— Ты чего? — встревожился Вепуат, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Не нравятся башни?
— Это бараки, — буркнул сармат. — Куэннские бараки. Мало я их в Ураниуме видел⁈
…Когда за очередным поворотом цепочка белых башен оборвалась, немного не доходя до пятёрки резных зубчатых пиков, высоко поднятых над равниной, Гедимин молча кивнул собственным мыслям — «А вот и станция. И энергомачта над ней.» Центральный пик уходил ввысь на добрых полторы сотни метров; «ветви», плотно прижатые к «стволу» башни, спиралью поднимались по нему, и от них исходил свет. Гедимин представил себе, как они распрямляются, выбрасывая в пространство потоки квантов, и даже прищурился от воображаемой вспышки. Эта «антенна» была рассчитана на гигантскую мощность — сармат начал было расчёты, но вынужденно оборвал их.
— Старейшина Кайри! — услышал он голос Айзека — и увидел, как оба стража вскидывают руки ко лбу, а Мальгес склоняет голову почти до земли. Кого все приветствуют, он заметил не сразу, — вышедший к ним Бронн был с головы до пят увешан бусами и кусочками меха, но роста они ему не прибавляли.
— Снова в Сердце, Айсиек, — старейшина Кайри медленно поднёс пальцы ко лбу; его лицо было изрезано складками, странно растянутыми вдоль вытянутых челюстей, а из-под бусин и меха между макушкой и плечами торчали клочки бело-жёлтых, выцветших волос. — И Кен-нен, конечно. Радостно видеть вас тут, мастера из Тлаканты. Вас не потревожили в дороге?
— Нергоны ещё не настолько обнаглели, чтобы напасть на Мальгеса, — мрачно ответил ему Руниен. — Спасибо за лучшего проводника, хранящий.
— Спасибо стражам, — чуть шевельнул когтистым пальцем старик-Бронн. — Я вас более не задерживаю. Лучший отдых, лучшая пища…
Он слабо повёл ладонью. Мальгес с громким клёкотом вскинул голову, хлестнул по бокам хвостом и в один прыжок исчез за воротами. Гедимин проводил его взглядом и озадаченно мигнул — створок в воротах не было, но за ними как будто не было вообще ничего.
— До встречи, Айсиек, — Руниен приподнял посох на прощание; он словно сразу успокоился, даже расплылся в улыбке. — Отдохните перед долгой дорогой!
Сарматы остались вчетвером, не считая миниатюрного Бронна. Проходящие мимо Скогны замечали, казалось, только его — ни один не прошёл без приветствия, на сарматов же они косились с опаской. Кайри шагнул в сторону, указывая на ворота.
— Правильные слова про отдых. Вы проделали долгий путь. Вы снова откажетесь от нашей пищи, но посидеть в тишине вам же не возбраняется?
Гедимин мигнул. «Сидеть? После того, как по городу мчались бегом? И куда мы, спрашивается, спешили?»
— Кайшу ждёт, — качнул головой Айзек — видимо, он думал так же. — Ты ведь знаешь, Кайри…
— Кайшу знает, как широка Равнина, — отозвался Бронн. — Вы только что пересекли её всю. Кайшу никогда не оставила бы вас без отдыха. Идите за мной.
«Гостеприимство, мать моя колба,» — Гедимин, угрюмо щурясь, прошёл под высокой стрельчатой аркой. «Это называется „гостеприимство“. До лаборатории я, похоже, доберусь только к ночи.»
…Изнутри строение тоже было белым и гладким — насколько позволял разглядеть неяркий свет каких-то кристаллических друз, свисающих со стен в плетёных мешочках. Своды, сужаясь, уходили на несколько метров вверх, места было много — даже для сарматов, а мелькающие в полумраке Скогны вообще терялись в огромных залах. «Тут можно выстроить целый скогнийский город,» — думал Гедимин, оглядываясь по сторонам. «А Куэнны, видимо, очень не любили острые углы. Интересно было бы взглянуть на производственный процесс… во всём этом волнистом и сглаженном.»
Чем дальше они уходили, тем сильнее Гедимин убеждался, что весь этот комплекс был заводом или вспомогательным корпусом энергостанции — и, по меркам Куэннов, не таким уж огромным. Оборудование сняли, оставив голые стены, но в элементах орнамента ещё угадывались направляющие, «гнёзда» под какие-то узлы, остатки креплений. Скогны здесь явно не жили — только развесили светильники и застелили полы чем-то волокнистым. Оно хорошо поглощало звуки — все мимопробегающие, и мелкие, и рослые, скользили бесшумными тенями, и Гедимину даже захотелось грохнуть кулаком о кулак — тишина неприятно давила на уши.
Боковой проход перекрывала длинная занавесь — тканое полотнище со стилизованной картиной. Гедимин успел рассмотреть только фрагмент с беловолосым копейщиком-Скогном, втыкающим остриё себе под ноги, — потом завеса отдёрнулась, открыв неожиданно маленькое помещение с ещё более толстым слоем подстилок на полу. Там по кругу были разложены приплюснутые сверху шары разных размеров, обёрнутые тем же волокнистым материалом, только более светлым. Кристаллы тут развесили рыжеватые, и их, видимо, было мало, — даже после сумрачных коридоров Куэннского завода Гедимину в комнате показалось темно.
— Выбирайте места, высокий народ, — Кайри, оглянувшись на гостей, сам устроился в шарообразном кресле, мягко просевшем под его небольшим весом. Гедимин настороженно сощурился, предположив, что под сарматом оно прогнётся до пола — или вовсе лопнет. Но Айзек спокойно сел в шар побольше, и кресло только чуть-чуть промялось.
«Какая-то органика,» — думал Гедимин, прощупывая волокнистую поверхность. «Очень прочная органика. Что-то из местных растений?»
— Рассказывают, что на вашем холме даже ночью не гаснет свет, — услышал он негромкий голос Кайри. — И работа не останавливается даже под огненным ливнем. Далеко ли она продвинулась? Найдено ли место для стройки?
— Много ли наработаешь с нергонами под боком? — неожиданно резко отозвался Айзек. — Мы не можем сойти с холма, чтоб на них не наткнуться. Им, как видно, не по нраву эта стройка…
Бронн шумно вздохнул.
— Им было по нраву, когда мы их кормили и им же кланялись. А они пинали нас и кидали нам объедки. Вот это им нравилось. А все остальные наши дела…
Кто-то осторожно постучал по плечу Гедимина.
— Смотри! — прошептал Вепуат, едва он обернулся, и сунул под нос экран сигма-сканера. Гедимин не сразу даже понял, что ему показывают, — стекло было сплошь покрыто белой рябью.
— Это тут везде, — прошептал Вепуат, придвигаясь к сармату вместе с креслом. — У меня дозиметр по «сигме» зашкалило. На твоём предел вроде выше — что показывает?
Гедимин посмотрел на запястье и ошалело мигнул, увидев тревожный огонёк — светодиод зажёгся, показывая, что предел измерений перейдён. «Сигма, не влезающая в дозиметр… Что у них тут за генератор⁈»
Забывшись, он взялся за сигма-сканер — и выругался про себя, ожидаемо не увидев ничего, кроме белой ряби.
— Эй! — сердито зашипел Кенен Гварза, поворачиваясь к сарматам. — Убрали игрушки, оба! Тоже мне, нашли место…
— Так кто, всё-таки, рассказал нергонам, что намечается большое дело? — услышал Гедимин голос Айзека — тот беседовал со старейшиной Броннов, не отвлекаясь ни на перешёптывания сарматов, ни на показания дозиметра. — От кого они узнали о стройке, да с такими подробностями? Сдаётся мне, что не сами догадались…
Кайри вяло шевельнул челюстями. Зубы у него были мелкие, острые, как у всех Броннов — и совершенно целые, без единого заметного промежутка.
— Да, вернее всего, не сами. Думаю, тут не обошлось без Скогнов. Им только дай похвалиться! Только и разговоров, как им построят новые литейни. Я, Кайри, уверен — кто-то из них и похвастался перед нергонами, как скоро зажгут новое Пламя…
— Всё болтаешь? — раздался резкий, высокий голос, показавшийся Гедимину на удивление знакомым. Занавесь откинулась, пропуская в комнату увешанного бусами Скогна. Вместо клочков меха с его одежды свисали кованые колечки, при ходьбе звенящие друг о друга; сармат невольно усмехнулся, но сам Скогн держался гордо и ничего нелепого в своей одежде явно не видел.
— Броннам только дай потратить чужое время, — продолжал Скогн, положив ладонь на странный футляр, закреплённый у пояса. — Да и что взять с существ, делящих его на день и ночь? Всё, что короче дня, — совсем не долго, верно?
Кайри недовольно поморщился.
— Я дал путникам немного отдохнуть после долгой дороги. Вовсе незачем было врываться посреди чужой беседы. Что там за спешка?
Айзек поднялся на ноги.
— Жаль, что мы не договорили, старейшина Кайри. Но нас и вправду ждут.
— Ещё как, — подтвердил Скогн, изобразив запоздалый приветственный жест. — Я только и нашёл вас по голосу этого Бронна! Много нелепой болтовни… и, как всегда, во всём виноваты Скогны?
Айзек не ответил. Сарматы уже прошли под завесой и снова выбрались в прямой коридор заброшенного завода. Гедимин покосился на сканер — экран всё так же рябил.
— Да, кто же ещё, — Скогн, похоже, не нуждался в собеседнике. — Бронны! Будто и не было ни победы, ни договора, будто Нерг до сих пор правит, — эти карлики готовы упасть на пузо перед любым нергоном! Кто-то из кочевников припугнул их, они и выложили всё, что знали. А теперь нашим воинам рисковать в степи…
Он с размаху хлопнул по стене. По коридорам прокатился гул — низкочастотный, давящий на макушку и заставляющий кости слабо вибрировать. Гедимин сглотнул — уши заложило — и услышал тихий, но постепенно нарастающий шелест и постукивание. Ещё секунда — и в стене открылся узкий коридор, упирающийся во что-то светящееся.
— Кайшу, Сердце Равнины, хранимое и хранящее, принимает мастеров-чужеземцев! — голос Скогна прогремел внезапным громовым раскатом. Гедимин мигал, пытаясь разглядеть что-то в гигантской линзе из опалесцирующего стекла, повисшей в центре огромной круглой залы. Узкая галерея тянулась вдоль стены, сарматы едва на ней умещались, — спиной к белой резьбе, когтями в гладкий камень, лицом к огромному мерцающему диску. Он висел, не держась ни на чём, кроме тонких выростов по периметру — они тянулись во все стороны, врастая в светящийся обод над галереей, и то вспыхивали, то гасли. Из линзы прорастали и другие нити, уходящие к потолку или вниз, под галерею; они то вытягивались, то исчезали, и это движение не прекращалось ни на секунду.