Текк’т мягко стряхнул его с макушки. До твёрдой поверхности оставалось метра полтора; Гедимин бесшумно спрыгнул и, прикрепив фонарь к шлему, двинулся к штабелям заготовок. Он внимательно смотрел по сторонам, но видел только одного Текк’та, и то не полностью — тот двигался в толще скалы, оставив над поверхностью всего три метра туловища. Когда сармат подошёл к штабелю, из стены высунулись ещё две головы. Они пристально следили за Гедимином, и ему не сразу удалось сосредоточиться на свойствах камня.
«Вот эти стопки,» — он тронул когтем жёлтую поверхность, немного присыпанную пылью. «Перевёрнутые, к ним ничего сверху не добавляли. Здесь — самые старые заготовки, внизу — более свежие. Так… Верхние четыре плиты, надо полагать. Компактная всё-таки штука — тройной тектон…»
Полосы распылённого фрила зашипели, остывая на холодном камне. Они легли на плиту крест-накрест, и ближайший Текк’т придвинулся к ней ближе и высунул язык, «щупая» воздух. Гедимин поставил ещё три метки и похлопал ладонью по каждой из плит. Что-то — довольно аккуратно для гигантского змея — толкнуло его в лопатку, сармата повело вперёд, но он удержал равновесие. Когда он обернулся, перед ним была открытая пасть. Текк’т откинул челюсть на девяносто градусов, нелепые длинные зубы выгнулись дугами. Гедимин посмотрел под ноги, на нижнюю челюсть — беззубую, со странными волнистыми выростами, выпирающими из десны. Он услышал громкий гул, тут же подхваченный эхом, и, поёжившись, шагнул вперёд. В пасти он помещался только сидя. Текк’т чуть опустил верхнюю челюсть, и Гедимин пригнулся, опасаясь, что существо его сдавит, но нёбо даже не коснулось его макушки. Змей держал его на нижней челюсти, как на ладони. Качнувшись из стороны в сторону, он рывком поднялся на десяток метров и быстро пошёл вверх по стволу шахты. У Гедимина заложило уши, он судорожно сглотнул — и обнаружил, что его уже поднимают над поверхностью земли, дальше, к обрыву, где стоит, застыв среди валунов, взъерошенный Вепуат. «Все перья дыбом,» — нервно ухмыльнулся Гедимин, вылезая из чужой пасти на твёрдую поверхность. Броня блестела от слюны.
— Спасибо, — выдохнул сармат, обернувшись к долине. Змей уже нырнул в скалу — только сверкающая дуга мелькнула над шахтой. В мозгу мелькнуло что-то про нейтронную дезинфекцию, но из провала уже поднималась ещё одна пасть, сжимающая массивную плиту, и сармат подался назад, отгоняя Вепуата от края. Тот встряхнулся всем телом, с резким стуком опуская «перья» на броню.
— Такой вот способ перевозки, — Гедимин ухмыльнулся, скрывая волнение. — По мне, на голове лучше. Но им, видно, удобнее в пасти.
— Ага, — отозвался Вепуат. — Он-ни так всё носят. Чт-тобы не выпало. Н-но выглядело эт-то…
Он содрогнулся. Гедимин положил руку ему на плечо и снова повернулся к обрыву. Чуть поодаль от тропы уже лежала первая плита тройного тектона, ослепительно жёлтая в жёлтом свете. Из шахты поднимали вторую.
— Скажи им, чтобы ждали тут, — деловито сказал Гедимин, стряхивая оцепенение — даже в этом странном мире работа оставалась работой. — Я пошёл за глиной.
…Гравий дрожал под ногами. Гедимин расставил шире пальцы, балансируя на ненадёжной поверхности. Можно было отойти ещё на десяток метров, но он и так уже отступил дальше некуда. За ангаром душевой, на склоне плато, плавно уходящем вниз, гравий поднимался волнами — над ним вздымались кольца Текк’та. Существо дрожало всем телом, сминая, склеивая и утрамбовывая мелкие обломки, и на десятки метров от него поверхность ходила ходуном. Гедимин стоял поодаль, глядя то на сбоящий сигма-сканер, то на дозиметр, улавливающий мощные волны сигма-излучения. Рядом держался Вепуат — ёжился, морщился, но терпел и не уходил.
— Когда он — собьёт — камень — плотнее, тряска — должна — ослабнуть, — отрывисто проговорил Гедимин, стараясь не прикусить язык. Кроме волн сигма-излучения, его очень занимали нхельви — где-то сотня особей рассредоточилась по периметру «дрожащего участка». При их малой массе зверьки подлетали сантиметров на пять от каждого сотрясения, но никуда не уходили.
Гравий замер. Текк’т высунул голову из свежепроделанного проёма и задумчиво лизнул камень.
— А нам тут обязательно стоять? — быстро проговорил Вепуат, с надеждой глядя на Гедимина.
— Иди, не держу, — отозвался тот, глядя на экран сканера. Без встречных волн «сигмы» прибор наконец показал структуру недостроенного «бункера» — гравий уже уплотнился на полметра по намеченному контуру, но до монолитного камня ему было ещё далеко. В наступившей тишине был отчётливо слышен грохот на другой окраине — там двое Текк’тов гоняли вдоль обрыва каменный шар, периодически расплющивая его в лепёшку. Тройной тектон был очень плотным, вбивать в него ещё и золотистую глину было тяжело даже подземным гигантам.
Текк’т убрал голову из одного проёма и тут же высунул её из другого, на пять метров ближе к Гедимину. Это был вход в наклонный коридор. Змей тщательно «облизал» его потолок, ткнулся головой в пол и оглянулся на Гедимина. Сармат одобрительно кивнул и поднял руку в жесте превосходства. В груди пульсировало тепло — в кои-то веки всё шло по плану.
Существо нырнуло в коридор, и земля снова задрожала. Гедимин повернулся к лагерю.
— Идём, — сказал он Вепуату. — Контур он наметил, теперь пусть уплотняет. Надо посмотреть, что там у месильщиков.
…Рыхловатая порода, содержащая в себе чёрный песок, дробилась легко и безо всяких приспособлений. Разбив в мелкую крошку ещё один кусок спрессованного гравия, Гедимин поднял «мешок» из защитного поля — там уже набралось семь центнеров сырья — и понёс в лабораторию. Трап под его ногами ощутимо поскрипывал, и сармат недовольно щурился. «Расшатали. Пора менять. От полутора тонн скрипеть не должен.»
Его встретило весёлое фырканье — Айзек, устроившийся за столом Вепуата, при виде сармата не удержался от смешка. Гедимин, сдержанно кивнув ему, понёс груз дальше, к литейной станции. Кто-то недавно её занимал — вентиляция работала на полную мощность, тигли дымились, остывая. «Загружу её впритык,» — думал сармат, высчитывая про себя объём. «И хорошо, если по второму разу грузить не придётся. Хотя бы четырнадцать килограммов на выходе…»
— Что там у тебя? — спросил Айзек, оторвавшись от записей.
— Чёрный песок. Оболочки твэлов, — отрывисто ответил Гедимин, подбирая параметры нагрева. Пустая порода должна была испариться, не слипаясь в комки и не смешиваясь с полезным сырьём.
Айзек еле слышно хмыкнул.
— А у тебя тут бурная деятельность. Весь холм трясётся и грохочет. У меня уже все спросили, что нового ты строишь. Ты знаешь, что по местным меркам мы уже город?
Гедимин мигнул.
— Какой город⁈ Это стойбище даже на посёлок не тянет.
Айзек покачал головой.
— Каменный город. С тремя длинными башнями. А теперь ещё и четвёртая, только какая-то странная… Гедимин, ты закладываешься на то, что этот длинный корпус будет деформироваться?
Гедимин едва заметно сощурился — с тех пор, как он переехал на Равнину, все так и читали его мысли.
— Я и хочу проверить пределы деформации, — сказал он. — Хочу узнать, армировать мне реакторы или нет. Не хочется вносить неоднородность. Тем более — такой… странный материал.
Айзек кивнул.
— Да, армировать реактор древесиной — немного… странно. Но металл туда тоже не засунешь. А цельноипроновый корпус мы не потянем… Что у тебя вообще с сырьём? Ипрон, мифрил, — пока хватает?
Гедимин пожал плечами.
— Если есть ещё запасы — вези, лишним не будет. Хотел экранировать крышку снизу, чтобы не фонила…
Айзек качнул головой.
— Пусть фонит. Все предупреждены, что рядом с ней делать нечего. У тебя, говорят, снова броня мутировала?
Гедимин скользнул быстрым взглядом по скафандру Айзека — на нём признаков «мутации» не было. «Декомпрессия всё-таки на пользу,» — подумал он. «Может, и мне…» Внутренности судорожно сжались, и Гедимин оборвал мысль и недовольно сощурился.
— Привези ещё чёрного фрила. Пластины с каждым разом тоньше, скоро совсем растают.
…Туманники, выкопанные на площадках, где сейчас работали Текк’ты, росли теперь у полевых кухонь. Гедимин уже смутно помнил, где посадил их, и не был уверен, что смотрит именно на них, а не на растения, которые были тут и раньше. Ни один «гриб» не «дымил»; «чаши» до половины наполнились водой. Бронн с ложкой и кувшином обходил растения, собирая жидкость. Его уши были убраны под капюшон, но рядом с Гедимином начинали любопытно топорщиться. Из шатра Вепуата доносилось недовольное хрюканье — «трилобиты» отогрелись и не хотели сидеть смирно.
«Хорошо, что Текк’ты не мёрзнут,» — думал Гедимин, проходя мимо палаток. «А мне в шатре нужна термопластина. Прохладно.»
24 день Мрака, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Многочисленные крылья «трилобита» затрепетали. Он вильнул хвостом и заложил вираж. Вепуат грохнул кулаком о кулак, но поздно — посреди воздушного манёвра животное с треском врезалось в стену, отскочило к потолку и прокатилось по ребристому полу уже на спине, дёргая брюшными крючьями. Вепуат кинулся к нему. Гедимин, помянув про себя уран и торий, огляделся по сторонам. Второй «трилобит» спикировал ему на плечо. Третий, повиснув на стене, смотрел во все глаза на упавшего сородича, и его полувыпущенный хоботок мелко дрожал.
— Да чтоб вас всех… — пробормотал Вепуат, поднимая «трилобита» с пола. Тот перевернулся на брюхо и смирно повис на его руке. Беспокойства он не выказывал.
— Смотри, — буркнул Вепуат, прикасаясь пальцем к одному из боковых щитков. На тонком краешке не хватало фрагмента размером с ноготь.
— Новый вырастет? — спросил Гедимин. Вепуат поморщился.
— Это мелочь, слабый ушиб. Но если так и дальше пойдёт, они все побьются. Тут тесно, снаружи — холодно… Ah— hasu!
Гедимин сочувственно хмыкнул. «Надо же было ему натащить себе зверья! Дроны хотя бы не болеют, месяц пролежав на полке.»
— Как думаешь, — медленно начал он, вспоминая строение Равнины. — Во всех местных областях одинаковый климат? Если, например, выйти из Сфена Земли…