Встряхнувшись, он перевёл взгляд на мифриловые и ипроновые слитки — миниатюрные стержни. В кювете, наполненной «жидкой молнией», отмокал рыхлый жгут, только что сплетённый из волокон. «Ну да, не микропроцессор. Но зато работает. Так, протянем эту штуку через тонкую трубку…»
37 день Льда, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид
Протяжный гул с окраины долетел ещё затемно. Гедимин поднялся, на ходу допивая воду, отогнал от шатра любопытных зверьков и побрёл к лаборатории. В палатке Вепуата было тихо, полог опущен до земли. Гедимин, пожав плечами, прошёл мимо.
Через пару минут он вышел к обрыву с поршневой машиной за плечами и мотком троса в руках. Разобранный подъёмник лежал на дне долины, прикрытый защитным полем; в этот раз Текк’ты аккуратно его обогнули, и купол остался нетронутым. Гедимин довольно хмыкнул. «Учатся. Ну, или просто повезло.»
Текк’ты поднялись ему навстречу. Гедимин так и не понял, как они его узнают и отличают от других сарматов в чёрной броне, — даже филки первое время всех путали, но гигатские змеи — никогда. Сармат поднял руку в приветственном жесте, покосился на закрытую шахту, купол над подъёмником и гору жёлтых валунов, поднятую за прошедший день из-под земли. «Материал есть. Можно работать.»
Он поднял руку с двумя прижатыми пальцами, указал попеременно на двоих Текк’тов и резко ткнул ладонью вниз, в сторону шахты. Каждый раз он не был уверен, поймут ли существа этот жест. Долго ждать не пришлось — в ту же секунду один из Текк’тов столкнул с шахты крышку, и оба нырнули в скалу. Из-под земли донёсся протяжный гул — существа то ли сообщали, что дошли до места работы, то ли просили поскорее запустить подъёмник. Гедимин повернулся к двум оставшимся, указал на гору жёлтых камней и — попеременно — на штабеля заготовок «двойного» и «тройного» тектона. В этот раз он ждал дольше, глядя то на огромных змей, то на сканер, но ему снова повезло — эти Текк’ты были здесь не первый раз, и вскоре по дну долины уже перекатывались, уплотняясь, комья пластичного камня. Сармат стоял у обрыва, пока первый змей не положил поверх штабеля готовую пластину тектона. Только тогда он повернулся к лагерю и нашёл взглядом ближайшую стайку нхельви.
— Кириг? — он махнул рукой в сторону шатров и двинулся вниз по натоптанной тропе.
Кирига нашли быстро — Гедимин едва успел собрать каркас подъёмника и подсоединял его к «мотору», когда мелкий сармат появился на обрыве. Он помахал Гедимину фонарём и начал спускаться. Нхельви, проводившие его до тропы, взглянули на машину под опорами подъёмника — и шарахнулись в темноту.
— Подержать что-нибудь? — неуверенно предложил Кириг, глядя, как Гедимин соединяет последние детали. Сармат качнул головой.
«Если бы вокруг не шастали диверсанты…» — Гедимин, угрюмо щурясь, промазывал истирающиеся сочленения бесцветным жиром. «Если бы эту штуку можно было оставить на ночь… Эта беготня каждое утро сильно раздражает. Может, заминировать подъёмник на ночь? Расставить эти их „знаки“ с разных сторон, метра на три от машины, машину накрыть полем. Никто, кроме Текк’тов, тут не лазит, а для них такой взрыв — даже не царапина. Филков зацепить не должно — они тоже сарматы… Хм. А с точки зрения этих „знаков“ — филки точно сарматы?»
— Садись, — он шагнул назад, освобождая проход к «скамье оператора». — Можешь работать.
Он сложил ладони воронкой и плотно прижал к респиратору. Звук получился гулкий, отдалённо похожий на гудение Текк’тов — и они ответили со дна колодца. Гедимин довольно хмыкнул.
— Внизу готовы. Спускай, пусть цепляют. Надо расчистить им площадку…
Наверху было всё так же темно и тихо, только шуршали за шатром «трилобиты». В шатре Вепуата тоже что-то шуршало, но свет не загорался, а полог не поднимался. Гедимин «посветил» на палатку лучом сигма-сканера и хмыкнул — Вепуат лежал, свернувшись среди подстилок, а выползший из ящика Подранок копошился в них, ощупывая хоботком всё, что подвернётся. «Есть хочет?» — сармат покосился на флягу с Би-плазмой. «Разбужу Вепуата, пока этот зверь не упрыгал наружу…»
— А? — Вепуат вскинулся, прикрываясь рукой от резкого света. Подранок затих среди подстилок, втянул крылья и притворился дохлым. Разведчик посмотрел на него, на открытый ящик и покачал головой.
— М-да, быстро он очухался… Ладно, подберём ему шлейки.
Гедимин держал «трилобита», пока Вепуат примерял ему «упряжь» и подгонял ремешки по длине; существо, не сопротивляясь, расслабленно висело в руках. Деформированное крыло так и торчало наружу и со вчерашнего дня заметно выцвело и съёжилось. Гедимин потрогал его — «трилобит» дёрнулся и негромко зашипел.
— Надо будет ампутировать, — пробормотал Вепуат, аккуратно поддевая существо под головной сегмент и перевешивая на горизонтальную опору. — Как только машина вернётся, пойду в лабораторию — там чище… Спасибо, ремонтник. Текк’ты ещё не приползали? Перевод не нужен?
Гедимин качнул головой.
— Я уже договорился. Ты лучше скажи… — он задумчиво посмотрел на свою ладонь. — Если я нарисую «знак разрыва», ты на нём не подорвёшься. А филки?
Вепуат, на секунду задумавшись, пожал плечами.
— Кто их знает? По-нашему они, конечно, сарматы. А вот по ДНК, например… — он снова замолчал и неуверенно хмыкнул. — Проверить надо.
…«Жалко ценного сырья,» — Гедимин, угрюмо щурясь, глядел на тонкий лист синей крапчатой фольги — полчаса провозился, раскатывая обрезок рэссено-кейекового сплава до трёх сантиметров в поперечнике. «Вот казалось бы — вся долина фонит, а что-нибудь, содержащее ирренций, попробуй найди…»
Для эксперимента выбрали место на окраине, чуть поодаль от разлома, обозначенного красным фонарём. В последнее время всё труднее было находить площадки для потенциально опасных опытов — там встала душевая, там, под обрывом, будущий цех… Гедимин прикатил каменный блин из долины и, разрезав надвое, поставил обе половины на ребро — получились не очень удобные скамейки. Теперь он с Вепуатом стоял рядом, дожидаясь, когда вернутся нхельви. Зверьков отправили на поиски филка по имени Бласко, и что-то они задерживались.
— Тут два возможных варианта, — вполголоса рассуждал Вепуат, глядя на светлеющую гравийную россыпь под ногами — на ней уже можно было отличить траву от камня. — Или ты рисуешь этот значок, а филк к нему подходит. Или он рисует, а мы…
Гедимин раздражённо вздохнул.
— Говорил же. Филки не выдержат взрыва. У них брони нет. Только сажать его рисовать, а потом… А, вот он. Идёт.
Нхельви промчались мимо сарматов, возбуждённо попискивая, и исчезли в зарослях огнелюбки. Филк подошёл ближе, приподнял руку в приветственном жесте и неуверенно улыбнулся.
— Нхельви чего-то беспокоились, бегали вокруг. Вроде указывали сюда…
Вепуат удивлённо хмыкнул.
— Бегали вокруг? Обычно они зовут так… определённо. Не ошибёшься. Ну да ладно. Иди сюда, Бласко. У нас тут…
Филк мигнул.
— Я Дасьен, — сдержанно сказал он, подходя к разрезанному камню. Гедимин запоздало вспомнил, что мелких сарматов на холме — пятеро, а не трое, и слегка смутился.
— А, точно, — отозвался Вепуат. — Дасьен. Но ты нам тоже подходишь. Рисовать умеешь?
…Гедимин хотел выдать подопытному белый лист местного растения, но Вепуат воспротивился — заявил, что на листке слишком заметные прожилки, и весь рисунок они испортят. Гедимин сомневался, что прожилки зачтутся как часть орнамента, но всё же нашёл чистый лист ежедневника — и оба сармата, встав за плечами филка, напряжённо следили, как он выводит линии несложного символа. Для рисования взяли жёлтый ксенофторид — пусть Дасьен привыкает к такой специфической краске; получилось не с первого раза, но уже второй рисунок Гедимин соотнёс со «знаком разрыва» и нашёл минимальные отличия.
— Вообще, когда рисуешь рукой, всегда получается по-разному, — задумчиво сказал Вепуат, глядя на листок. — А уж если двое рисуют… и материал разный…
— Ты про что вообще? — Гедимин потерял нить мысли.
— Про то, что у нергонов тоже нет трафарета, — ухмыльнулся Вепуат. — А взрывается всё как надо. Давай ему уже фольгу!
Гедимин качнул головой.
— Ещё раз, — велел он, подкладывая Дасьену чистый листок. — Бери меньше краски. Размазывается.
Третий значок от образца уже не отличался, и Гедимин нехотя положил на ладонь филка закреплённый на камешке лист синей фольги.
— Подожди, пока мы отойдём.
Вепуат уже стоял в трёх метрах от филка и смотрел на генератор защитного поля. Едва к нему приблизился Гедимин, разведчик поднял руку, накрывая «рисовальщика» прозрачным куполом.
— Мы отошли на длину твоей тени, — ухмыльнулся он. Гедимин посмотрел на гравий под ногами, на белое с синими прожилками небо и пожал плечами.
— Не уверен.
— Что? — развернулся к нему Вепуат.
— Здесь тени длиннее на полметра, — сказал Гедимин. — А в Сердце Пламени их вообще нет.
Вепуат мигнул.
— Ну, давай на полметра отойдём. Хм… ты хочешь сказать, что в разных областях Равнины мины будут срабатывать на разных расстояниях? А в Сердце не сработают вовсе?
«Я бы не удивился,» — мрачно подумал Гедимин, отходя на шаг назад. Филк под куполом смотрел на него, и он поднял руку — «давай!»
Через полминуты Дасьен поднял кусочек фольги и показал сарматам. Жёлтый значок на тёмно-синей поверхности показался Гедимину светящимся — хотя дело было определённо в сочетании цветов. Сарматы переглянулись.
— Положи камень, где стоишь, и беги во-он туда! — велел Вепуат, разрушая защитный купол. Филк проследил за его взглядом и растерянно мигнул — «во-он туда» находилось где-то за стоянкой бронехода, среди шатров.
— Он нам, может, ещё понадобится, — задумчиво сказал Гедимин. Вепуат отмахнулся.
— Подождёт там, потом за ним вернёмся. Иди-иди, не задерживай эксперимент!
Дасьен выразительно пожал плечами и скрылся за шатром. Сарматы снова переглянулись.
— Стой тут, — буркнул Гедимин, покрывая свою броню защитным полем. Он сделал небольшой шаг и остановился. Кусочек синей фольги блестел на каменной «скамейке» и выглядел совершенно безвредным.