— И что, ты каждый раз… так? — спросил Гедимин. Ему было не по себе. «Понятия не имел, как они поступают с одеждой. Да я, как это у нас-то делается, с трудом представляю…»
— Сколько времени? — вместо ответа угрюмо спросил филк, растягивая на костях двенадцатый комбинезон. — А… Надо сюда второго — одному долго. Ну чего смотришь⁈ Я — комендант. Следить за вещами — моё дело. А тут прачечной не предусмотрено. Хоть бочку привезли, уже легче…
Гедимин, помянув про себя спаривание «макак», молча вышел за дверь. Выполосканная и мгновенно высохшая ткань комбинезона приятно согревала тело. Воздух снаружи был на порядок холоднее, чем в горячей, завешанной сырыми вещами купальне; сармат подумал о режиме просушки, но решил, что с этим комендант сам справится. «Вот, значит, как…» — он растерянно покачал головой, оглядываясь на душевую. Там уже ничего не шмякало и не плескалось, только кто-то тёр сухим войлоком мокрый эластомер. «Бытовые технологии, м-мать моя колба. Специфика Равнины…»
В шатре Айзека было темно и тихо, жаровню, светившуюся красным светом, накрыли колпаком; Гедимин не нашёл бы сармата без помощи сканера — тот в чёрной броне лежал, закопавшись в одеяла, и не подавал признаков жизни. Фонарь, поднесённый к шлему, заставил его беспокойно дёрнуться, он заворочался и привстал на локте, нехотя открывая глаза.
— Гедимин? — он, проснувшись до конца, растерянно мигнул. — Что-то серьёзное?
Сармат прикрыл фонарь ладонью.
— Технология стирки. Вот эта, с бочкой и палками. Твоя идея?
Айзек протяжно зевнул в респиратор.
— Только заметил?.. Спасибо Скогнам. Руками Дасьен полдня бы возился…
Гедимин фыркнул.
— Будто сейчас ему легче! Что, тут больше ни до чего не додумались?
Айзек недовольно сощурился.
— А ты что предложишь?
— Можно же собрать простую центрифу… — Гедимин оборвал себя на полуслове и шёпотом помянул уран и торий. Айзек невесело ухмыльнулся.
— Ну вот видишь…
Гедимин снова фыркнул. «Вот же бредовая планета! Ладно, попробуем по-другому…»
— В ядерный могильник центрифугу. Пусть будут механические палки. С приводом от поршневой машины. И пресс для отжима. Пресс-то можно сделать?
Айзек пожал плечами.
— Пресс?.. Спроси Дасьена. Удобно ему будет или нет. Твоя машина, так-то, небезопасна… У-уэ-эх-х… Атомщик, иди спать. Кто как, а я устал.
Он отвернулся от Гедимина и снова закопался в одеяла. Ремонтник, сердито фыркнув, поднялся на ноги.
— Набрались от дикарей… Завтра же сделаю привод.
Гравий под ногой спружинил как-то странно. Наклонившись и посветив, Гедимин увидел миниатюрную чашку. Её края чуть поднимались над россыпью камешков, дно конусом уходило на десяток сантиметров вниз. На экране сканера отобразилась знакомая структура — сферы, утром упавшие с неба, за день вытянулись в длину и сформировали из себя глубокие чаши, сместив все плотные «детали» к их конусовидному дну. Оно ещё оставалось мягким; верхние стенки утончились и затвердели. Гедимин озадаченно хмыкнул. «Оно как будто готовится что-то… собирать? А, мать моя колба! Закопаю обратно и пойду спать. А завтра займусь прачечной.»
14 день Воды, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Над головой что-то зашуршало, и на лицевой щиток Гедимина упала капля воды. Сармат перевернулся набок. Сверху снова капнуло — теперь на ладонь. Шорох стал громче.
«Вода?» — непроснувшийся мозг соображал медленно. «Я же вроде в лаборато… Hasu!»
Генератор защитного поля сработал, накрыв все внутренности лабораторного шатра прозрачным водонепроницаемым куполом — и только тогда Гедимин поднялся из-под стола, загородившего ему обзор, и увидел, что отверстие в «крыше» прикрыто пологом. Пристёгнут он, видимо, был неплотно — порыв ветра сдвинул его, и дождь просочился внутрь. Несколько капель упало на стол — на забытые с вечера чертежи, размеренно вращающийся ипроновый диск на стержне и деревянные заготовки для нового привода. Гедимин, сердито фыркнув, промокнул ветошью белые листья — чертил он на них, земную краску инопланетный лист впитывал с трудом, некоторые линии сильно размыло.
Полог снова хлопнул — скорее, зашуршал, размахнуться как следует ему мешали крючки-фиксаторы. Гедимин услышал шум падающей воды — потоки били с большой силой, шкура, натянутая на опоры, даже прогибалась внутрь. «Ливень,» — сармат сунулся было к выходу, но, передумав, взялся за анализатор. «Из чего на этот раз? Простая вода? Странно.»
Он сел за стол, заглянул в прикрытую защитным полем кювету — обломок жёлтого камня, оставленный на ночь в растворе «мыльного» порошка, на вид ничуть не изменился, и вода не помутнела. Гедимин, недоверчиво хмыкнув, занёс над ней «щупы» анализатора. «Не растворяется… Надо бы проверить под нагрузкой. С другой стороны — ему ведь не месяцы напролёт мокнуть. Пара часов — и на просушку. Главное, чтобы не крошился… Ладно, возьму кусок тектона. У обрыва остались образцы…»
Под полог просунулась рука в бронированной перчатке, откинула крючки, и в шатёр, капая со всех чешуй, ввалился Вепуат. Вслед ему с улицы донёсся трубный рёв, приглушённый шумом дождя.
— Ничего так поливает, — сообщил Вепуат, стряхивая с себя лишнюю воду. — Бронны говорят — это до самой ночи.
— Ясно, — рассеянно сказал Гедимин, придвигая к себе деревянные заготовки. «Пресс. Он не должен проворачиваться. Взять вал с квадратным сечением…»
Вепуат шумно вздохнул и опустился на ближайший стул.
— Выходит, сегодня нам ракет не запускать. Погода совсем не лётная. И для моих тварей тоже. Досадно… Чем займёмся?
Гедимин покосился на подмокший чертёж, закрепил заготовку в тисках и включил лучевой резак.
— Ты — чем хочешь. А у меня работа.
— Серьёзно? — оживился Вепуат, придвигаясь ближе и капая на стол. — Что за штуки? Это для чего?
— Приводы для толкача и пресса, — отозвался Гедимин, думая, что плавить и ковать рэссену придётся в лаборатории — слишком длинная заготовка, неудобно будет возиться с ней «на руках». — Филкам нечем стирать. Маются, как дикари. Вот, сконструировал…
Вепуат озадаченно хмыкнул.
— Филки? А что там за пробле… А-а, эти их… натуральные тряпки. Что, правда нечем?
Гедимин досадливо сощурился.
— Иди да спроси. А я занят.
…Следить за нагревом рэссены на литейной станции остался Вепуат. Гедимин пошёл за камнем для пресса. За шлюзами всё так же лило; сквозь защитное поле, прикрывающее лицевой щиток, сармат видел небо — тёмно-синее, в волнистых зеленоватых разводах и белых крапинах, будто разрисованное несимметричным орнаментом. Снаружи посветлело, но незначительно — стена воды не пропускала видимый свет, где бы ни находился его источник — над головой или за холмами. Гравий колыхался под ногами; иногда вода чуть приподнималась над ним, но тут же впитывалась в нижние слои и по руслам на материковой плите убегала в долину. Гедимин опасался, что лагерь подмоет, но всё, что могло смыть, видимо, смыло в предыдущие годы.
К обрыву он подходил с опаской, но увидел, что все валуны на месте, и ни один не сдвинут, и приободрился. На дне долины виднелись надвинутые крышки шахт и наглухо закрытый ангар столяров. Сканер показал, что внутри работа идёт — Бронны как раз поливали вымоченные заготовки жиром и держали наготове крышку с вынутыми пробками. Вентиляционные лючки в мастерской были открыты нараспашку; те, что были в стенах склада, по большей части закрыли, пару оставшихся занавесили облезлыми шкурами. Влажность внутри ангара повысилась, но незначительно.
«Надышатся они там чёрт-те чем,» — Гедимин, угрюмо щурясь, глядел на Броннов, даже не прикрывших лица тканью. «Снаружи испарения выветривались. А внутри, практически без вытяжки… Попробовать ещё раз объяснить им про респиратор?»
Мокрый камень под узким потоком плазмы зашипел, в небо ударил паровой гейзер, а потом и второй — отрезанный фрагмент упал рядом подогретым срезом кверху, и вода, попав на него, тут же испарилась. Гедимин смотрел, как камень остывает под дождём, и следил за мелькающими за водяной стеной тенями. Бронны и Скогны прикрыли вещи кожухами, растянули тент над каждой повозкой, но сами не сидели по укрытиям, а спокойно сновали вокруг, пристраивая под дождь пустые ёмкости. Из лишних подстилок соорудили водосток, снизу, на выступе склона, пристроили большую бочку, и она постепенно наполнялась тем, что сбегало по искусственному руслу. Бронн следил за наполнением, время от времени перекликаясь с теми, кто остался наверху, — бочку держали на тросах и готовились всем стойбищем тащить наверх. У Скогнов был свой водосток; Гедимин нашёл его лучом сканера и убедился, что воду, собравшую неизвестно что в облаках и всю грязь с подстилок, набирают именно в питьевые бочки, и никто её даже не фильтрует.
«Дикари!» — сармат вспомнил, как наливал эту воду в скафандр, и его передёрнуло. «А кто-то это пьёт…» На секунду всплыла робкая надежда, что аборигены всё же процедят содержимое бочки через песок или войлок, но Гедимин только криво ухмыльнулся и провёл пальцем по респиратору, в очередной раз мысленно поблагодарив Кумалу и всех химиков «Гекаты». «Без фильтров ничего не пить!» — напомнил он себе, с остывшим камнем в руках выбираясь к шатру. «И в скафандр не лить! Странно, что тут никто ещё не мутировал…»
— Из бочек без фильтра не пей, — угрюмо предупредил он Вепуата, дотачивая камень до ровного диска. Диаметр стиральной «цистерны» он помнил — пресс должен был входить в неё без зазора, плотно прижимая мокрую массу и выдавливая воду вниз, в патрубки.
— Что, видел водосбор? — Вепуат сочувственно хмыкнул. — Их можно понять. Столько полезного вещества выливается зазря. Видно, у них это уже отработанная процедура, — что положить, куда, где что подставить…
— Хоть бы сквозь песок отфильтровали, — буркнул Гедимин, разворачивая каменный диск в другую сторону. «Воду брать только в душевой!» — мысленно напомнил он себе. «Фильтры всё выдержат, но лучше их поберечь.»
… «Проворачиваться — не — должно,» — размеренно повторял про себя Гедимин, придавая раскалённому металлическому пруту квадратное сечение. Пластичная рэссена поддавалась легко — сармат уже привык с ней обращаться. «Так, подогреть…»