— Оно ест и говорит с Броннами, — прошептал разведчик, останавливая промотку. — Они все тут… и им явно не по себе.
— А вон там Скогн с копьём, — указал Гедимин на ещё один силуэт у края экрана. — Смотрит прямо на них и проходит мимо. Охранники, м-мать моя колба!
Его пальцы сжались в кулак.
— Дальше смотри, — прошептал Вепуат. — Ему достали какое-то варево. Из куджаглы, что характерно… ничего себе оно жрать…
— Прямо на кухне, — Гедимин угрюмо кивнул. — Привадили нергона и кормят. А потом кидаются на безобидных зверей…
— Выдры драные, — выдохнул Вепуат, оглядываясь на невидимые в темноте подпорки, где сидели Сокол и Чужак. — Так, оно наелось, теперь… Hasu! Оно потопало к шатрам! Прямо тут по лагерю шаталось, заглядывало всюду…
— И в лабораторию, — Гедимин поморщился. — Уборщики не заходят, а всякая дрянь лезет. Зря я вчерашнюю мину дал обезвредить…
— Яд-дро Сатурна, — Вепуат растерянно покачал головой. — Оно ещё обратно вернулось. Видишь — идёт мимо кухни… а тут ложится на землю и уползает. Зачем ложится? Все, у кого есть глаза, его уже видели.
— Кроме нас, — Гедимин подумал о копающемся в его лаборатории чужаке, и его передёрнуло. — Дай ещё раз кадры, где он в шатре. Рассмотрим как следует…
Существо было заметно крупнее Бронна или Скогна — ростом со среднего филка, если не считать длиннющих перистых антенн. Их оно берегло — аккуратно складывало и прижимало к телу, проходя под пологом шатра. Они сильно рябили, распространяя вокруг себя пульсирующее сигма-излучение, но Гедимин, приглядевшись, заметил ещё один источник пульсации — внутри вытянутого черепа, посреди покатого лба.
— Смотри, оно озирается, — Вепуат снова запустил промотку. Чужак стоял у стола Гедимина и водил из стороны в сторону длинным рылом, приоткрыв редкозубую пасть. Его антенны, перестав мерцать, то раскрывались, то схлопывались, но излучатель внутри черепа продолжал пульсировать.
— Что-то чует, — предположил Гедимин. — Может, «сигму» от сканера? Кейланны и Мальгесы её чувствуют. А эта штука — сама ходячий излучатель…
Странное существо пришло голышом, даже без набедренной повязки — только в собственной длинной шерсти, не считая широких браслетов на ногах. На этих «поножах» были какие-то кармашки с камнями, кусочками растений, чем-то сыпучим… Гедимин разглядел даже намертво закреплённый чехол для маленького каменного ножа на костяной рукоятке. «Разумное, а одежду не носит,» — сармат недоумённо хмыкнул. «И ещё эти усы на башке… Что за тварь?»
— Вот тебе и лазутчик нергонов, — мрачно пробормотал Вепуат, выключая передатчик. — Не видел его только слепой… и мы, сонные комки Би-плазмы. Так и знал, что без наших друзей-недомерков не обошлось. Пойдём покажем Айзеку. И стража позовём — пусть посмотрит.
«Эта тварь копалась в моей лаборатории,» — Гедимин поморщился. «В двух шагах от моего шатра. Ещё, небось, ко мне заходила. Могла бы мину поставить под пологом. Или в ящик стола засунуть. Чего мы тут настроим, когда повсюду шпионы, диверсанты и их пособники⁈»
…Все собрались за столом Вепуата; Гедимин держался поодаль, но в дела не зарывался, с интересом наблюдая за стражем. Когда Руниен увидел существо на кадрах, он саданул посохом об пол, да так, что бронеход содрогнулся. К ногам Гедимина подкатилась волна белого света — и опала прежде, чем он поднёс к ней дозиметр.
— Во имя богов! Райвиг был на холме⁈
«Райвиг,» — повторил про себя Гедимин. «Значит, зверёк известный. И непростой. В последний раз Руниена так трясло, когда он про Сэта услышал…»
Страж бормотал ещё секунд тридцать на каком-то непонятном наречии, пока Айзек, раздражённо вздохнув, не тронул его за плечо.
— Не знаю, что это за знаменитость, но мне совсем не нравится, что сюда ходит кто попало. А то, что ваши друзья их прикармливают…
Руниена передёрнуло.
— Ты не знаешь, о чём говоришь, Айсиек. Вы ведь Равные Куэннам. Вы можете увидеть Райвига сквозь личину. Это воистину дар богов…
Он резко замолчал и, смахнув световую волну с посоха, развернулся к двери.
— Броннам нужна помощь. А может, и Скогны уже под чарами. Надеюсь, повезёт их развеять. Айсиек, Кен-нен, вы пойдёте со мной? Мощь Равных Куэннам там была бы полезна…
Шлюзовая камера закрылась. Гедимин растерянно посмотрел на Вепуата, тот озадаченно мигнул в ответ.
— Нас вроде не звали, но я бы сходил. А то опять всё пропустим.
Можно было открыть оба шлюза одновременно, но Гедимин не захотел рисковать на чужой планете — и, когда все механизмы сработали, а сарматы добрались до окраины лагеря, там уже сбились в кучу все аборигены, до самого последнего нхельви. Весь гравий вокруг полевых кухонь был влажный, на нём сидели мокрые зверьки с непривычно тощими хвостами и нервно отряхивались. Между волокушами стояла бочка, над которой поднимался заметный даже днём серебристый свет. Мрачный мокрый Бронн держал в руках здоровенный черпак и подсовывал его под нос каждому, кто к бочке подходил. Аборигены прижимали уши, но жидкость выпивали и шли дальше — туда, где Руниен молча брал очередного жителя за шиворот и совал головой в бочку. Управлялся он одной рукой и без особых усилий. Мокрый абориген выбирался, отряхиваясь, устраивался рядом с большой корзиной и набивал рот перламутровыми ягодами.
— Курруи, — опознал растение Вепуат. Он говорил шёпотом, но в полной тишине, нарушаемой только плеском воды, его голос показался Гедимину чересчур громким.
— Что это за процедура? — тихо спросил ремонтник у молчаливого Айзека. Тот стоял невдалеке от бочки и наблюдал за маканием аборигенов, не вмешиваясь.
— Весь холм под чарами! — Руниен, выпустив очередного бедолагу, повернулся к сарматам; он был мрачен и даже напуган. — И повозки, и ваши шатры… Не заходите в них пока. Потом ваши вещи вынесут на просушку.
Гедимин мигнул.
— Чем ты собрался мочить мой шатёр? — сердито спросил он. — Что вообще происходит? Это биологическая опасность? Может, с этого холма лучше уйти?
— Пока всё не настолько плохо, — отозвался хмурый Айзек. Нелепое зрелище даже не заставило его ухмыльнуться — его глаза были тёмными, и Гедимину стало не по себе.
— Руниен закончит свою очистку, и всё будет в порядке… до следующего Райвига, по крайней мере, — Айзек досадливо поморщился. — Эти нергоны что-то делают с чужими мозгами. Заставляют видеть вместо себя что-то другое. Например, Бронна или Скогна. И… похоже, все наши аборигены видели его, но теперь ни черта не помнят. И очень боятся.
Гедимин снова мигнул — вокруг опять происходило что-то странное.
— Не помнят? Чего тогда боятся? Видели Бронна — и он с их повозки жрал ядовитые грибы? И это было нормально⁈ — ремонтник сердито фыркнул. — Врут твои аборигены. Видел я таких… А Руниен с ними что делает?
— Лечит, надо полагать, — по лицу Айзека пробежала волна. — Это воздействие Райвигов сильно портит мозги. Какие-то межнейронные связи… В общем, не ходи тут без скафандра. И шлем не снимай.
— Это-то понятно, — Гедимин угрюмо сощурился на черпак с водой — «хорошо лечение…». — Нейротоксины, как у моллюсков с Илэна-Карит? Вот ведь пакость… И что, это опрыскивание их нейтрализует?
К ногам Руниена мокрые аборигены подкатили бочонок и вынули верхнее дно. Страж опустил внутрь навершие посоха и поднял его над головой вместе с повисшим на кольце водяным пузырём. Секунду спустя светящийся пузырь лопнул и серебряным потоком упал в бочонок.
— Пройди там с анализатором, — вполголоса посоветовал Гедимину Айзек. — Это не вещество, скорее излучение, — но вдруг следы остались.
Скогны с бочонком и метёлками побежали к шатрам, распрыскивая вокруг светящуюся воду. За ними помчались нхельви. Их шерсть высыхала быстро — хвосты уже начали распушаться. Руниен, с силой ударив посохом по ближайшей волокуше, шумно выдохнул и воткнул «палку» в гравий.
— Морок отступил, — он улыбнулся краем рта. Повеселевшие, хоть и мокрые, аборигены утащили пустую корзину из-под ягод и отодвинули с дороги бочку, опустошённую на три четверти. Вода в ней уже не светилась, да и посох стража заметно потускнел.
— И что теперь? — озадаченно спросил Гедимин. — Тварь попортила всем мозги и нашпионила в лагере. Ты их вроде как подлечил. Завтра тварь опять придёт. Скогны её не распознали в прошлый раз… и стражи тоже… и опять не распознают. Где она вообще живёт? На кого работает? На кочевников?
Руниен ещё на первой его фразе уткнулся взглядом в гравий и так и стоял, разглядывая камешки под ногами.
— Стражи будут бдительны, — пообещал он, глядя мимо Гедимина, и, крикнув что-то Скогнам-опрыскивателям, быстро пошёл за ними. Сармат сердито фыркнул.
— Это всё, что он может сказать? Тогда ты, Айзек, скажи… что-нибудь дельное!
— Зря ты перестал обносить лагерь стеной, — вполголоса сказал командир, повернувшись к нему. — Как стемнеет, выстави барьер по склону холма… только не забудь про отхожие места. Их тут два, у Скогнов своё, и у Броннов своё.
«Вот мартышки,» — поморщился Гедимин, оглянувшись на волокуши. Там снова возились аборигены; вода с них уже не капала, и сами они не выглядели так подавленно. «Ладно. Насчёт барьера — идея неплоха. Если только этот нергон не умеет разрушать поле…»
…«И два крюка…» — Гедимин сделал на обрывке листа последнюю пометку и, повернувшись к самодельной установке, потянул за нитку. Миниатюрный подъёмник выпрямился, камешек-груз пошёл кверху. Гедимин тронул крошечный рычаг, разворачивая конструкцию вбок.
«Если я всё верно рассчитал, с подъёмником управятся четверо Скогнов,» — думал сармат, глядя, как тоненький «канат» скользит в пазах. «Местные тросы… всё упирается в них. Насколько они приспособлены к такой нагрузке? Всё-таки девяносто метров, постоянное трение…»
— Айзек! — позвал он, постучав пальцем в переборку. В отсеке что-то зашуршало.
— Гедимин, ты не забыл, что через час… — начал было Айзек, но увидел миниатюрный механизм и осёкся. — Это ещё что?
— Подъёмник. Не видно, что ли? — Гедимин слегка сощурился. «Кто-то слишком много общается с дикарями — забывает простейшие вещи!»