ся к термодатчикам.
«Вот и всё,» — еле слышно хмыкнул он, сверив показания. «Температура выровнялась. Эта штука вбирает много теплоты, но предел у неё есть. Заберу в лабораторию, там рассмотрю…»
Он выбрался из шатра, но не прошёл и пяти шагов, как пришлось остановиться. На дороге стоял и скалился очень недовольный Скогн. Ещё один держался поблизости с копьём наизготовку. Стайка Броннов глазела издалека, а потом откуда-то выскочили ещё и нхельви — и застрекотали, подзывая сородичей.
— Чего? — Гедимин недовольно сощурился. Скогн заверещал и ткнул копьём в броню. Сармат вскинул генератор защитного поля, но тычок был слабый, да и зацепил только ту пластину, на которой висел контейнер.
— Не лезь, — сармат прикрыл ёмкость ладонью. Скогн заверещал громче прежнего и снова попытался ткнуть копьём в скафандр. Его товарищ быстро махал руками, пищал и взвизгивал, пытаясь что-то объяснить. Гедимин растерянно мигнул и огляделся по сторонам. «Корген не услышит, он глубоко. Айзека не дозовёшься…»
Очередной тычок достиг цели и сорвал контейнер с крепления. Гедимин, поймав его на лету, прижал к груди и включил защитное поле. Аборигены отлетели на полметра, один даже едва не упал. Показав им кулак, сармат быстрым шагом направился к лаборатории. Он готов был отбиваться, если хоть что-то притронется к защитному полю, но за спиной было тихо. Когда он, поднимаясь по трапу, быстро оглянулся через плечо, аборигенов у шатра уже не было.
«Не нравится мне в последнее время вся эта мелюзга…» — сармат, досадливо щурясь, устроился за столом, отложил нетронутые осколки и придвинул к себе кюветы с «разряженными»… точнее, «перезаряженными», перенасыщенными поступающей энергией. Ледышки ничем друг от друга не отличались — только по номеру на кювете Гедимин мог определить, какая из них нагрелась первой.
«Кейек разгорается заново под омикрон-потоком,» — сармат свернул защитное поле трубкой и потянулся за облучателем. «Проверим, как поведёт себя это вещество. Тут на ирренций, похоже, очень многое завязано…»
Иней на кювете проступил через две секунды. Ещё через три термодатчики показали минус тридцать. Песчинка зажглась изнутри холодным белым огнём. Когда Гедимин отключил облучатель, датчики показывали минус пятьдесят.
«Понятно,» — уже не удивляясь, ремонтник убрал из-под облучателя первую ледышку и засунул вторую. «Ничего сложного. Берёшь лучевой источник и ходишь с ним от агрегата к агрегату. Можно даже встроенные делать — батарею двойных трубок и облучатель под ней. Не нужен — экранировать, нужен — открывать…»
Вторая, «лабораторная», ледышка заряжалась дольше — все десять секунд. Гедимин задумчиво сощурился, отодвинул обе кюветы, прикрыв их на всякий случай защитным полем, и взял контейнер с красно-жёлтым камнем. «Сейчас разберусь с термоизоляцией — и займусь уже термодинамикой. Начать с осушения воздуха…»
— Зря ты неосторожен с «вечным льдом», — раздался над головой недовольный голос Айзека. Гедимин, задумчиво разглядывающий красноватый порошок, даже головы не повернул. «Измельчил, а дальше что? С чем его смешивать? Глина экранирует, рэссена греется, гзеш расплавится… Может, чёрный песок? Или те стекляшки из Сфена Огня? Да, лучше, наверное, стекляшки…»
— У вас осталось моё стекло? То, из Сфена Огня? — спросил он, повернувшись к Айзеку. Тот растерянно мигнул — похоже, сармат прервал его на полуслове.
— Нет, — ответил он через пару секунд и сердито сощурился. — Гедимин, ты что, на Энцеладе? Возвращайся и слушай сюда. Не таскай больше «вечный лёд» на виду. Аборигены пугаются.
— Они всего пугаются, — Гедимин вспомнил нелепую стычку у шатров. — Чем им лёд-то помешал?.. А стекла совсем не осталось? Может, вторичная переплавка…
Айзек покачал головой.
— Совсем. Ты запомнил, что я сказал про лёд? Засунь в карман, если так уж надо.
Гедимин проводил его взглядом и в недоумении пожал плечами. «Ничего не понял. Пора уже привыкнуть… Так, моё стекло они извели. Ладно, начну с чёрного песка…»
Минуту спустя он стоял у литейной станции, загружая шихту в тигли. Немного «чёрного песка» у него ещё оставалось — выделил про запас из испаряющейся руды. В соседний тигель были сложены обрезки рэссены. Гедимин досадливо щурился на соседний отсек и предчувствовал много часов ручной ковки и предельно осторожной сварки. На мыслях о сварке ему вспомнилась «жидкая молния» — неудачный опыт с проволокой и намертво скипевшиеся концы. «Местная сварка? Надо опробовать. Мне тут как раз возиться с обечайками…»
…Лабораторию встряхнуло. Гедимин успел отдёрнуть руку от стыка и теперь смотрел, досадливо щурясь, на мелкие брызги масла на тёплом металле. «Вытереть, пока никого не обожгло…»
Свежий сварной шов тянулся вдоль заготовки; металл светился тёмно-красным, но быстро остывал. Сармат тщательно вытер разбрызганное вещество, бросил быстрый взгляд на печь (там остывали пластины из рыжего порошка, смешанного с расплавленным «чёрным песком») и нехотя поднялся из-за стола. В приоткрытом контейнере ещё оставался красно-жёлтый камешек, и Гедимин зажал его в кулаке. «Покажу Текк’там. Может, они знают, где месторождение.»
Корген сидел на валуне у обрыва, воткнув посох наискось в гравий и бессильно свесив металлические шипы; его спина тяжело вздымалась. Гедимин растерянно огляделся в поисках Вепуата и бросился к стражу.
— Живой? Ранен?
Шипы Коргена взметнулись с громким звоном. Страж схватился за посох, и сармат едва успел остановиться — ещё немного, и врезался бы в выставленную перед ним палку.
— Дим-мин! — Корген склонил голову и снова опустился — практически сполз — на камень, судорожно цепляясь за посох. — Постой лучше там. Я сейчас не выдержу ни ярости, ни мощи Куэнна.
Гедимин мигнул.
— Ты ранен? — спросил он снова, глядя на повисшие шипы и судорожно сжатые пальцы. «Да нет,» — постепенно включался и приступал к работе мозг. «Не ранен. Измотан. Утомлён до предела… Это что, от разметки?»
— Немного устал, — отозвался Корген, упираясь в камень когтистой ладонью. — У вас, равных Куэннам, большие планы. Не для таких смертных, как я.
Гедимин опустился на соседний валун, растерянно глядя на стража. Луч сканера прошёл сквозь обрыв, спустился на восемьдесят метров и вернулся с трёхмерной картой. Она легла на заготовленный чертёж, красные и зелёные точки замигали, кое-где сливаясь. Гедимин помянул про себя спаривание «макак». «Весь вспомогательный корпус и туннели… сколько там часов прошло? Неудивительно, что он устал. Не надо было так торопиться. От этого одни ошибки…»
— Чем тебе помочь? — спросил Гедимин.
Из шахты вынырнул Текк’т с каменной гроздью в зубах, с грохотом её швырнул, стряхивая камни, и нырнул обратно, утащив с собой пустые верёвки. Шум вроде бы заглушил слова сармата, но страж услышал, и его шипы слабо зазвенели.
— Замени меня на этом посту, — Корген с трудом поднялся, тяжело опираясь на посох. — Я уйду на глубину. Там силы вернутся. Вам надо продержаться до темноты без моей защиты.
Гедимин пару секунд молча смотрел на него, потом притронулся к сфалту.
— Продержимся, — серьёзно пообещал он. — Иди отдыхать. Я не хотел, чтобы ты так утомился. Кто тебе…
Слой гравия расступился, как поверхность воды, и Корген ушёл в скалу — так же, как стоял, даже лапой не шевельнув.
Гедимин огляделся по сторонам, посмотрел вниз, на дно долины, — и услышал негромкий гул, а затем из-за насыпи вынырнула сверкающая голова. Ещё один Текк’т, четвёртый, лежал, притаившись; ремонтник заметил его только теперь — и с размаху приложил ладонь к своему шлему. «Вот как специально дожидался! Стоило переводчику уйти…»
— Камни месить будешь?
Гедимин указал на штабеля лепёшек вдоль обрыва. Текк’т с рокотом приподнял голову, ткнулся носом в камни и оглянулся на сармата. Тот мигнул.
«Понятно. Это новый Текк’т. Не из тех, что вчера работали.»
Вполголоса помянув спаривание «макак», сармат спустился на дно долины. Змей ждал, молча глядя на него серебристыми глазами и ощупывая каменные лепёшки длинным языком. Гедимин положил обе руки на одну из них и придвинул её к морде Текк’та.
— Запоминай.
Через пару секунд язык втянулся в пасть, и змей отодвинулся, по-прежнему глядя на сармата — как тому показалось, с немым вопросом. Гедимин прошёл вдоль огромного тела, стараясь не приближаться, посмотрел на полуразобранную насыпь и хлопнул ладонью по одному из срединных слоёв.
— Бери вот это, — он жестом показал, как вытаскивает пласт из-под верхнего слоя. Текк’т неуверенно качнул головой. Пара валунов выкатилась наружу, и Гедимин облегчённо вздохнул — кажется, одно из указаний змей понял.
— Теперь меси его, — сармат встал над валуном и жестами показал размешивание. — Из этого камня надо сделать вон такой.
Он снова тронул готовые тектоновые лепёшки. Текк’т медленно наклонил голову, и Гедимин подался к стене обрыва. Жёлтый валун от лёгкого тычка змеиным «подбородком» всплеснул, как жидкая глина, и почти развалился надвое. Гедимин отступил ещё на шаг. Дозиметр на его запястье мигал, улавливая пульсации сигма-излучения. «Когда будет время, изучить всё это. Пригодится…»
Текк’т ещё раз ткнулся носом в измятый валун, прихватил зубами получившуюся лепёшку, положил её на штабель и оглянулся на Гедимина, издав короткий гудящий звук. Сармат, мигнув, уставился на экран сканера. Расплющен камень был хорошо, его даже слегка помяли, вот только до тектона он не уплотнился.
— Нет, — Гедимин, недовольно щурясь, сбросил каменный диск со штабеля. — Я же не это говорил. Его надо умять, чтобы он стал вдвое меньше.
Текк’т ненадолго задумался, уткнувшись носом в камень, потом резким движением головы разорвал его надвое и подтолкнул одну половину к сармату. Гедимин шёпотом помянул уран и торий.
— Э-эй! — донеслось с обрыва. На краю стоял Вепуат, на его плече сидел нахохленный Сокол, оба выглядели встревоженными.
— А, ты здесь… Не видел Коргена?
— Ушёл отдыхать, и сегодня не вернётся, — буркнул Гедимин. — Ты видел, что он измотан? Чего сразу не отправил отдыхать?