— Второй металл, — пояснил Гедимин для озадаченного Вепуата. — Их всё время было два. Какая-то примесь… Тут она буроватая, а в новых образцах — красная.
Вепуат еле слышно хмыкнул.
— Два разных?.. Видимо, по свойствам очень близкие, — ты же много опытов с ним ставил…
— С жёлтым — да, — нехотя признал Гедимин. — Очень близкие щелочные металлы… Надо будет поработать с солями — хотя бы на них должны вылезти отличия. А с красной примесью я ещё не работал. Попробовать сжечь…
Из-за плеча донёсся вздох.
— Скучаете в ожидании новых образцов? — Айзек прошёл мимо литейной станции и остановился у контейнера с отливками. — Гедимин, у тебя там что-то булькает, а форма не готова. Прогорит тигель, попортит станину…
Сармат озадаченно мигнул. «Форма? Я отливать ничего не собира… Hasu!»
В следующую секунду он стоял у тигля, где оставил час назад горстку «чёрного песка» — крупных кристаллов из тоготской руды. Сейчас на дне ёмкости булькала прогретая до трёх тысяч по Кельвину бурая жижа. Сармат подставил первую подвернувшуюся форму — расплав потёк быстро, не показывая твёрдых вкраплений и не налипая на стенки. Гедимин озадаченно хмыкнул. «Всего три тысячи? Образцы с холма до четырёх не размягчались…»
Он оглянулся на контейнер с «песком» из Синви. «Даже не проверил. А ведь кристаллы крупнее, и другие свойства могли поменяться… Всё надо проверять. Абсолютно всё.»
— Чёрный песок из Тогота плавится при трёх тысячах, — сообщил он в простраство — надо было с кем-то поделиться удивлением, пусть даже его опыты с минералами никого не интересовали. Из пространства донеслось удивлённое хмыканье — сразу с двух сторон.
— Покажи, — потребовал Айзек, мигом изменившись в лице. Несколько секунд он изучал остывающую отливку, потом быстро пошёл к полузадвинутой переборке и исчез за ней. Гедимин и Вепуат озадаченно переглянулись.
— Видимо, внутренние связи слабее, — пояснил сам себе «химик», разглядывая уцелевшие тоготские кристаллы. — Эти штуки явно формировались под давлением. И под Тоготом оно было меньше. Интересно, что их так сплющивало…
…Гедимин выходил из лаборатории последним, уже под гул разогревающегося двигателя, на ходу внося заметки в журнал. На столе осталась зафиксированная ёмкость с подсыхающим чёрным порошком — «гидроксид красного ксенолития» оказался нерастворимым, выпал на дно колбы и теперь ждал, пока у кого-нибудь дойдут руки его изучить. «Интересно будет посмотреть на него в чистом виде,» — думал сармат, закрывая за собой люк и заталкивая в машину втяжной трап. Небо окончательно посветлело, тени стали чёткими и ложились строго от предполагаемого направления на Сердце Пламени, под ногами копошились огнелюбки, горизонт периодически мутнел от быстропроходящих дождей. Машина медленно сползала с холма; Гедимин подошёл к обрыву и смотрел, как сворачиваются в трубки листья «живых валунов», собирая падающую воду. За спиной кто-то сердито хмыкнул.
«Что ему на этот раз не так?» — Гедимин угрюмо сощурился. Оборачиваться он не стал, надеясь, что Гварза пойдёт по своим делам, но через несколько секунд тот постучал пальцем по броне ремонтника.
— Чего? — нехотя обернулся тот, мысленно готовясь к драке. Айзек уехал, можно было не бояться его побеспокоить, Вепуат влезать бы не стал…
— Те кристаллы, которые ты назвал чёрным песком… — медленно проговорил Гварза, глядя мимо него. — Где ты их взял?
Гедимин мигнул.
— Местный минерал. Много в осадочном слое, — он тронул ступнёй рыхлый гравий. Гварза болезненно поморщился.
— Айзек сказал, что не знает конкретного минерала, — он покосился на долину, по которой медленно ехала передвижная лаборатория. — Как это вещество выглядит?
Гедимин снова мигнул.
— Сканер тоже Айзек отобрал?
Разворошив верхний слой гравия, он выцепил крупный обломок с блестящими прямо на поверхности вкраплениями.
— Этот минерал. Отлично виден на сканере. Тебе зачем?
— Угу, — буркнул Кенен и, не обращая больше внимания на Гедимина, ушёл к шатрам. Сармат увидел, как он наклоняется и перебирает камни, а потом достаёт мешок для образцов. «И правда, собирает обломки,» — Гедимин еле слышно хмыкнул. «Интересно…»
— Геолог, ядро Сатурна! — громко прокомментировал злопамятный Вепуат.
— Работай! — сердито фыркнул Гварза, наполняя мешок; он даже не повернулся к разведчику.
— Чего это он? — тихо спросил Вепуат у Гедимина, подойдя к обрыву. Сармат пожал плечами.
— Айзек что-то рассказал. Возможно, нашли область применения…
Что-то мелькнуло среди холмов, и он, замолчав, вгляделся в шевелящиеся заросли. Через несколько долгих секунд из-за «кустов» показалась первая палка с привязанными к ней пучками волокна, блеснул мокрый щиток на спине панцирного зверя, потом ярко заалел в дневном свете кусок ткани, прикреплённый к той же палке, но перекладиной ниже. Гедимин хмыкнул.
— Кажется, к нам, — оглянулся он на Вепуата. — Стражей никого нет, Айзек уехал… Гварза понимает по-местному?
Гварза, с мешком в руке подошедший к обрыву, сердито фыркнул.
— Оба к шатрам — и не вылезать без приказа!
…Два зверя медленно поднялись на холм и, едва отойдя от опасного края, тут же залегли и захрустели травой вперемешку с гравием. Гедимин уже видел сканограммы их пастей, украдкой сделанные Вепуатом, — всё, кроме маленьких слитков рэссены, эти мощные челюсти перемалывали без усилий. Седоки — светлокожие Скогны в явно избыточном количестве бус и меховых хвостов — с опаской смотрели на сарматов из жёлоба между двумя рядами корзин. Каждая корзина была помечена пучками цветного волокна; некоторые совпадали по цветам со «знаменем» каравана.
Гварза коротко сказал что-то на местном, быстро получил ответ и повернулся к сарматам, жестом приказав сканировать. Скогны принялись отвязывать корзины и осторожно спускать их на землю; с ремешками и самодельными блоками они управлялись довольно ловко. «У них много рычажных механизмов. Странно, что колёсных нет…» — мелькнуло в голове Гедимина, пока он разглядывал экран сканера. Часть образцов собирали сами Скогны — сармат узнал старательно высверленные керны; часть им выдали Бронны, сами почему-то не приехавшие.
— Tza, — довольно кивнул Гедимин, повернувшись к Гварзе. — Скажи им, что всё в порядке. Откуда караван?
— Из Сэви, — отозвался Кенен. — Образцы неси в шатёр. Без Айзека не разбирать! Мне некогда заниматься переводом.
Двое Скогнов с максимальным количеством бус уже спустились на землю и с учтивыми жестами подошли к Гварзе. Тот ответил и указал на шатёр. Трое пошли к строению; Гварза старался шагать через раз, и Скогны почти за ним поспевали.
— Переговоры, надо полагать, — сказал Вепуат, проводив их взглядом. — Ладно, лаборатория всё равно уехала… Помочь с корзинами?
Сгружая образцы в шатре, Гедимин прислушивался к голосам — аборигены на окраине лагеря внезапно оживились, и их перекрикивания заглушали негромкие переговоры в соседнем строении. Когда сармат выбрался к их стоянке, он увидел рядом воткнутые в гравий «знамёна» селения Сэви и двух плоских зверей, уткнувшихся мордами в какие-то объедки. Пищевых отходов им насыпали с горкой, добавив рваные листья-обёртки и даже обломки корзины, — животные, как полевой утилизатор, перемалывали всё, очищая землю до гравия. На их спинах ещё оставалась упряжь — бронированным зверям она, должно быть, не мешала; у забытой корзины сидел один из Скогнов, копаясь в вещах. Гедимин равнодушно скользнул взглядом по плетёным из коры ящичкам и полупустым мешочкам, вытряхнутым из них, и собрался было вернуться к шатрам, но что-то привлекло его внимание.
Скогн нашёл то, что искал, и сел, скрестив ноги, уложив на колено разломанную пополам лепёшку из чего-то ноздреватого. Из мешочка, зажатого в кулаке, он выдавил жидкую кашицу тёмно-синего цвета, тут же туго затянул узкую горловину и отложил мешочек в сторону. Гедимин пристально смотрел на плотную, чуть поблескивающую ткань, залитую сверху чем-то полупрозрачным. Она плавно тянулась, свисая с брони зверя, и сквозь неё наружу не просачивалось ни капли.
— Yiir erri? — Скогн наконец заметил чужака и, не сводя с него растерянного взгляда, отложил недоеденную лепёшку. — Yinrrr?
Гедимин мигнул.
— Это, — он протянул руку к эластичному мешку. — Дай взглянуть.
Скогн определённо не понял ни звука, но жест расшифровал правильно. Гедимин взял из его руки мешок, осторожно потянул за ткань — она поддавалась легко, рыхлое плетение расходилось, но прозрачный слой растягивался вместе с ним, и ёмкость оставалась герметичной. Сармат поднял мешок к свету, прищурился, высматривая слои пропитки. «Однородное вещество… что-то вроде каучука, возможно, синтетическая смола. Взять на изучение…»
Он перевёл взгляд на Скогна. Тот, забыв о лепёшке, над которой уже висела какая-то летучая гусеница, смотрел на сармата, приоткрыв зубастую пасть. Гедимин смутился, быстро оглянулся через плечо, — лаборатории с Айзеком не было, стражей — тоже, идти к Гварзе совершенно не хотелось.
— Это — мне, — он жестом показал, что забирает мешок, и свободной рукой выудил из кармана какие-то обломки. — Тебе — это?
На ладони оказалась одна из ещё нетронутых окислами рэссеновых отливок — пруток толщиной с палец. Гедимин подумал, что надо поискать ещё что-то, но Скогн оказался быстрее. Молниеносным движением он сцапал кусок металла, что-то вскрикнул, ударив себя кулаком с «железкой» по лбу, и в один прыжок исчез за загородкой — там, где собрались и громко общались его сородичи. Гедимин мигнул, несколько секунд подождал, не вернётся ли абориген за ещё одним куском, оброненной лепёшкой или синей жижей, но появилась только вторая гусеница. Спикировав на длинных прозрачных выростах вдоль боков, она сглотнула на лету первую и накрыла собой недоеденную пищу, на глазах растягиваясь вширь и утолщаясь.
…Порвать мешок удалось только с третьей попытки — такую нагрузку выдержал бы только очень прочный скирлин, материал для спецодежды. Ткань поддалась первой; прозрачное вещество, утончаясь, ещё долго тянулось, пока не лопнуло и не повисло тонкими длинными ошмётками. Гедимин, едва дыша, просканировал её; знакомые атомы попадались, но следов ДНК не было, — это явно была сложная органика, полимер, а не слюна или слизь какой-нибудь местной твари. Сармат попробовал её подогреть — она, и без того жидкая, теряла тягучесть уже при восьми сотнях по Кельвину, растекаясь сероватой «водой». Немного пролилось на ладонь; Гедимин выставил её на сквозняк и ждал, наблюдая, как медленно застывает расплав.