— Да чтоб вам всем… — выдохнул он, растягивая защитное поле над ангаром. — Вот втроём они пошли — а что проку⁈
— М-да-а, — протянул Вепуат, глядя на сообщения от подоспевших дронов. — Их там снесло нешуточно… Дай купол подержу! Он точно поможет?
— Не знаю, — буркнул Гедимин. — Сверху прикроет. А снизу…
Из душевой донёсся негромкий стук. Потом затрещали крышки лючков — кто-то открыл вентиляцию. Ещё пара минут — и последняя дверная створка отъехала в сторону. Наружу выглянул растерянный филк.
— Вы там что, совсем мутировали⁈ — с ходу возмутился Таркасан, до того молча наблюдавший за ангаром и двумя ликвидаторами. — Душ на кой ломать⁈
Филк посмотрел на трубу в своей руке и ошалело мигнул.
— Это мы⁈ Я не… — он перевёл взгляд на Гедимина и, переменившись в лице, подался назад. Ремонтник с огромным трудом разжал кулаки. «Ничего. Это можно починить. А вот всю эту мелюзгу пора засунуть за экраны. Говорил же — дайте им нормальную защиту!»
…В лаборатории было шумно. Все — и филки, и Айзек с Гварзой — столпились в первом отсеке и куда-то, кажется, собирались. Когда Гедимин втолкнул внутрь ещё троих, все разом вздрогнули, потом Айзек шумно выдохнул и криво улыбнулся.
— Идите все сюда! Надо пересидеть, пока Пламя не начнёт гаснуть. Тогда действие станет слабее.
«Ну, хоть какая-то информация,» — подумал Гедимин, отступая в шлюзовую камеру.
— Вепуат, сиди здесь. Я схожу за теми двумя.
Он шёл по пустому лагерю, вполглаза следя за извилистой линией на экране. «Сигма» пульсировала — на первый взгляд хаотично, но это не было похоже на «кипящую» пульсацию перед аварией; Гедимин не сомневался, что тут есть чёткая последовательность, просто она так длинна, что не помещается на экран. «Вот же бредовая планета,» — думал он, угрюмо щурясь. Так и подмывало убрать пластины с висков, «потрогать» излучение, — сармат несколько раз отдёргивал руку, тянущуюся к шлему. «Тут безо всякого излучения все мозги вытекут. А кому-то здесь работать…»
Филков он увидел сразу — они сидели в плотном кольце аборигенов, отстегнув шлемы, и что-то жевали. Один из них взял из корзины ягоду курруи и под одобрительный писк местных сунул в рот. Гедимин вслух помянул спаривание «макак». Филки вздрогнули и повернулись к нему.
— Оба за мной, живо, — буркнул он, подумав, что орать про опасность ксеноорганики уже поздно. — Отведу к Айзеку. Все там.
… — Жрали ксеноорганику, — выдохнул Гедимин, подталкивая обоих филков к Айзеку. — Вепуат, у тебя есть, чем их промыть?
— Курруи? — Айзек наклонился к филкам, заглянул каждому в глаза, посмотрел на поспешные кивки и облегчённо вздохнул. — Сидите здесь! Как только Пламя угаснет, процесс пойдёт на спад.
Вепуат, начавший было рыться в своих запасах, недоумённо хмыкнул — филки уже шмыгнули за стол и растворились среди сородичей, на максимальном расстоянии и от Гедимина, и от «медика».
— Айзек, — снова подал голос озадаченный ремонтник. — Куда ты их отпустил? Они ели местные ягоды. Это опасно…
Айзек отмахнулся.
— Не беспокойся, атомщик. Это не первые ягоды, которые они съели. Курруи, конечно, не панацея, как считают Бронны, но и вреда от него никакого нет. Заходи, чего стоишь на пороге? Мы сейчас распределимся по отсекам…
Гедимин быстро скользнул взглядом по филкам в поисках видимых мутаций, ничего не нашёл и безнадёжно покачал головой. «Эксперименты, уран и торий! Очередные эксперименты. То-то они так бодро ели эту дрянь… Надеюсь, мне ещё ничего не подсунули?» — он с подозрением покосился на флягу с Би-плазмой. Ничего постороннего в ней не плавало — но мало ли чего подмешали в субстрат…
— Я пойду, — мрачно сказал он. — Опыты с вращением. Лучше без посторонних. Если что — я в шатре.
— И я… — начал было Вепуат, но Айзек крепко схватил его за плечо, а шлюз за Гедимином уже закрывался. Ремонтник отвернулся от крышки, уходящей в паз, и тяжело вздохнул. «Сначала — беготня без скафандров, теперь — ксеноорганика… Точно какие-то опыты по ненаправленной мутации. Да тут и скафандры, того гляди, мутируют…»
Он с подозрением покосился на свою броню, провёл пальцем по щиткам, — никаких подозрительных неровностей на них не было, только постепенно копились микроскопические царапины и выбоины на нейтронностойком слое. «Всё-таки надо уговорить Вепуата переплавить обшивку. Мы же не останемся жить на Равнине. Нам не надо мутировать под неё. Нам надо вернуться на Землю. Нормальными, без чешуи и перьев.»
…Диск, вырезанный из белесого листа, разорвало на части. «Семь оборотов,» — отметил в журнале Гедимин. «Значит, с точкой не ошибся. И она не смещается. Три прогона — один и тот же результат. Теперь возьмём насадку с углами…»
Он надел на тонкий вал вырезанный из такого же белого листа квадрат, совместил риски и тронул угол когтем, раскручивая насадку. Защитное поле сармат уже не выставлял — от слабеньких взрывов даже перчатка не теплела. «Шесть, семь, восемь, девять… Ага!» Мелкие обрывки листа разлетелись по столу, ветерок сдул мусор на пол, к уже накопившимся растительным остаткам. «Девять оборотов,» — Гедимин озадаченно посмотрел на неподвижную палочку. «Девять против семи. Повторный прогон…»
… «Четыре, пять, шесть,» — Гедимин подставил коготь, останавливая вращение тёмно-синего диска. Ещё оборот — и кругляш, вырезанный из древесного листа, разорвало бы в клочья. «Шесть. Теперь — обратно.»
Сармат осторожно провернул насадку против часовой стрелки и отдёрнул коготь. Лист замер. Гедимин снова тронул его, поворачивая по часовой, — один раз, тот оборот, которого не хватило до взрыва. Ничего не произошло.
«Вот оно как…» — Гедимин поддел насадку когтем, ускоряя вращение. Листок взорвался — ровно один оборот спустя.
«Ага, понятно,» — сармат покосился на анализатор и дозиметр, уложенные на стол рядом с экспериментальной установкой — если так можно было назвать палку, воткнутую в камешек. Оба прибора не фиксировали ничего необычного — ни при вращении насадки, ни перед взрывом, ни после. «Что-то на эти кругляши всё-таки наматывается. И можно успеть размотать обратно. Вот только что именно, и чем ему мешают лишние углы? Вещество зафиксировал бы анализатор. Какие-то кванты, которые не берутся дозиметром? Они могут. Омикрон и сигма сперва тоже не брались…»
Сармат тяжело вздохнул, отложил бесполезные приборы и надел на палочку красный диск. «Шесть оборотов по часовой, два — против. Посчитать обороты до взрыва. Мать моя колба, опять листья кончаются…»
…Полог шелохнулся в шестом часу вечера, когда снаружи уже ощутимо стемнело. Гедимин нехотя отвернулся от установки, на которой вращался, проходя третью сотню оборотов, диск, выкованный из ипрона, и встретился взглядом с Вепуатом. Разведчик осторожно пробрался в шатёр и встал у порога, придерживая за шлейки тройку «трилобитов».
— Не помешал?
— Ты чего не в машине? — удивился Гедимин. Вепуат дёрнул плечом.
— Они поехали. Все вместе, полный бронеход. Так, мол, всем спокойнее. Да снаружи уже нормально — твои столяры ушли работать, нхельви бегают…
Гедимин криво ухмыльнулся.
— Трилобитам ничего не мерещится?
— Да кто их поймёт, — Вепуат покосился на животных, спокойно сидящих на его плечах. — Никуда не рвутся — уже хорошо. Сегодня вокруг тихо — кочевники ушли, звать некого… А у тебя тут что? Так… Ложись!
Лечь в лаборатории было особо негде — половина Вепуата в шатре поместилась, остальное вылезло наружу. Гедимин покосился на ипроновый диск — анализатор уже записал четыреста оборотов — и еле слышно хмыкнул.
— Не взорвётся. Это ипрон. Я с ним до тысячи доходил.
— Да? — Вепуат осторожно приподнялся с земли. — Вот ты экспериментатор… Ипрон такой прочный?
Гедимин пожал плечами.
— Может быть, он вообще не взрывается. Должно же тут хоть что-то быть нормальным. Хотя бы ипрон.
Часть 119–15 дни месяца Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид — Сердце Пламени
9 день Кислоты, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид
Чужих шагов Гедимин не слышал. Проснулся от того, что кто-то пинком подбросил его расслабленно лежащую кисть и вполголоса помянул размножение «макак». Уже выпрямившись и перехватив плазморез пониже приклада, Гедимин увидел жёлтый свет и Кенена Гварзу — тоже с тяжёлым стволом наизготовку.
— Чего разлёгся? Купол ставить, бегом! — Гварза, бросив плазмомёт за плечо, резко развернулся и вышел. Шатёр колыхнулся — полог откинули так, что едва не содрали весь кожух с опор.
— Купол? В такую рань? — Гедимин, ошалело мигнув, вышел вслед за Кененом. «Сейчас какой день-то? Вчера или сегодня?»
В лагере было светло — все, кто мог, повытаскивали жаровни на открытое место. Вдоль шатров уже наметился контур широкого защитного купола; к нему и направился Гварза — ставить опоры, растягивать нематериальную плёнку. На окраине в пятне света перекликались, шуршали и чем-то гремели аборигены. «Все проснулись. Видимо, уже сегодня. И кислотный ливень на подходе,» — подумал Гедимин, поднимая взгляд к небу. Оно было тёмно-лиловым, изрезанным частой сеткой вспыхивающих расщелин — то жёлтых, то зелёных, то светло-розовых. «Будто молнии в грозовой туче,» — Гедимин невольно поёжился.
Он уже обошёл лагерь и выбрался на окраину, к полевым кухням. Вокруг них ходил ходуном гравий — крупные плоские звери закапывались в него, уходя на глубину дециметр за дециметром. Гедимин видел на экране сканера, как они пробиваются к материковой плите и ложатся на неё, прикрывая панцирем голову и лапы. Небо снова вспыхнуло, и холм на секунду залило нежно-розовым светом. «Zaa hasu», — беззвучно выдохнул сармат, хватаясь за генератор защитного поля. «Не нравится мне это…»
Волокуши аборигенов остались на месте, рядом со штабелями бочонков, — жители растаскивали только корзины, на ходу доедая ягоды курруи. На каждую брошенную батарею бочек или повозку был накинут грубый кожух из плотно сшитых шкур. Они были покрыты выцветшими пятнами, местами расслаивались, видны были трещины, чем-то наскоро заклеенные. Скогны и Бронны возились, придавая каждому кожуху строго остроконечную форму, — что-то должно было стекать по нему без задержек. Внизу, там, где края «шатра» ложились на гравий, расставляли поддоны — как разглядел Гедимин, такие же облезлые шкуры с подвёрнутыми кверху и так подшитыми краями. Место для них выбирали тщательно, по нескольку раз передвигали поддон то под один край кожуха, то под другой, осторожно заглубляли в гравий, выкидывали насыпавшиеся камешки. Гедимин заинтересованно хмыкнул. «Что-то готовятся собирать,» — думал он, уплотняя купол, поставленный над лагерем. «Надо мне вынести свои ча