«И где, сожги вас всех нейтронный всплеск, была охрана⁈» — он быстро взглянул на холмы, на Скогнов с копьями, с любопытством наблюдающих за сарматами, и тяжело вздохнул. «Ну, тут ничего нового. Надо было всё-таки поставить мины! Метрах в десяти от подъёмника, чтобы не задело…»
— Равные Куэннам заставили работать вместе огонь и лёд, — услышал он размеренную речь, перемежаемую щелчками жвал — Гор тоже был тут, стоял на склоне, опираясь на посох, и разглядывал дно долины. — Как же Кьюссы могли пройти мимо⁈ Зависть к такому могуществу, глупое желание украсть его… Да проклянут его боги во всех мирах!
Гедимин мигнул.
— Почему оно взорвалось? — спросил он, глядя на серую кровь, будто надеясь, что разорванный на куски Кьюсс что-то ответит. — Не было ни малейшей причины… оно могло не запуститься, если он не так соединил… Там нечему было взрываться!
Айзек еле слышно фыркнул.
— Как видишь, было чему, — он кивнул на разбросанные опорные балки. — Скогны всё утро только об этом и говорят. Очень рады, что не послушали тебя тогда и не связались с этой штуковиной. Ну, и что она взорвалась… тоже, в общем-то, рады.
Последнее он пробормотал, глядя себе под ноги.
— Tza hasesh, — выдохнул Гедимин, подбирая деревянный штырь. Прокалённая древесина не сгорела, не испарилась, даже не разлетелась в щепки — только надтреснула до половины длины, но в дело уже не годилась. «Опоры уцелели,» — Гедимин снова пересчитал разбросанные балки. «А вот всё, что меньше… Ладно, тут работы на сутки. Только трос достать — у меня нет…»
— У Броннов треснул котёл, — сообщил Гор. — Но никого, хвала богам, не ранило. Нхельви уже вернулись из Алвена — с первым же караваном привезут всё нужное для ремонта. Завтра утром котёл будет цел и пригоден для работы.
Гедимин снова мигнул. «Мать моя колба, ещё и это… Ну, хорошо, что никого не убило,» — мрачно подумал он, прислушиваясь к стуку из ангара. «Пусть готовят плашки. Всё равно им месяц работать — днём больше, днём меньше…»
— Ага, пусть чинят, — кивнул он. — Если помощь нужна — я тут. Скажи караванщикам, чтобы завтра привезли тросы. Для нового подъёмника. Спешки большой нет — до завтра я его не соберу.
Со всех сторон раздалось бульканье. Даже Вепуат сдержанно хрюкнул в респиратор.
— Ядро Сатурна… — пробормотал Айзек, изумлённо глядя на Гедимина. — Ты ещё собрался эту штуку… восстанавливать⁈
— Почему нет-то? — Гедимин сердито фыркнул. — От неё была куча пользы. Если какой-то идиот умудрился её взорвать, это ещё не значит…
Айзек хрюкнул.
— Ну да, само собой, — закивал он. — Взрывом больше, взрывом меньше. Ты же атомщик, в конце концов. Всё нормально. Осталось объяснить это филкам.
— Чего⁈ — Гедимин шагнул к нему. — А с ними что не так?
— Ну-у… — протянул Кенен Гварза, до сих пор молча наблюдавший за сбором обломков. — Как бы это ему объяснить? Айзек, может, ты попробуешь?
Айзек тяжело вздохнул.
— Нет, Кенен. Я даже не берусь. Прими как данность, Гедимин, — филки твоих штуковин теперь опасаются. Особенно — вот этой, с поршнями.
Гедимин растерянно смотрел на него. Слова подбирались с трудом.
— Они же работали с ней. Они сами видели…
Вепуат сочувственно погладил его по локтю.
— Ничего, побоятся и успокоятся. Наверное. Тебе тут помощь нужна? А то у меня там животные…
…Среди гравия попадались не только детали подъёмника. Несколько раз Гедимин влезал пальцем в незастывшую тёмно-серую жижу, иногда — с белесыми волосками, прилипшими к ней, или даже фрагментами ткани. Он на секунду задумался о том, куда делись прочные части трупа — например, череп, который явно не должен был превратиться в бескостные ошмётки. Ответ на свой вопрос он получил быстро — едва поднявшись с охапкой металлических и деревянных обломков на вершину холма. На костяном шесте над лагерем аборигенов торчала серо-белесая голова. В уцелевшем ухе блестела жёлтая серьга. Сармат беззвучно помянул спаривание «макак», сглотнул горькую слюну и, быстро отвернувшись, пошёл к лаборатории.
«А это ещё можно перековать,» — думал он пять минут спустя, разглядывая помятые термопластины. Одна заметно остыла, другая — нагрелась, — авария повредила линии гравировки, знаки частично стёрлись и, похоже, перестали работать. «Прогреть, выровнять, гравировку нанести заново. Кейек весь тут, „вечный лёд“ тоже. Никакой реакции между ними не было. Врут всё-таки местные. Что-то другое там взорвалось.»
Он сгрёб в охапку весь оставшийся металлический мусор и подошёл к литейной станции. «А это — в переплавку. И отлить цилиндры заново. Останется выточить поршни, шатуны… Дерево у меня есть, будет мало — возьму у Нурру. Мы его заготавливали с запасом.»
Думать о восстановлении механизма было приятно — приятнее, чем о суевериях аборигенов или о существе, которое умудрилось подорваться на безопасной поршневой машине. «Кьюсс, похоже, был один,» — мысли снова свернули в тревожащее русло. «Как и тот Райвиг. Может, он правда не хотел ничего плохого. Я бы тоже полез в незнакомый механизм. Особенно — если бы видел, что другие с ним работают…» — сармат тяжело вздохнул. «Как он, всё-таки, его взорвал⁈»
…Рэссена плавилась. Гедимин, в последний раз проверив литейные формы, надвинул кожух и отошёл от установки. Он думал пристроить в соседний тигель пластины, предназначенные для перековки, но решил, что со «странными веществами» Равнины работать лучше снаружи, в шатре, разогревая металл энергией миниреактора. «На лагерь местных не смотреть,» — напомнил сармат себе, выходя из лаборатории с коконом защитного поля в руках. Горячую и холодную пластину он положил вместе; как и раньше, было непохоже, чтобы они собирались аннигилировать.
Едва он вышел к шатрам, мимо пронеслось что-то крылатое, обогнуло сармата на лету и село на ближайшую палатку, широко растопырив многочисленные крылья. Вместо одной пары торчали короткие культи.
— Хэ-э! — Вепуат в один прыжок добрался до шатра и сцапал свисающую с «трилобита» шлейку. Существо затрепыхалось, щёлкая спинными щитками, но всё же было усажено на плечо и крепко к нему пристёгнуто. Вепуат облегчённо вздохнул.
— Еле догнал! Не надо было отвязывать его в шатре. Пролетел под пологом — и вот…
Он щёлкнул пальцем по спинному щитку «трилобита». Животное снова затрепыхалось, но шлейки удерживали его на месте.
— Разлетался, — хмыкнул Гедимин, глядя на симметричные обрезки крыльев. — Всё-таки удалось его сбалансировать?
— Как видишь, — Вепуат, сжав шлейки в кулаке, подкинул «трилобита» в воздух и пару секунд следил, как тот хлопает многочисленными крыльями, вися над его рукой. — Надо погонять его по душевой… Ты ещё не собираешься строить подъёмник, нет?
Гедимин мигнул.
— Из чего, из воздуха? Ещё металл не расплавился…
— А, — отозвался Вепуат, наблюдая за вознёй «трилобита». — Когда соберёшься, зови меня. В одиночку балки не ворочай. Рёбра надо поберечь.
Гедимин озадаченно хмыкнул и покосился на свою грудь. За работой неприятный зуд под мышцами незаметно отступил — а может, регенерация была близка к завершению, и одиночные срастающиеся волокна чесались не так сильно…
— Ладно, — согласился он. — Помощь не помешает.
…Резак в последний раз коснулся остывающей пластины. Сам металл уже потемнел, только свежие насечки горели красным огнём. «Красиво,» — подумал Гедимин, глядя на вырезанный символ. «И действенно,» — добавил он, покосившись на термометр. «Ещё бы кто-нибудь объяснил это с научной точки зрения…»
Он встал из-за стола, распрямляя спину. Нижние рёбра снова заныли — слишком долго он просидел в не самой удобной для них позе. «Пройдусь,» — решил сармат, скользнув задумчивым взглядом по хвостовику экспериментального «твэла», трубке из чёрного песка и заэкранированной катушке, так и закреплённой на струбцине — никто не разобрал установку, когда Гедимина вывезли из лагеря. «Надо посмотреть, что там у Нурру с котлом. Привезли ей материалы или нет…»
Выйдя из-за шатров, сармат услышал шорох гравия, по которому ползло что-то очень массивное. Обогнув лабораторию, непрозрачную как для взгляда, так и для сигма-лучей, он увидел на окраине лагеря пару Текк’тов. Существа свились вокруг длинного каменного ангара с гладкой крышей и осторожно водили по ней головами, оставляя за собой продольные складки. Увидев Гедимина, один из них приподнялся над крышей и протяжно загудел. Сармат изобразил приветственный жест. «А вот и барак на полсотни филков,» — подумал он, глядя на новое здание. «Почти уже готов, работы на одну-две смены.» Он хотел просканировать ангар, но решил не смущать Текк’тов — они всё-таки чувствовали излучение, и сармат не знал наверняка, насколько оно для них неприятно.
Со дна долины доносился знакомый стук. Все Бронны были в мастерской. Котёл, вынесенный на улицу, одиноко стоял у двери. Его стенки были промазаны очередным слоем пластичной массы — то ли глины, то ли ила с волокнистыми примесями. Сканер показал, что обмазка закрыла свежие трещины — и, по ощущениям Гедимина, котёл после просушки и самого примитивного обжига должен был выдержать и химикаты, и бурное парообразование внутри. Сейчас масса высыхала, и Бронны, не пытаясь поторопить процесс, оставили котёл в покое. Гедимин тихо вздохнул — иногда он завидовал такому терпению. «Эти естественные материалы…» — он недобро сощурился на котёл и вставший за ним ангар, полный деревяшек. «И их свойства, sa hasulesh… Любой металлофрил давно бы…»
От сравнения естественных материалов с синтетическими сармата отвлёк лёгкий стук по плечу — кто-то потрогал его посохом. Обернувшись, он увидел Гора, а над ним — приподнятую на четыре метра над землёй змеиную голову. Текк’т вытянулся во всю длину — его хвост ещё был у недостроенного барака. Его ртутные глаза смотрели на Гедимина; плавающие внутри зрачки сошлись к носу и выстроились в ряд.
— Извини, что потревожил тебя, — Гор слегка наклонил голову. — Но Текк’ты беспокоятся и хотят услышать твой ответ.
— Спрашивай, — Гедимин пожал плечами, стараясь не показывать оторопи. Силу Текк’тов он проверил на себе — и сейчас невольно думал, что попасть под такой удар второй раз не хотел бы. «Тихо. Не дёргайся. Ты — Куэнн,» — он криво ухмыльнулся. «Это важно.»