Лаборатория плавно качнулась с борта на борт, установка зашипела громче. Гедимин схватился за сканер. О том, что нужно дышать, он вспомнил минуту спустя, когда шипение притихло.
— Гедимин! — из отсека высунулся недовольный Айзек. — Это тебя.
Сармат фыркнул.
— Фтор, — напомнил он, кивнув на прикрытую кожухом установку. Лабораторию снова встряхнуло.
— Иди! — Айзек протиснулся мимо филков к установке и встал над ней. — Мне-то доверишь⁈
«У фтора спрашивай,» — думал Гедимин, спускаясь по трапу. Пока он проходил шлюзы, лабораторию качнуло ещё раз, и сармат с замирающим сердцем прислушивался, не громыхнёт ли в отсеке, но всё было тихо.
У обрыва среди валунов лежал один из мелких Текк’тов. Гор протянул ему свой посох, и существо ощупывало навершие тонким языком. Чуть поодаль за ними наблюдал Таркасан. Увидев Гедимина, он облегчённо вздохнул, а Текк’т со стеклянным звоном свалился с обрыва. Внизу недовольно рявкнули.
— Айсиек говорил, что ты будешь очень занят, — слегка наклонил голову страж. — Мы не хотели отрывать тебя от дел. И я, и Тарр-ка сказали Текк’там делать то, что они делали с утра. Но головы Текк’тов твёрже скал…
Гедимин остановился у обрыва. Внизу не видно было камня — всюду блестели огромные чешуи на переплетающихся телах. Кто-то из Текк’тов положил хвост на крышку главной шахты, кто-то устроился поверх тектоновых заготовок. Гедимина встретили протяжным гулом. Сармат приподнял руку в приветственном жесте.
— Чего им надо-то? — сердито спросил он у стража. — Отказались работать? Почему?
Гор качнул посохом.
— Их собрали здесь Равные Куэннам. Их слова они слушают, наши — нет.
— Ну, вот им сармат, — Гедимин кивнул на Таркасана. — С ним что не так?
Посох снова качнулся. Чёрные глаза «богомола» ничего не выражали.
— Ты отправишь их работать? — спросил Гор. Гедимин качнул головой.
— Подожди. Не нравится мне это… Таркасан, лезь на валун.
Он взял филка за плечо и сам шагнул к обрыву, сердито щурясь на скопление Текк’тов. «Говоришь, мои слова слушают?»
— Скажи им, — медленно начал он. — Раз уж я равен Куэннам… Этот сармат, Таркасан, делает и говорит то, что сказал ему я. Его слова надо слушать, как мои. Пусть они это запомнят и передадут другим рабочим. А теперь — пусть продолжают утренние работы.
Когда гул и звон утихли, трое Текк’тов беззвучно нырнули в скалу. Крышка, сдвинутая чьим-то хвостом, со скрежетом проехалась по направляющим и замерла. Мелкие Текк’ты облепили горку жёлтых валунов на дне долины, и вскоре Гедимин увидел, как сплющивается и расплёскивается размягчённый камень.
— Можно, я слезу? — робко спросил Таркасан, и сармат отдёрнул руку — он так и держал филка за плечо, машинально намотав на пальцы плотную ткань комбинезона. Таркасан спрыгнул с валуна и отошёл подальше, потирая плечо. Гор так и стоял у обрыва, и его фасетчатые глаза по-прежнему ничего не выражали.
— Они запомнили? — спросил Гедимин, кивнув на долину. — Они выполнят приказ Таркасана, когда вернутся?
Страж качнул посохом.
— Они ничего не сказали об этом.
…Установка уже не шипела — ксенолитий растворился, оставив на дне сосуда рыхлый желтовато-серый осадок. Гедимин долго сканировал установку в поисках молекул ксенофтора, прежде чем осторожно впустить внутрь воздух на дожигание. Температура снова подскочила на десяток градусов, но реактор выдержал, — и сармат, высыпав измельчённый цветной порошок в широкие кюветы, наконец облегчённо вздохнул. С измельчением особо возиться не пришлось — реакция разрушила металлы, искрошив их практически в пыль, даже прочная рэссеновая стружка потеряла форму, превратившись в мелкодисперсную малиновую взвесь. Запасы ксенофторидов были пополнены, и Гедимин, убрав защитные поля и пристроив опустевший реактор под вытяжку, на пару минут устроился в кресле, облокотившись на стол Вепуата и рассеянно глядя в стену. На третьей минуте взгляд сместился на тросы, свисающие с собранной, но так и не запущенной установки, и сармат задумчиво сощурился. Ещё через пару минут он выбирался из отсека, прижимая конструкцию к груди. «Экраны лаборатории дают помехи. Нужны испытания в условиях, приближенных к реальным…»
К установке, прикрытой защитным полем, немедленно сбежались нхельви — Гедимин поставил её на открытом участке, чуть поодаль от лабораторного шатра, только разровняв гравий под её опоры. Стая нхельви увязалась и за ним, но сармат не стал на неё отвлекаться.
Таскать плоские камни из долины на холм по одному было неудобно; сармат думал было соединить их в подобие колеса, но вовремя вспомнил о специфике Равнины и просто пробил поодаль от центра каждой лепёшки небольшое отверстие и продел трос. Шесть камней сразу нести было тяжеловато, но Гедимину не хотелось бегать за каждым — он обдумывал конструкцию новой установки, а беготня и уворачивание от лезущих под ноги аборигенов сильно отвлекали. Сгрузив всё у шатра и выдернув трос, Гедимин ненадолго остановился отдышаться и огляделся по сторонам. Вокруг и раньше было много нхельви, но сейчас сюда, похоже, сбежались все зверьки долины Элид. Сармат недовольно сощурился и поднял генератор защитного поля, очерчивая широкий круг. Сплошной купол он ставить не стал — только обвёл место испытаний двухметровой прозрачной стеной. Нхельви попятились, тревожно попискивая.
«Три опоры и пустая стена…» — Гедимин резал на части каменные круги, обдумывая конструкцию на ходу. «Сверху обработать под жёрнов. На него нагрузку… оставить блоки по полцентнера для нагрузки. Можно гравием досыпать. Заглубить опоры…»
Анкер он сделал из рэссенового прутка, загнув его верхнюю, торчащую из камня часть и завязав его узлом на самом себе, — конструкция не лучшая, но для удержания тросов достаточная. С нижней частью пришлось повозиться дольше, рассчитывая силу натяжения и выравнивая ход. Ещё несколько минут сармат пристраивал в сооружённой «башне» поршневую установку; о фундаменте для удобной работы он как-то не подумал, и проверять лючки и клапаны пришлось лёжа, частично зарывшись в гравий. «Надо управление проработать,» — шумно вздохнул он, переходя из лежачего положения в сидячее и открывая пусковой клапан. «Тросики, рычажки… Жаль, Иджеса нет — у него такое хорошо получалось.»
Установка засвистела, втягивая воздух в осушитель; несколько секунд — и открылся внутренний клапан. Первый поршень пошёл вверх. Гедимин выпрямился, шагнул назад, пристально глядя на жёрнов. Пятнадцать секунд — и круглый камень весом в полтора центнера со скрежетом провернулся на девяносто градусов. Ещё пять — и тросы плавно развернули его обратно, снова совмещая метки на его торцах и на стенах «башни». Через десяток тактов Гедимин обнаружил, что считает секунды вслух.
— Ядро Сатурна! — раздался за его спиной голос Вепуата. Гедимин развернулся, готовясь ловить падающее тело, но разведчик уже держался на ногах довольно твёрдо, только слегка опираясь на повисший в воздухе дрон. На его плече пристроился Сокол; его крылья были растопырены до предела и мелко трепетали, как будто он тоже поддерживал Вепуата в вертикальном положении.
— Ничего себе штуковина, — ухмыльнулся разведчик, присаживаясь на гравий и заглядывая внутрь «башни». Сокол резко втянул крылья, и Гедимину почудился облегчённый вздох.
— Тут центнер весу, да? — Вепуат поднял взгляд на плавно проворачивающийся жёрнов.
— Полтора, — Гедимин поднял массивный кусок камня, разломил надвое и пристроил сверху. — Теперь — два.
— А оно может и больше? — Вепуат оглянулся на обломки камня, разложенные вокруг установки. Гедимин только сейчас сообразил, что шатающемуся разведчику надо было как-то преодолеть защитное поле, и навряд ли он аккуратно проделывал калитку. Сармат быстро развернулся к ограде — её уже не было, но все зверьки держались на таком расстоянии, будто она ещё стояла. За стеной полосатых хвостов маячили Скогны-копейщики, две чётко разделённые стайки Броннов и ровная шеренга безоружных Скогнов. «Все, кто в лагере,» — Гедимин обвёл толпу мрачным взглядом. «Не хватает стража. И Текк’тов. Уж и их позвали бы, что ли…»
Он повернулся к установке — дополнительная нагрузка не повлияла на частоту вращения — и, выждав пару секунд, добавил ещё центнер сверху. Такт удлинился на секунду, но тросы пока выдерживали, и агрегат тоже. «Всё упрётся в прочность тросов,» — думал сармат, пытаясь в уме высчитать зависимость выполняемой работы от массы кейека в основании цилиндра. «С энергией проблем, похоже, нет. Всё упирается в предельную прочность…»
— Полтонны? — Вепуат беспокойно зашевелился, и Сокол, уловив его движение, снова выпустил крылья. — Там уже анкер хрустит. Выдержит?
Гедимин взглянул на экран сканера — нырять под установку, пытаясь что-то разглядеть своими глазами, было уже бессмысленно, да и опасно.
— Выдержит, — отозвался он, считая про себя секунды. Установка работала, жёрнов вращался. Рано или поздно анкер, раскрошив непрочный камень, должен был вылететь, но Гедимин не видел признаков скорой аварии. «Работает,» — медленно улыбнулся он. «Хоть что-то здесь работает.»
— Чего встал? — спросил он у Вепуата. — И где второй зверь?
— Сидит, привыкает, — отозвался разведчик, оглядываясь через плечо на аборигенов, и внезапно заверещал, изобразив какой-то странный, несарматский жест. Копейщики, вздрогнув, ответили вразнобой, кто-то шмыгнул в ближайшее укрытие. Вепуат фыркнул и снова что-то проверещал, уже глядя на Гедимина. Тот растерянно мигнул.
— Что?
— Говорю — они там обсуждают, на какой магии это работает, — Вепуат встряхнул головой и смущённо улыбнулся. — То ли камень, то ли вода… Так странно перестраиваться. Как будто мозги работают по-другому. Даже видишь иначе.
Гедимин снова мигнул.
— Это ты про речь? — уточнил он, пропустив мимо ушей порцию дикарского бреда. — Ты сейчас понимаешь, что они все несут?
— Ну да, — Вепуат слегка поморщился и цокнул на слишком шумную группу нхельви. Зверьки прижали уши и подались назад.
— Я слышу всех одновременно, и всё понятно, — Вепуат на секунду плотно прижал ладонь ко лбу. — А вот чтобы говорить, надо сосредоточиться. Настроиться как бы на волну… Я сейчас по-нашему говорю? Что-то меня опять сносит.