— Неплохо, — проронил он перед тем, как переключить своё внимание на нового врага.
Тейо снова улыбнулся, и я улыбнулась вместе с ним. Затем он поспешно спрятал улыбку и развернул щит, чтобы прикрыть спину госпожи Кайи.
— Нужно призвать гильдии! Убедить их вступить в бой! — прокричал господин Белерен.
Мастер Зарек подстрелил очередного вечного и крикнул в ответ: — Не уверен, что это возможно! Я могу привести иззетов, и, может быть, у Кайи получится сделать то же самое с оржовами…
Госпожа Лавиния закончила его мысль: — Остальные гильдии отступили, защищая собственные территории. Друг другу они не доверяют сильнее, чем Боласу.
— И это не считая гильдий, которые и так уже служат Боласу. Гольгари и азориусов. И ещё, вероятно, груулов, — добавила госпожа Кайя.
В жизни бы не поверила, что груулы станут служить дракону. Я знала, что мои мать с отцом никогда бы не стали.
Госпожа Лавиния тоже нахмурилась. Очевидно, и ей не нравилась мысль о том, что азориусы служат Боласу.
Тейо и госпожа Кайя стояли спина к спине, обмениваясь ударами с парой вечных. Решив, что я могу помочь, я проскользнула между ними, наклонилась к госпоже Кайе и прошептала: — Позовите Гекару. Она приведёт за собой весь Культ.
Госпожа Кайя прирезала своего вечного и, помедлив, печально покачала головой. — Гекара мертва, — сказала она.
Вот так всё и случилось. Мой мир… перевернулся.
Не может быть…
Я же видела её прошлой ночью. Она была в порядке. Она была весёлой. Она была Гекарой. Она была моей лучшей подругой во всём белом свете. Во всей Мультивселенной.
Тейо тревожно глянул на меня из-за своего щита.
— Гекара была моим другом, — растеряно пролепетала я. — Она меня знала. Она меня видела.
Тейо выглядел так же, как я себя ощущала: беспомощно. Ему хотелось успокоить меня; переместив щит из правой руки в левую, он потянулся ко мне и легонько сжал моё плечо в ободряющем жесте.
Я не стала притворяться, что меня это хоть капельку ободрило. У меня по-прежнему в голове не укладывалось то, что сказала госпожа Кайя. Я не могла представить себе мир без Гекары, без её смеха, её вечно мечущихся мыслей, её дружбы и верности, даже без её кровожадности. Но Тейо старался, поэтому я тоже постаралась вознаградить его усилия благодарной улыбкой. Я понятия не имела, какое выражение на самом деле появилось на моём лице.
Гекара не может быть мёртвой. Просто не может.
«Гекара мертва», сказала госпожа Кайя, и я знала, что она любила Гекару достаточно сильно, чтобы не лгать о таких вещах. Мне хотелось бы верить, что это не так. Но я-то знала.
Моя лучшая подруга не ждала меня на Гильдейском променаде. Она уже никогда не будет ждать меня там. Она никогда не обнимет меня, не подразнит, не пощекочет, не закружит меня, и никогда больше со мной не заговорит.
«Ну-ка, кексик, иди-ка сюда и дай мне сахарку». Я больше никогда не услышу этого. Или чего-нибудь подобного. Ни звяканья бубенчиков в её волосах. Ни тихого хихиканья, с которым она творила свои бритвенные лезвия. Ни хрюкающего гогота, который невольно вырывался у неё, когда ей на глаза попадалось что-нибудь по-настоящему уморительное. Всё это осталось в прошлом. Занавес опустился. Её сцена потемнела.
Вечные снова наступали, а я подумала, зачем нам вообще с ними сражаться?
Вокруг меня гибла Равника, а мне вдруг расхотелось её спасать.
Гекара была мертва…
Глава IIПуть к роскоши
Гекара была мертва.
Это всё, о чём я могла думать.
Наверное, мне повезло, что я стояла между Тейо и госпожой Кайей, которые отбивались от наседающих со всех сторон вечных. Не думаю, что прямо сейчас я смогла бы отбиться даже от котёнка.
Не думаю, что захотела бы.
Я плохо помню то, что произошло в следующие несколько минут. Кажется, мастер Зарек сказал что-то о том, что его Маяк призывает сюда других мироходцев вроде него, госпожи Кайи, господина Джуры, господина Белерена и Тейо. Похоже, эти самые мироходцы появлялись повсюду вокруг нас. Вроде бы один из них был минотавром. Какая разница?
Гекара была мертва.
Она бы тоже могла ходить по мирам. Нет, не ходить — отплясывать. Я представила себе, как Гекара крутит сальто через всю Мультивселенную, посещает разные миры и вызывает у всех улыбку. Ну, и иногда проливает кровь. Или, знаете, постоянно проливает кровь.
Вдобавок, будь она мироходкой, она могла бы преспокойно уйти от того, что её убило.
— Как она умерла? — спросила я, но только Тейо обращал на меня внимание, а он не знал.
А потом что-то случилось. Я совершенно не следила за тем, что делалось вокруг меня, но, кажется, кто-то сотворил заклинание. Тейо вдруг опустил щит и начал тереть глаза.
Это привело меня в чувство. Не могло не привести. Вечный собирался размозжить голову моему новому другу Тейо — моему единственному другу Тейо — огромным молотом.
Озверев, я прыгнула на него и проткнула глазницу. Он зашатался… и упал.
Я просто кипела от гнева. Не припомню, чтобы хоть раз так злилась.
Сейчас мне прямая дорога в груулы. Родители бы мной гордились.
Госпожа Баллард заметила: — Не каждый мироходец годится в Дозор, знаете ли. А некоторые так и вовсе отпетые негодяи.
На что господин Джура ответил: — Негодяи или нет, но большинство мироходцев вряд ли будет в восторге от Никола Боласа. Нам нужно разделиться. Рассредоточиться по городу. Спасти как можно больше людей и поднять на бой каждого мироходца, которого мы встретим.
Большинство из них прокричали «да!» и «согласны!»
Кайя повернулась к нам с Тейо и сказала: — Вы двое чертовски полезны. Пошли со мной.
Тейо, да хранят его боги, был прирождённым исполнителем. А я не собиралась позволить ему умереть, как Гекаре, так что пока он следовал приказу госпожи Кайи следовать за ней, я следовала за ним. Думаю, я всё делала правильно. На улицах было столько опасностей, что на время я почти забыла о Гекаре.
Почти.
Госпожа Кайя пыталась добраться до Оржовы, чтобы призвать на битву свою гильдию. Но путь до Собора Роскоши был неблизким, а фаланги и снопы Жуткой орды прочёсывали улицы Равники, убивая всех, кого находили. Нам сильно повезло, что по какой-то причине вечные до сих пор не вошли ни в одно здание. Людям, оставшимся дома, ничего не угрожало.
По крайней мере, пока.
Так что мы пробирались сквозь Равнику по улицам, улочкам и переулкам, и по пути весьма недурно справлялись со спасением случайных прохожих. И, поскольку мы могли сказать им, чтобы они нашли укрытие и не высовывались, нам больше не нужно было о них беспокоиться. И нам ни разу не приходилось преследовать вечных внутри зданий. Это радовало, потому что драться с этими существами на открытом пространстве было по крайней мере чуточку безопаснее, чем нападать на них в тесных помещениях.
Я хочу сказать, нас ведь было всего трое, а все эти штучки Тейо со световыми щитами были по большей части оборонительными.
Не поймите меня неправильно. Без него мы бы никуда.
Он прикрывал нам спину, живот, бока. Но я не думаю, что он действительно убил хоть одного вечного.
— Ты ведь никогда никого не убивал, правда? — спросила я его.
— Однажды я убил паука.
— Гигантского паука?
— Насколько «гигантским» должен быть гигантский?
— Он был больше твоего большого пальца?
— Нет.
— Тогда это был обычный паук.
— Верно. Всего лишь обычный паук.
Кажется, он решил, что я в нём разочаровалась. Но, думаю, отчасти я была даже рада, что он такой… как это там говорится?
Невинный. Да, такой невинный.
Ему уже и так было неуютно, и я не хотела ещё больше давить на него. Поэтому я решила временно задвинуть Гекару подальше. Нам хватало забот с вечными, и сейчас я была нужна ему. Горевать я буду потом.
Горевать я буду вечно.
— Я рада, что ты не убийца.
— Эм… спасибо. Знаешь, до сих пор как-то случая не представлялось.
В общем, мы старались избегать больших скоплений, но прекрасно управлялись с отдельными вечными или небольшими снопами. Госпожа Кайя брала на себя, скажем так, самую тяжёлую часть работы. Похоже, эти твари были особенно уязвимы к её призрачным кинжалам. И они ничего не могли ей сделать, пока она оставалась бесплотной. Разумеется, они по-прежнему могли её видеть, так что она и Тейо — с его-то большими и яркими белыми щитами — здорово отвлекали их от меня. Честное слово, вечные замечали меня только тогда, когда я начинала их убивать.
Я выскакивала из-за ромбических щитов Тейо, уворачивалась от пары-тройки вечных и пронзала того, кто меньше всех ожидал нападения, обычно вгоняя оба лезвия через глазницы прямо в мозг. Не успевал он упасть на землю, как меня уже и близко не было.
В перерыве между двумя такими стычками, когда мы пересекали широкий, но пустой проспект, — пустой, за исключением нескольких трупов, говорящих о том, что вечные уже успели побывать здесь раньше, — Тейо повернулся к Кайе и спросил: — Выходит, мы теперь Дозор?
— Я не знаю, — ответила она. — Ни разу не слышала ни о каком «Дозоре» до сегодняшнего дня. И с трудом представляю себе, что это такое.
Я сказала: — Мне кажется, это хорошие парни.
Тейо кивнул: — Равницкая версия Ордена Щитовиков.
Кайя помотала головой. — Не думаю, что он ограничен Равникой. Все его члены — мироходцы. Скорее, это мультивселенская версия твоего Ордена.
Я пожала плечами: — Ну, то есть… всё равно хорошие парни.
— Да.
— Тогда, я думаю, вы оба теперь в Дозоре. Я-то, понятное дело, нет. Я же не мироходка. Внезапно в моём крыскином мозгу промелькнула забавная мысль, и я рассмеялась: Я не в Дозоре и не в гильдии. Такова уж Крыска — вечно сама по себе.
— Но ты убила больше вечных, чем я, — возразил Тейо. Я постаралась не закатывать глаза, потому что он вообще никого не убил.