— Я — хорошо. Только стены иногда плывут. И что-нибудь отключается. То нога, то рука… Ты иди, ремонтник. Я к вечеру встану…
Он прикрыл глаза. Гедимин с подозрением покосился на «трилобитов» — они притихли и даже перестали булькать, только пристально смотрели друг на друга, широко расставив отростки на хоботках. Сармат покачал головой и выбрался из шатра. «Если это самец и самка, можно дать им спариться. Интересно, как они размножаются — яйцами или спорами?»
…Внутренний шлюз открылся, и Гедимин едва успел притормозить на пороге — не то наверняка наступил бы на какого-нибудь аборигена. Отсек был поделен надвое; в одной половине устроились двое филков, утащенное у Вепуата кресло и бригада портных-Броннов, в другой — оставшиеся филки, кресло Гедимина и группка Скогнов. Кресла пришлись кстати — на них удобно было залезать, снимая мерки. Гедимин порадовался про себя, что он в скафандре, и мысленно пообещал протереть всё дезинфектантами — аборигены прошли пешком пол-Метагалактики и ноги после этого, естественно, не вымыли.
За снятием мерок, встав посреди отсека, наблюдал Айзек. Гедимин аккуратно обогнул его и прошёл к своему столу. Установка, завёрнутая в защитное поле, уже была спущена на пол, а на столешницу пристроили корзины с сырьём для гзеша. Гедимин, досадливо щурясь, поворошил его, прикинул на вес и открыл один из ящиков стола. «Ксенофториды… Ещё есть. Зелёного мало…»
— Het— ta! — кто-то щёлкнул когтем по его плечу. Обернувшись, он увидел Айзека.
— Погоди варить, — сказал тот, доставая из-под пластины брони сложенный вшестеро листок. — Посмотри сюда. Мы с Кененом слегка переработали твой чертёж. В твоём скафандре хорошо работать в машзале. Но в машзал полезут си-ильно не все. А для простых дежурных он тяжеловат. Таркасан подтвердит.
Гедимин мигнул. Потом мигнул ещё раз — уже глядя на схему комбинезона, почти целиком состоящего из жёлтого гзеша, предельно облегчённого и минимально экранированного — красный гзеш с ипроновой фольгой прикрывал только голову, шею и область между ключиц.
— Он же прозрачный, — пробормотал сармат. — Даже «гамму» не задержит. А если авария?
Айзек протянул ему второй листок.
— Дежурная смена сидит не у реактора. Если авария — излучение погаснет на экранах корпусов. Если же во вспомогательном корпусе бахнет какой-нибудь облучатель… вот, посмотри расчёты. По прикидкам Кенена, у сармата в таком костюме пятнадцать минут, чтобы удрать за экран и ввести себе флоний.
Гедимин мигнул в третий раз. Он пытался сосредоточиться на цифрах, проверить расчёты, а в груди неприятно ныло, и в мозгу вспыхивала и гасла какая-то тревожащая, но трудноформулируемая мысль.
— В общем, вот тебе чертёж, — Айзек, вынув листок из пальцев Гедимина, аккуратно его расправил и прикрепил на видное место. — С сырьём теперь проблем нет?
Сармат вяло кивнул, глядя мимо него на заполонивших отсек аборигенов. И Скогны, и Бронны заканчивали снимать мерки и теперь просто разглядывали филков, о чём-то переговариваясь. Те в ответ угрюмо щурились. Друг на друга Бронны и Скогны подчёркнуто не смотрели — стояли вполоборота, а то и спиной, слегка прижав уши.
«А мерки никто не записывает,» — мелькнуло в голове Гедимина, разглядывающего мерные шнуры. Их уже смотали; мерщики слезли с кресел последними и тут же заверещали громче всех. «Шнурки у них аккуратные. Вот только… Hasu!»
Гедимин изумлённо мигнул и схватился за сканер. Глазомер его не обманул — отрезки между узлами на одном шнуре чуть ли не на треть отличались от промежутков на другом, и обе шкалы никак не сопоставлялись с двумя, уже известными сармату. «Мать моя колба,» — он ошалело встряхнул головой. «Четыре системы мер⁈»
…Бронны и Скогны выбирались из отсека долго, Айзеку даже пришлось на них прикрикнуть, — видимо, никак не могли поделить между собой шлюзовую камеру. Гедимин, вполглаза следя за термодатчиками, отмерял сырьё — взвешивал пласты сеша, сухую слизь, мерил уровень красного и жёлтого порошка в колбах. На запястье изредка мигал светодиод — Айзек сбросил на передатчик снимки очередных инструментов, но сармат даже не открывал их. «Сделаю закладку на гзеш и пойду за металлом. Всё равно до завтра ничего не сварится. Потом надо будет ипрон раскатать. И ксенофториды… да, пополнить запасы. Рэссеновые опилки нужны, ксенолитий уже есть…»
— Гедимин, — окликнул его Айзек, когда он закупорил последний загрузочный люк и усилил нагрев. — Ты насчёт купальни ещё не думал? Поселенцам надоело мыться в тазу.
Ремонтник сердито фыркнул.
— Все в один не влезли? Дай им второй, — он с тоской посмотрел на заброшенную и так и не запущенную установку. «Гзеш, инструменты, ксенофториды, тектон… Мне что, размножиться делением⁈»
— У тебя были какие-то наработки по подъёму воды из подземных линз, — спокойно продолжал Айзек. — Небольшая душевая кабинка, пусть даже из шкур. Поселенцев это сильно подбодрило бы. И акклиматизацию ускорило. О водоочистке можешь пока не волноваться — тут никто не волнуется, сливают, куда придётся.
— Времени нет, — буркнул Гедимин, разворачивая голограмму — собранные вместе снимки заказанных вещиц. — Занят.
— Пора тебе распределить работу, — покачал головой Айзек. — У тебя пять лаборантов на выбор.
Гедимин едва не грохнул передатчик о столешницу — вовремя придержал на лету запястье и прижал руку к груди.
— Чего⁈
— Того, — Айзек сузил глаза в ответ. — Зачем мы сюда филков привезли⁈ Раздай им рутинные дела и занимайся исследованиями. Какая у тебя сейчас работа?
— Гзеш, рэссена, ксенофториды, — Гедимин загнул три пальца, а через полсекунды сжал руку в кулак. — Текк’ты.
— Ну вот, — Айзек оглянулся на приоткрытый проём соседнего отсека. — Посади кого-нибудь следить за термодатчиками. И за фторогенератором филки спокойно присмотрят. Текк’ты… ну, тут сложнее. Но ведь они не весь день копают?
Гедимин заглянул ему в глаза — определённо, Айзек не шутил.
— Иди со своими филками, — угрюмо сощурился он. — Кому потом за ними переделывать⁈
— Что переделывать? — Айзек не двинулся с места. — Что они, термодатчиков не видели? Или манометра?
Гедимин с тяжёлым вздохом развернулся к печи. «Ага, нагрев есть… процесс пошёл. Теперь главное — не мешать. Выставлю таймеры…»
Когда он убрал руку от таймера, кто-то снова тронул его за плечо.
— Так позвать Бласко, чтобы смотрел за твоей печкой? — спросил Айзек. — Что нужно-то? Не перегревать и не охлаждать?
Гедимин поморщился.
— Хочешь — зови, — буркнул он. — Вот температура. Держать в пределах десяти градусов. Ничего не трогать. Таймер сработает — звать меня. А я пошёл за рэссеной.
— Ну, это и филки могли бы… — начал было Айзек, но Гедимин отмахнулся.
— Целиком не дотащат. А плазморез я им не дам.
…Когда Гедимин вернулся в лабораторию с центнером металлических обрезков, у печи сидел один из филков и, подперев ладонью щёку, смотрел на таймер. Ремонтник беззвучно ухмыльнулся. «Ну, сиди. Надолго хватит.»
Литейная станция в последние недели даже и не остывала до комнатной температуры — от неё постоянно кому-то что-то было надо. Вот и сейчас термодатчики показывали четыреста градусов — но, по крайней мере, тигель был свободен. Гедимин загрузил шихту, запустил нагрев и склонился над опоками, привычно сворачивая защитное поле по форме будущей отливки. Сегодня от сармата хотели пару бесшарнирных ножниц, резец, миниатюрный топор, пробойник и тоненькие свёрла.
— Гедимин, — раздался за плечом смущённый незнакомый голос. — Айзек сказал, тебе нужна помощь.
Сармат придержал руку, дёрнувшуюся дать наглому филку в лоб, доделал форму и медленно развернулся к пришельцу.
— Ты кто?
— Кириг, — ответил филк и смутился ещё сильнее. — Помочь тебе с защитным полем? Это литейные формы у тебя?
Гедимин едва заметно поморщился.
— Смотри за термодатчиками, — буркнул он. — На тысяче двухсот станция сбросит шлак. Металл потечёт после двух с половиной.
Кириг тихонько присвистнул.
— Хороший металл… Это рэссена, да? И что, она правда падает с неба?
Гедимин криво ухмыльнулся. «Им уже что-то рассказали. В кои-то веки Айзек не молчал, как на допросе. Может, филки уже знают побольше меня…»
— Через пять дней увидишь, — отозвался он, поворачиваясь к опокам. «Пока Вепуата нет, установку поставлю на его стол. Освободится место под фторогенератор…»
…Мелочиться Гедимин не стал — притащил сразу бочку и поставил её посреди отсека. Оба филка, делающие вид, что следят за термодатчиками, тут же развернулись и уставились на неё. Гедимин достал вакуумный контейнер, взвесил на ладони, пересчитал пластины ксенолития и аккуратно извлёк одну из-под приподнятой крышки, тут же обернув её защитным полем. «Вроде не окислилось,» — сармат придирчиво осмотрел желтоватую поверхность. «Теперь её измельчить…»
Рэссеновая стружка получалась красивая — тоненькие длинные спирали; они плотно скручивались и напоминали фигурные бусины — хоть сразу нанизывай. Филк, сидевший у печи, окончательно забыл о термодатчиках и потянулся к недопиленному куску рэссены.
— Что ты делаешь? Точишь его?
— Опилки, — Гедимин осторожно ссыпал добытое сырьё в пробирку. — Рэссеновые опилки.
Он двумя пальцами взял филка за запястье, стряхнул его руку со спрессованных металлических капель и продолжил работу. «Помощники, sa has— su…»
…Ксенолитиевая пластина лежала на дне ёмкости, в зеленоватой воде, но «фтор» не выделялся — от вступления в реакцию ксенолитий пока защищало прозрачное поле. Гедимин со вздохом накрыл всю установку непрозрачным кожухом, пристроил сверху перевёрнутую кювету с осколком «вечного льда» («для стабилизации») и, досчитав про себя до трёх, направил на кожух генератор защитного поля. Внутри зашипело — реакция началась.
«Ну, хоть это ненадолго. Через полчаса закончится,» — думал Гедимин, с тоской глядя поверх стола на так и не запущенную поршневую установку. Тросы пришлось отцепить от потолка и смотать. Вокруг уже слонялись трое филков и пытались протереть в защитном куполе глазок. Гедимин недовольно сощурился на печь, на литейную станцию, — вроде бы все процессы протекали нормально, хоть и без контроля даже со стороны филков. «Работнички, мать моя колба…»