Он повернулся к удивлённо мигнувшему Гедимину.
— Бак у тебя готов? Помоги донести.
…Верхняя крышка плотно закрылась. Гедимин направил на светло-жёлтую стенку сканер. Внутри бака было тепло — достаточно, чтобы десять литров вылитой в него закваски пришли в движение. Сармат видел, как вязкая жижа просачивается в узкие поры на дне и дотягивается до пласта субстрата.
— Состав газа внутри придётся проверять вручную, — сказал он, глядя на затянутые рыхлой тканью патрубки. — Конвекция конвекцией, но может и задохнуться.
Айзек махнул рукой.
— Выживет. У тебя в шатре хватит места для этого бака? Филки хотели взять его к себе, но у них точно тесно.
— Можно поставить в душевой, — предложил Гедимин. — Тебе что, в лаборатории он не нужен?
— Его сделали из местных материалов, — Айзек хмыкнул. — Как по-твоему, для чего? Пару часов я за ним тут понаблюдаю, а потом перенесём его… вот насчёт душевой — идея не очень. Запах…
Гедимин мигнул.
— С каких пор Би-плазма пахнет?
— Спроси у нхельви, — Айзек проверил, насколько плотно закрыта нижняя крышка, и снова выпрямился. — Освободи немного места в шатре. И проход к нему. Когда чан наполнится, черпай Би-плазму свободно — там хватит на всех.
Гедимин поморщился.
— Обойдусь без мутагенов, — он посмотрел на патрубки, вспомнил о тканевых фильтрах и о проросшей на его столе траве. — Привези сегодня робота-уборщика. Аборигены у меня не убираются, а там растёт всякое. И у тебя в чане вырастет.
Айзек едва заметно усмехнулся.
— Вырастет — не обрадуется… Ладно, поищем робота. Только вывозить его на декомпрессию не забывай.
…Один каменный куб весил ровно килограмм, другой — десять. Гедимин покосился на жёрнов, оставшийся от испытаний поршневой машины. «Ладно, до этого дойдёт. Начнём с килограмма.»
Он уже прикрепил к торчащему из камня анкеру косу из туго перевитых жёлтых плёнок, как земля под ногами мягко дрогнула. Тут же под приподнятый полог протиснулся нхельви и что-то процокал. Гедимин прикрыл недособранную установку защитным полем и вышел.
— Текк’ты тебя не дождались, — сообщил мрачный Вепуат. Он стоял у обрыва, сложив руки на груди, и выглядел нахохленным. Гедимин заглянул в долину, посмотрел на подъёмник, так сегодня и не запущенный («разобрать его, что ли?»), убедился, что механизм ещё цел, и снова повернулся к Вепуату.
— Чего тогда звали?
Разведчик пожал плечами.
«Трилобит, похоже, не выжил,» — подумал Гедимин, отходя вдоль обрыва к длинному жёлтому ангару на дне долины. Сооружение стояло на равном удалении от каждого из двух холмов. По двум длинным скатам крыши и аккуратным скруглениям на торцах протянулись продольные складки с миниатюрными тёмными отверстиями продухов. Крыша была изрезана ими до середины — дальше камень остался гладким, видимо, Текк’ты не успели над ним поработать. Гедимин посмотрел на экран сканера, проверяя внутренние перегородки и полости, и довольно хмыкнул. «Жаль, не успели испытать эту постройку дождём из металла. Ну, какие-нибудь катаклизмы тут ещё будут…»
— Вечером вернутся? — спросил Гедимин у мрачного Вепуата. Сармат так и стоял у обрыва, разглядывая что-то у горизонта. С его плеч свисали притихшие «трилобиты».
— Обещали, — отозвался Вепуат. Гедимин подождал немного, но разведчик больше не сказал ни слова.
«Похоже, не выжил. А на вид рана была несмертельная…» — сармат тихо отошёл от Вепуата. В шатре ждали тросы из сжимающихся плёнок, и Гедимин уже думал, как приспособить такой к самому примитивному радиометру — хотя бы зашкаливающий «омикрон» измерять, что ли…
…Жгут дёрнулся, сокращаясь вдвое. Каменный куб проскользил по натёртому жиром поддону и замер, упёршись в подставленный Гедимином палец. «Перестарался со смазкой,» — недовольно сощурился сармат, закрывая сопло излучателя. Верёвка обмякла.
«Ещё раз…» — Гедимин взял куб и свесил на жгуте с края стола. На другом краю столешницы уже лежали куски необработанного жёлтого камня — набор противовесов. Верёвка растянулась почти до земли. Несколько секунд сармат её сканировал, настороженно глядя на тонкие жёлтые жгуты — всё-таки этот сорт гзеша был не самым прочным, а испытания шли второй час. «Держится. Выдержит. Ещё раз…»
Излучение усиливалось плавно, и жгут медленно сокращался, подтягивая десятикилограммовый груз к столешнице. Защитное поле, в которое бил проходящий сквозь верёвку луч, горело яркой зеленью и слегка рябило от непрерывной генерации. Когда камень повис, едва не касаясь столешницы, сармат подставил под него ладонь и выключил излучатель.
«Неплохие результаты,» — думал Гедимин, разглядывая жёлтый шнур из нескольких жил. Сканер показывал внутри равномерно распределённые молекулы в форме спиральных галактик. На их рукава наматывалась полимерная плёнка, сокращаясь по мере их сжатия. «Можно было бы сделать подъёмник. Взять побольше плёнок, переплести их, выставить экран и постепенно облучать…»
Он перевесил сфалт за спину, собрал все проверенные жгуты и отдельные волокна и поднёс к ним дозиметр. Пока прибор замерял фон, сармат смотрел на ящик стола, в котором лежали прокалённые деревяшки, и задумчиво щурился. «Подъёмники подождут. Сначала попробуем собрать дозиметр…»
…«А держать эту штуку придётся строго вертикально. Иначе намеряет ерунды.»
В руках Гедимина была примитивнейшая конструкция из четырёх деревяшек, камешка-подвеса и тоненькой жёлтой верёвочки — даже, скорее, ниточки. Каменный стерженёк с балансирами скользил на нити между двух планок с чёрточками-рисками. Их (и цифры рядом с ними) Гедимин натёр ксенофторидом «лития» — жёлтый на буровато-чёрном выделялся довольно ярко.
Подвес отклонился от планок, и сармат приподнял конструкцию, выравнивая его. Растянутая нитка свисала до нижних рисок, показывая условный ноль. Риски шли кверху, упираясь в максимальную отметку в одну десятую кьюгена — на большие диапазоны этот радиометр рассчитан не был.
«Проверяем,» — сармат поднёс конструкцию к соплу излучателя. Нитка, резко дёрнувшись, подтянула камень к середине шкалы. «Пять милликьюгенов,» — Гедимин покосился на наручный дозиметр. «Пять и две десятых… ну, сойдёт.»
Он дотянулся до излучателя, меняя настройки. Подвес «радиометра» пошёл вниз и остановился на отметке в двадцать пять микрокьюгенов. «Двадцать семь на моём,» — проверил сармат и нехотя кивнул. «Ладно. В принципе, работает. Для деревяшки — так даже неплохо.»
…Снаружи гудело, потом хрустело и шуршало, и кто-то кого-то вроде бы звал. Гедимин покосился на полог, но тут же обо всём забыл. Он размечал очередную шкалу. Перед ним на штативах стояли два радиометра — точнее, омикрон-метра: ничего, кроме омикрон-квантов, эти примитивные устройства не фиксировали. Третий, с ниткой из зелёного жгута, измерял в диапазоне ста кьюгенов; его рабочую часть Гедимин проверял на запущенном реакторе, теперь осталось только аккуратно разметить шкалу и нанести краску. «Ну вот, дозиметры для разных диапазонов,» — с довольной ухмылкой покосился на приспособления Гедимин. «Если их ещё заэкранировать и собрать в одну батарею, будет универсальный омикрон-метр…»
— Атомщик! — крикнул Айзек, с силой отдёрнув полог и едва не сорвав шатёр с его опор — одна из костей-подпорок даже выскочила из гнезда. — Ты что, уши заклеил⁈
Гедимин ошалело мигнул.
— Чего тебе? — спросил он, недовольно щурясь. «Ну вот, чуть шкалу не испортил…»
— Иди в лабораторию, — бросил Айзек уже на бегу, выбираясь из шатра. Гедимин, озадаченно хмыкнув, пристроил третий омикрон-метр на штатив, поправил опоры и вышел, едва не наступив по дороге на любопытного нхельви. «Чего все бегают? Авария, что ли?»
Бронеход вроде стоял на месте, и его обшивка была цела и не дымилась. Оглянувшись на лагерь и убедившись, что и там ничего не взорвалось, Гедимин пожал плечами и направился к лаборатории. Её уже облепили нхельви — может, не авария, но что-то интересное тут намечалось.
— Зря пришёл, — буркнул, покосившись на него, Вепуат. Он стоял у переборки, скрестив руки на груди, и угрюмо щурился на контейнеры с полупрозрачными стенками. Они были сделаны из реакторного рилкара — это Гедимин определил сразу, ещё до того, как разглядел их содержимое. В каждом из шести длинных ящиков лежал приплюснутый «червяк» с крупными чешуями на спине.
— Зелёные Пожиратели? — сармат покосился на дозиметр и облегчённо вздохнул — реакторный рилкар худо-бедно «держал» излучение. — А чего им ничего не положили?
Гварза, склонившийся над контейнерами, выпрямился с шумным вздохом и опустил ладонь на лицевой щиток. Айзек укоризненно посмотрел на него и через силу улыбнулся.
— Перед вывозом их кормили. А завтра покормят уже на новом месте. К ночи попробую дать им местной воды. Высаживать из контейнеров не будем… А что с транспортировкой?
Вепуат — почему-то Айзек обращался к нему — раздражённо дёрнул плечом.
— В карман не влезут, — буркнул он. — У местных есть мешки? В бочку ещё можно засунуть.
— В бочку… — повторил Айзек, переводя взгляд на Гедимина. — А ты что предложишь? Нужно довезти этих существ живьём до Сердца Пламени.
Гедимин задумчиво посмотрел на контейнеры.
— Скоро ехать в это Сердце? Пару суток рилкар выдержит без заметной деформации. Где их там собираются держать? В каком-нибудь Куэннском садке?
Айзек невесело усмехнулся.
— Значит, так и нести… Приделай к ящикам какие-нибудь обвязки. Они все вместе весят три центнера. Думаю, разделив между собой, мы их донесём.
Гедимин подошёл к своему столу, порылся в карманах, заглянул в ящики, — все тросы из земных материалов, если от них ещё что-то осталось, лежали где-то здесь. Над столом Вепуата и разложенными там контейнерами всё стояли Айзек и Гварза, негромко что-то обсуждая. По отсеку прошёл сквозняк — Вепуат тихо открыл шлюзы и вышел. «К контейнерам даже не подошёл,» — заметил про себя Гедимин, перебирая обрезки тросов и ремней. «Так расстроился из-за дохлого „трилобита“? Слишком он увлёкся этими тварями. Не нравится мне это…»