Вепуат насторожился.
— Вряд ли он тут одинаковый, — задумался он. — Если даже геология разная — и сильно разная… Где-нибудь в Сфене Льда явно холоднее, в Сфене Огня… Ядро Сатурна! Так вот ты к чему подводишь…
Оба сармата, не сговариваясь, повернулись туда, где за стеной ангара и дальним обрывом лежал неприметный разлом.
— Когда я там пробегал, — Гедимин недовольно сощурился, вспоминая неудачную вылазку, — там было заметно теплее. Сейчас — не знаю. Но если название как-то связано с климатом…
— Вулканическая деятельность должна приводить к нагреву, — уверенно сказал Вепуат. — Даже здесь, на Равнине, лава — горячая, а облака пепла — плотные. Не исключено, что там плюс двадцать…
Он почесал «трилобита» под головным щитком и надолго задумался.
…Блестящая жёлтая колонна, поднявшаяся было на четыре метра, вдруг осела и сплющилась, на глазах превращаясь в бесформенный ком. Два гигантских змея ухватились за него, дёрнули каждый в свою сторону — и ком растянулся в толстую ленту с неровными краями. Её снова скомкали, с грохотом прокатили по площадке, потыкали мордами — и опять растянули измятый камень в ленту, уже более тонкую. Гедимин смотрел, как она скручивается в жгут, принимая форму очень кривой толстой трубы, и только стискивал зубы и сжимал кулаки. Он понимал, что сейчас лучше не влезать, — он дал Текк’там техзадание, а им уже виднее, как его выполнять, — но сдержаться было очень трудно. «М-мать моя пробирка! Почему они делают всё так… нелепо и нелогично⁈» — думал он, глядя, как труба растягивается и выравнивается, постепенно теряя форму жгута и обретая более понятные очертания. «Почему… Has— sulu!»
Что-то не понравилось Текк’там в трубе — они с недовольным лязгом снова скатали её в ком и принялись гонять по площадке, как здоровенный каменный мяч. Сармат стиснул зубы и отвернулся.
…На лабораторном столе под защитным полем остывали плёнки и трубки — всё, что можно было сделать из жёлтого гзеша. Гедимин скрутил жгуты из рыхлого волокна и положил их пропитываться в «жидкую молнию». Всего их было четыре — для четырёх «магнитных» катушек. Отдельно остывал пласт красного гзеша — толщиной с ладонь, с семью углублениями с одной стороны. «Будет фонить,» — думал Гедимин, в очередной раз проверяя процент металла. «Но разрушиться не должен, даже после заражения. А расплавится — заменить недолго.»
Он отложил анализатор и сел к столу. Перед ним лежали «приборы» — если это можно было так назвать: два планочных радиометра с разной чувствительностью и небольшой шар из жёсткого гзеша, наполненный водой. Фрагмент верхней части шара был срезан и заменён длинным пузырём с тонкими стенками; пустой пузырь сейчас свисал с ёмкости и выглядел донельзя нелепо.
«Газовый детектор нагрева,» — криво ухмыльнулся Гедимин, глядя на шар. «Хорошо, что ни Конар, ни Константин этого не видят. Перегрев он покажет, а большего от него не требуется.»
Гедимин посмотрел на радиометры и задумчиво сощурился. В этом наборе многого ещё не хватало. Нечем было фиксировать нейтронные всплески и пульсирующую «сигму»… да и наблюдать за приборами было очень неудобно. Два из них сармат собирался поставить внутри, в реакторе — и увидеть их можно было, только заглянув в его корпус. «Хоть сиди там, внутри,» — думал сармат, болезненно щурясь. «Даже металлическое зеркало не поставишь. Чёрный песок, что ли, отполировать? Если что останется после трубок — попробую…»
Две из семи «стеклянных» трубок — оболочек для стержней — сейчас медленно остывали на литейной станции, и Гедимин сдерживал себя, чтобы не стоять над ними с утра до ночи — как и над Текк’тами, пытающимися вылепить корпус реактора.
«И нормального щита управления у него не будет,» — думал Гедимин. «Смысла нет. Если ни датчиков, ни управляющих механизмов… Буду ходить с ручным облучателем и управлять с него. Посмотрел в реактор, увидел лишнее — облучил твэлы, облучил катушки, „подогрел“ камешки в вентиляции…»
«Вентиляционная система» и «колонны фильтрации» — если это можно было так называть — сармату тоже не нравились — даже простейший нагнетатель нельзя было поставить, не рискуя взорвать всю конструкцию. Оставалось надеяться на странные свойства местных минералов, конвекцию и батарею из десятка пластов волокна, пропитанных «жидкой молнией». На испытаниях пласты показали неплохой результат — пыль они, худо-бедно, улавливали, мелкую водяную взвесь впитывали… «Ну, вот и проверим, как быстро начнёт фонить вся округа,» — мрачно думал Гедимин. «Хотя — она и так фонит. Может, здесь не стоит так уж возиться с очисткой — всё равно никто не заметит…»
На окраине снова загрохотало — Текк’там не понравился очередной вариант реакторного корпуса, и они опять его смяли. Гедимин еле слышно помянул спаривание «макак» и потянулся к наушникам. Помочь рабочим он ничем не мог, а от того, что он сидел тут и напряжённо вслушивался в каждый звук, проку точно не было.
Наушники закрыть он не успел — на другой окраине хрипло взревела труба, а через пару секунд в шатёр влетел «трилобит». В этот раз шлейки на нём не болтались — он не сорвался с привязи, его отпустили специально.
— Работаешь? — Вепуат, увидев, как Гедимин выбирается из шатра, криво ухмыльнулся.
— Угу, — буркнул сармат, глядя, как «трилобит» садится на подставленную руку, втягивает все крылья и сворачивается вокруг запястья. — Чего зверей морозишь?
— Согреются, — отмахнулся Вепуат, накрывая животное защитным полем. — Пойдём смотреть на караван?
Труба снова взревела. Гедимин, встав на возвышении, видел у соседнего холма «знамя» какого-то посёлка. Оно было поднято над парой волокуш, медленно приближающихся к Элидгену. Впереди с посохом в руках шёл Гор. Дойдя до наезженной тропы, ведущей на подъём, он так же неспешно побрёл по ней; караван за его спиной свернул и поехал вдоль склона, пропав из виду. Труба проревела ещё раз и замолчала. Гедимин удивлённо мигнул.
— Айсиек, — страж, поднявшись на холм, подошёл к командиру экспедиции и притронулся крючковатой клешнёй к своей голове. — И Дим-мин, и Вепу-а, и Кен-нен, — радостно всех вас видеть. Груз для Алгота здесь. Его поставят внизу, у холма. Если этого будет мало, Бронны привезут ещё.
— Спасибо, — буркнул угрюмый филк. Вепуат, уткнувшись в спину Гедимина, приглушённо хрюкнул. Филк неприязненно глянул в его сторону и отвернулся.
— Надеюсь, из-за этого сады Алвена не останутся без удобрений, — ровным голосом проговорил Айзек, наклоняя голову. — Груз оставили с подветренной стороны?
— Да, обычно ветер оттуда не дует, — подтвердил Гор. — Бронны сказали, что этот холм не очень хорош для сада. Но если Алготу нужно, ему выберут хорошую долину. И ещё всем интересно, что именно он хочет вырастить.
Филк отчётливо скрипнул зубами. Вепуат снова хрюкнул в респиратор. Он уже совсем спрятался за спиной Гедимина — только звуки и выходили наружу.
— Мы разберёмся, Гор, — отозвался Айзек, жестом показывая филку, что тот может работать дальше. — Спасибо за быстрый караван.
— Да, мы дошли быстро, — Гор оглянулся на долину. — В этот раз не было препятствий от кочевников. Бронны даже не просили меня проводить караван — ни Сагаты, ни Джагулы не позарятся на такой груз.
Вепуат высунулся из-за спины Гедимина и прикрыл респиратор рукой, но смешок всё равно прорвался. Айзек недовольно на него посмотрел. Гедимин пожал плечами.
— Я пробовал сделать такие же волокна, — тихо сказал он Вепуату. — Получилось гораздо хуже. Видимо, дело в ферментах.
— Да я ничего, — отозвался Вепуат. — Помёт — сырьё не хуже любого другого. Остатками от промывки можно удобрить… что-нибудь. Но местных мы явно озадачили. Вон, посмотри на них!
Аборигены, оставив печи и горшки, собрались толпой у обрыва, разглядывая остановившийся внизу караван. Гедимин помнил, что именно под этим склоном у них отхожее место — ветер и правда дул в ту сторону и уносил неприятные испарения. «А промывать сырьё Альгот тоже будет там?» — на секунду задумался сармат. «Надеюсь, ему дали кого-нибудь в помощь. Хотя бы первичную промывку провести, до выделения волокон. А волокна пусть полощет в душевой, там всё отфильтруется…»
Белая вспышка ударила ему в глаза — Гор с силой вбил посох в гравий под ногами. Он вошёл на полметра и «зажёгся», посылая во все стороны световые волны. Аборигены, прекратив перешёптывания и смешки, сбежались к нему. Айзек, уже собравшийся куда-то идти, остановился, поймал за плечо Гварзу и вместе с ним шагнул к стражу.
— Что случилось?
С окраины донёсся протяжный гул, а две секунды спустя из гравия в полуметре от Гедимина высунулась бронированная голова. Текк’т не стал всплывать полностью — приподнял над поверхностью только макушку, глаза и верхнюю челюсть. Под землёй снова загудело.
— Пришёл предупредить всех сразу, — сказал Гор, выдёргивая посох из гравия. Белое свечение погасло.
— Будет два очень скверных дня, — сказал он. — Первый — завтра, второй — сразу за ним. Завтра придёт лёд, а за ним — пустота.
Бронн и Скогн, с двух сторон взявшиеся за его посох, заметно побледнели и прижали уши. Гравий заколыхался — Текк’т осторожно вытянул из-под земли ещё метр туловища и что-то прогудел. Страж качнул посохом.
— Это и так понятно, повелитель камня. Предупреди всех как можно быстрее. Равные Куэннам не осудят ни тебя, ни твоих сородичей.
Гедимин мигнул. Текк’т, будто что-то понял из речи Гора, мгновенно втянулся в землю. Грохот на окраине затих.
— Лёд? — озадаченно переспросил Вепуат. — Опять похолодает? Но ведь на Текк’тах это не должно сказаться. Они внизу…
Посох в руке Гора коротко вспыхнул.
— Они внизу, но лёд — везде. Завтра нельзя будет спать в шатрах. Берите весь кейек, всё, что даёт тепло, готовьтесь скрываться. Но лёд уйдёт быстро — ещё не его время. Остерегайтесь пустоты!
…Двое Текк’тов осторожно, плавно перетекая по поверхности, несли золотистую трубу с патрубками. Третий змей ждал их у неглубокого колодца на склоне. Гедимин и Вепуат стояли поодаль, глядя на гравий, на метр от проёма спрессованный в довольно плотную пёструю массу. Первичная утрамбовка была закончена; Гедимин уже хотел опробовать наклонный коридор, ведущий в реакторную камеру, но Текк’ты его отогнали. Сейчас они заталкивали в колодец недолепленную трубу и закрывали недоделанной крышкой. Третий змей сыпал в наклонный туннель гравий. Потом гравия насыпали и сверху, пока весь «реакторный отсек» не превратился в двухметровый курган.