— Чего опять шумят?
— Запах плохой, — ответил Вепуат. — Хотя странно — ветер не на них. Бронны специально ставили так, чтобы сносило в сторону.
Гедимин посмотрел на кривящихся и зажимающих носы аборигенов, озадаченно пожал плечами и взялся за анализатор. Какая-то органика над котлом действительно поднималась; там был не только выкипающий жир, но и какие-то другие сложные молекулы, но до повозок они долетали в следовых количествах. «Оно правда такое зловонное?» — думал сармат, трогая свой респиратор. Он стоял с подветренной стороны от котла, но ничего не чуял — мощные фильтры ловили органику.
— Даже интересно, — пробормотал Вепуат, поднося палец к респиратору. — Понюхать, что ли…
Гедимин схватил его за руку.
— Ты в себе⁈
— Ух! — Вепуат шумно выдохнул и задёргался — хватка Гедимина была слишком крепкой. — Потише ты, всё-таки. Уже и пошутить нельзя.
…Котёл кипел ещё долго — сармат уже вернулся к шатру, а на окраине всё размешивали жир с остатками жуков, и, судя по реакции окружающих, пахло вещество всё хуже. Нурру стояла на повозке, время от времени отбирая у Бронна мешалку и тщательно её обнюхивая. «А на неё не действует,» — отметил про себя Гедимин. «Часто работает с чем-то подобным? Надо будет потом взять образец. И из тех листьев тоже. Если этим занимается мастер-столяр — видимо, это какая-то часть обработки древесины. Местные технологии… Надеюсь, ничего из этого всё-таки не взорвётся. Ни сейчас, ни потом, в составе станции…»
2 день Земли, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид
«Немного холодает,» — думал Гедимин, глядя на термометр. Вепуат уже не сажал своих «трилобитов» на подставки у шатра — переселил всех в палатку; пробегающие мимо Бронны были в шапках, и казалось, что у каждого по четыре уха. Сармат исподтишка просветил их сканером в поисках признаков лучевой болезни, — все аборигены выглядели как обычно, чувствовали себя нормально… «А так, сразу, оно и не проявляется,» — подумал Гедимин и угрюмо сощурился. Ему было не по себе с той минуты, как он вернул дикарям облучённые цацки. «Может вообще сработать через пять-десять лет. В ядерный могильник такие эксперименты…»
В лагере было темно, тихо, только на окраине, где стояли полевые кухни, что-то шуршало и скрежетало. Услышав глухой звук удара — или, точнее, падения чего-то массивного — Гедимин замер и взялся за сигма-сканер. Через секунду он облегчённо вздохнул — «никаких аварий, Бронны откатили тот камень…»
Листья, всю ночь пролежавшие под гнётом, превратились в тёмную волокнистую массу; на экране сканера было видно, как кто-то из аборигенов разминает её в пальцах, прикусывает и сплёвывает. Раздался громкий писк, и двое Броннов принялись собирать вещество со дна ямы и заталкивать в горшок. Утрамбовывали его что было сил, только что сверху не прыгали, — Гедимин всё ждал, когда керамика лопнет, но горшок выдержал. Из-за повозки медленно выполз плоский зверь; на его спине сидели двое, аккуратно придерживая одну из кухонных печей. Рядом, меж спинных щитков животного, поставили горшок с ферментированными листьями и крепко заткнутый котелок — в нём вчера варили жир и сушёных жуков. Последней на спину зверя взобралась сама Нурру; трое Броннов — кажется, её подмастерья — пошли рядом. Оставшиеся аборигены проверещали что-то вслед и стали рыться в запасах еды.
«Все готовят. Скогны вроде успокоились,» — отметил про себя Гедимин и тихо, не выходя из-за шатров, пошёл за неторопливым зверем. Тот брёл вдоль обрыва к спуску в «ободранную» долину; в долине было тихо — Текк’ты ещё не вернулись.
Камни под ногами похрустывали как-то странно; в их звуке будто чего-то не хватало. Гедимин присел на корточки, поворошил их и удивлённо мигнул. «Трава пропала. Позавчера летели споры, вчера она прорастала… или нет? Не помню. Сегодня — ничего нет. Но вчера не было спор… Странно.»
Закопавшись в гравий чуть ли не по локоть, сармат нашёл пару спор — они торчали из углублений в подвернувшемся камне и сами казались микроскопическими каменными обломками. Гедимин тронул их когтем. «Покажу Вепуату. Может, я ошибся со счётом дней? Календарь их жизненного цикла я не составлял…»
Пока он возился со спорами, Бронны успели спуститься к ангару; Гедимин сверху видел, как открываются двери, и на дно долины падает широкая световая полоса. Зверя разгрузили, всё привезённое оставили снаружи. Подмастерья вытащили из ангара бочку, и Гедимин услышал плеск воды — наполнили большую ёмкость и поставили в печь. Один из погонщиков вместе с животным пошёл к дороге, другой остался у печи. Нурру сидела рядом, разминая волокнистую массу в привезённой плошке. Отделив комок, она положила его у печи и, забрав остальное, ушла в ангар. Подмастерья уже были там; Гедимин слышал, как стучат их молотки… и ещё что-то — кажется, дерево о керамику, но тихо и как-то неритмично.
«Все работают,» — сармат покосился на карман с чертежом будущего барака, на окрестные холмы — «и откуда взять столько камня?». «Ладно, не буду к ним лезть. Надо поднять обломки из шахты — пусть Текк’там будет работа.»
…Филки попарно устроились за столом Гедимина, собирая по частям шлемы для почти готовых комбинезонов. Сами комбинезоны висели на «стапелях», наскоро сооружённых из арматуры. Гедимин покосился на грубоватые швы, просканировал их, тронул пальцем, — тому, кто их заделывал, аккуратности не хватало, но он старался, и про герметичность ему объяснили как следует. «Ладно, сойдёт. Можно было бы выгладить, но… Сойдёт.»
— Гедимин, тебе чего… а, рабочие на подъёмник, — Айзек, выглянув из-за переборки, развёл руками. — Ничем не могу помочь. Все заняты. Шлемы… А с рассветом ещё ткань привезут. Будем шить. Можешь привлечь Вепуата — он вроде как свободен.
«Шить?» — Гедимин криво ухмыльнулся, вспомнив, как на холм приезжали Бронны-портные. «Технология освоена. Теперь Айзек сам всё шьёт. Интересно, иглы хотя бы металлические? Для Броннов я инструменты делал, а для Айзека — нет…»
Он присмотрелся к шлемам, равнодушно скользнул взглядом по малиновым пластинам, прикрывающим череп от излучения, — его интересовали только наглазники. Вместо линз была натянута толстая относительно прозрачная плёнка. Гедимин даже тронул её пальцем, вызвав недовольное фырканье филка-сборщика. «Так и есть. Никакого стекла. Какие-то потроха. Мать моя колба, какой только дряни…»
— Айзек! — он отобрал у сборщика шлем и сунул его командиру под нос. — Это чья была идея?
Сармат равнодушно пожал плечами.
— Чем-то же надо было прикрыть глаза. Пробовали чёрный песок — видимость мизерная. Это внутренний пузырь местного животного. Я проверял — он не токсичен.
Гедимин мигнул.
— И что, этот пузырь от излучения защищает? Химически стоек? Бактерии его не едят?
Айзек снова пожал плечами.
— Сразу не съедят. Напылили немного ипрона, часть излучения будет поглощать. Атомщик, это же не для работы в реакторе. Обычная повседневная одежда. Чего ты так к ней прицепился?
Гедимину хотелось как следует шарахнуть шлемом по столу, но он с трудом сдержался и положил ни от чего не защищающее приспособление перед филком. «Внутренний пузырь — прямо на глаза. И всё это — на атомную станцию. А мне ещё что-то мололи про технику безопасности…»
…Текк’ты появились, когда посветлело; к тому времени все камни, вынутые из шахты, давно лежали на огороженной площадке, а Гедимин стоял над обрывом с генератором защитного поля в руке. Один купол прикрывал разобранный подъёмник, второй — отделял часть долины, где копались Текк’ты, от той, где стоял ангар. Бронны не обратили внимания на полупрозрачную плёнку над головами — большая их часть вообще не выходила из мастерской, а те двое, кто сидел снаружи и следил за печью и варевом в котле, ничего, кроме этого варева, не замечали. Когда Гедимин поднимался из шахты, листья только-только закипели. Из печи вытряхнули часть кейека, Нурру обнюхала черпак и снова указала когтем на котёл. Варка продолжалась.
— Натянуть на глаза плёнку из чужих потрохов, — Гедимин безнадёжно покачал головой. — Что-то эта планета делает с нашими мозгами. Отсюда бы валить и портал заделать, а они тащат ещё пятьдесят сарматов. И их тоже завернут в тряпки и обмотают потрохами. И чего мне в Ураниуме не сиделось…
— А? — оглянулся на него Вепуат. Последние несколько минут разведчик ходил вдоль обрыва за прыгающим по камням Подранком. «Трилобит» был на длинной шлейке и мог бы, в принципе, пролететь метров пять, но передвигался короткими скачками. Похоже, и его самого раздражало такое передвижение — через пару минут он втянул крылья и залёг, и Вепуату не сразу удалось его поднять и заставить прыгать дальше.
— Ты сказал что-то? — рассеянно спросил Вепуат, глядя на Подранка. — Ну вот, опять лежит. Попробуем ещё раз…
Он поднял «трилобита» с земли и подбросил на полметра кверху. Существо выпустило крылья на полную длину, изогнулось в воздухе, заваливаясь на один бок, и опрокинулось на спину, размахивая хвостом в попытках подняться.
— То-то и оно, — пробормотал Вепуат. — Баланса нет. Жаль здоровое крыло, но, видимо, придётся…
Земля слабо дрогнула, Гедимин схватился за сигма-сканер и уплотнил все защитные поля до непрозрачности — Текк’ты «шли» прямо под плато и вот-вот должны были вывалиться в долину. Они и вывалились; купола, задетые громадными телами, замерцали, Бронны схватились с двух сторон за печь и заорали, клубок огромных змей выпал на дно долины и развалился на три части. Гедимин опустил сканер и недовольно сощурился. «Двоих — копать, одного — месить. Барак пока отложим. Айзеку покажу чертёж, пусть знает, что работа идёт… Интересно, что там варят Бронны? Сейчас разведу Текк’тов по участкам и спущусь за образцами.»
…Один из Броннов украдкой потрогал защитное поле черпаком, за что тут же был обруган — так Гедимин понял короткий взвизг «руководителя»-Нурру. Гедимин покосился на открытую шахту, на отползшего на безопасное расстояние «месильщика» и убрал купол. Бронн оглянулся на спускающихся сарматов, быстро поклонился и принялся размешивать варево. Оно из светло-бурого стало почти чёрным.