – уже согласился отправиться в погоню за Теззеретом. Враска, тебе, в наказание за былые грехи, вверяется казнь Довина Баана. А тебе, Кайя, десять гильдий желают поручить убийство Лилианы Весс.
Картина шестьдесят восьмая. Джейс Белерен
Шагая рядом с Чандрой, Джейс Белерен изо всех сил старался скрыть истину, словно бы крупными буквами написанную на его лице. Старался, как мог – разве что иллюзий творить не стал.
«Никол Болас жив».
В тот миг, когда Бонту вонзила клыки в руку Боласа, разом лишив его всех добытых Искр, в голове Джейса зазвучал мысленный голос, сказавший: «Никол Болас не должен погибнуть здесь».
Этот голос Джейс – пусть не сразу, но вскоре – узнал. Голос принадлежал Духу Дракона, Уджину.
Не веря самому себе, Джейс воспротивился его повелению:
– Должно быть, ты шутишь. Болас умрет. Здесь и сейчас. И даже не думай, будто сумеешь его спасти.
«Я спасу его, и ты мне в этом поможешь».
– Тут ты жестоко ошибаешься.
«Подумай, Джейс Белерен. Болас уже умирал, и возродился много опаснее прежнего. Я тоже погиб, и результат ты видел. Разве тебе не приходит в голову, что мертвый Никол тоже, как брат-близнец, может стать Духом Дракона? И станет ли этакое существо тем Боласом, с которым тебе хотелось бы встретиться?»
– Он – твой брат-близнец?! Но мы не можем позволить ему…
«Не пойми меня превратно. Что представляет собою мой братец, я знаю прекрасно. Помоги мне сейчас, и я навек помещу Боласа в заточение, а сам до конца времен стану ему тюремщиком. И вы избавитесь от обоих. Навсегда. И это не просто самый безопасный путь, это – единственный путь, гарантирующий Мультивселенной мир и покой».
– Если ты так тверд в своем решении, зачем тебе я?
«Ты и твои присные одолели его, ослабили, но он – по-прежнему Древний Дракон и своей волей со мной не пойдет. Чтобы забрать его отсюда, от меня потребуются все силы и все внимание. Тебе же предстоит скрыть наше столкновение от товарищей-мироходцев и от всех прочих смертных. И даже от Нив-Миззета. Ты нужен мне, чтобы скрыть от всего мира тот факт, что Болас остался в живых».
– Если этот путь верен, зачем же что-то скрывать?
«Любой мироходец, жаждущий мести и отыскавший его в заточении, рискует выпустить его на волю. Вся Мультивселенная должна считать Боласа мертвым, хотя мы с тобой оба знаем: убивать его – непозволительный риск».
– Я ничего подобного точно не знаю.
«Знаешь. У Боласа имеется план на любой, самый непредвиденный случай. Гибель не остановила его в прошлый раз, не остановит и ныне. А вот заточение… подобного исхода Болас предусмотреть не мог никак, а потому и планов на такой случай не строил».
И Джейс последовал указаниям Уджина. Воспользовавшись чарами невидимости, он скрыл от всех появление Духа Дракона и его схватку с братом, а сам тем временем сотворил иллюзию – иллюзорного Боласа, распавшегося в мелкую пыль на глазах у всей Равники.
Опасаясь, как бы его обмана не раскусила Лилиана, он как только мог постарался изобразить мысленный голос Боласа и направил телепатический предсмертный крик дракона в ее сознание. Ну, а коснувшись ее мыслей, осознал, как потрясло, как надломило Лилиану самопожертвование Гидеона – пусть даже принесшее ей победу над драконом. Тогда Джейс попробовал связаться с нею от собственного имени, но, уступив ее просьбам, оборвал связь.
Тем временем незримый Уджин оглушил незримого, ослабшего Боласа, лишил его чувств и был готов уйти, а посему Джейс, дотянувшись мыслью до Сахили Рей, велел ей отключить Бессмертное Солнце. Ни в чем не усомнившаяся, Сахили выполнила приказ.
Изнуренный физически, умственно и морально, Джейс опустился на мостовую рядом с плачущей Чандрой и Ниссой, и вскоре оба дракона, а следом и Лилиана, исчезли, ушли в иные миры.
Теперь Джейс Белерен шагал рядом с Чандрой и Ниссой, несущими доспех Гидеона Джуры, оплакивал друга, отдавшего ради победы над Боласом жизнь, и каждый сделанный шаг казался ему непростительной ложью.
Кода
Картина шестьдесят девятая. Два дракона
В молчании Дух Дракона и брат его, дракон, взирали один на другого.
Последний чувствовал себя – сквернее некуда. Пусть и окутанному крыльями брата, переход с Равники через Слепую Вечность в буквальном смысле слова стоил лишенному Искры дракону зрения, не говоря уж о том, что с опаленной шкуры облезла, осыпалась вся чешуя. На то, чтобы прийти в чувство, потребовалась не одна неделя, на исцеление – не один месяц, а близорукость не прошла до сих пор – перед глазами словно бы все расплывалось. Распростертый на земле, он выглядел… да, именно: побежденным. А еще ему явно чего-то недоставало. Да, Искры – само собой, но не только, не только…
Оставив на время эти заботы, дракон полоснул противника злобным взглядом.
– Я думал, что покончил с тобой, – прорычал он.
– Времена меняются, – пожав плечами, откликнулся Дух Дракона. – Особенно, знаешь ли, в Таркире – в том измерении, где я погиб. Следовало бы тебе свыкнуться с этой мыслью.
– Это тебе следовало бы свыкнуться с мыслью, что я попросту убью тебя снова через пару минут.
– Вот только отдышишься?
– Именно.
– Сомневаюсь, братец, сомневаюсь. Посмотри на себя, отягощенного бременем грядущей смерти. Убить меня тебе не хватит сил ни через пару минут, ни через пару тысячелетий. А большего срока тебе не прожить, не продержаться – ведь Искры-то у тебя больше нет.
– Так у тебя отниму.
– Не выйдет. Ни силой, ни даже хитростью. Даже через миллион жизней – тем более, что теперь количество отпущенных тебе жизней ограничено ровно одной.
– Думаешь, сможешь меня удержать? Я…
– Я знаю, братец, знаю, кто ты таков. И никогда этого не забуду.
– Дурень самонадеянный, ты же…
– Это я-то самонадеянный дурень? – хмыкнул Дух Дракона. – Вправду? Взгляни-ка в Озеро Возникновения.
Смертный дракон машинально взглянул в озерную гладь.
– Говорил котел горшку: ты от сажи черен, – с усмешкой сказал Дух Дракона.
Казалось, его брат-дракон вот-вот вспыхнет огнем.
– Это мое Царство Уединения, – напомнил он. – Здесь властвую я.
– Уже нет. Ты забыл: изначально этот мир был моим. И по-прежнему любит меня больше. Предпочитает меня тебе. Оглядись повнимательнее, и увидишь.
Как ни хотелось смертному дракону сохранить дерзкий, непокорный вид, тут он против собственной воли поднял взгляд к горизонту. И первым, что он заметил, несмотря на помутнение взора, оказались краски: с тех пор, как он в последний раз побывал здесь, все вокруг изменило цвет и теперь явственно отливало синевой, отличительным цветом брата. Мало этого, огромные рога вдали, на горизонте, изгибались внутрь, как его собственные, но затем вновь расходились в стороны и наружу, опять-таки как у брата. Весь мир нес на себе клеймо, печать власти Духа Дракона. Еще одна потеря…