— Погоди, — качнул головой Вепуат, вполглаза следя за мелькающими среди скал «трилобитами». — Всё ещё будет. Мне тут дали пучок бросового волокна — такого, только на мочалки…
Гедимин мигнул.
— Сэта моются⁈ Прямо в воде⁈
— В термальных источниках. Считается полезным. Раз в месяц, не чаще, — рассеянно пояснил Вепуат. — Да не перебивай! У меня есть асаановое волокно. Если уговорить Альгота поставить с ним опыт…
Гедимин задумался.
— Маловероятно, — сказал он. — Те волокна, из помёта… они гораздо мягче. У асаана — иглы. Будет структура не пористая, а драная. И колючки наружу.
— Никто не пробовал, — качнул головой Вепуат. — И ты тоже… Хм. Темно как-то. А по часам — начало пятого…
Гедимин посмотрел на иссиня-чёрное небо, на тонущие в темноте кратеры, на часы — и пожал плечами.
— Может, часы сбились. А может, свет где застрял. Утонул в разломах.
…На окраину лагеря вытащили все источники света, какие нашлись на полевых кухнях. Мальгес, лёжа на освещённом пятачке, недовольно щурился и дёргал хвостом, но даже не пытался встать. Над ним стоял, опершись на посох и бесстрастно глядя вдаль, гигантский богомол. На изумлённый свистящий выдох Гедимина он только шевельнул крючковатой «рукой» и снова уставился в темноту.
— Атомщик! — Айзек, заметив неладное, ловко вклинился между сарматом и стражем. — У тебя пять минут на прекращение всех опасных опытов и экранирование безопасных. Потом мы выходим. Кенен следит за альнкитом, Вепуат — ты с дронами наверху. На холме останутся четверо стражей, так что…
— Hasu! — выдохнул Гедимин, мгновенно забыв обо всех стражах Равнины. — Айзек, ты в себе? Твой Кенен уже устроил аварию — что, одной мало?
Гварза, вставший тут же со сложенными на груди руками, сердито фыркнул, убрал руки с груди и двинулся вперёд.
— Кто тебе устроил аварию, повтори?
— Мать ваша колба! — взвыл Айзек, вклиниваясь между двумя сарматами. — Гедимин! Нам обоим нужно уехать. Кого ты предлагаешь посадить на реактор? Вепуата⁈
Гедимин угрюмо кивнул.
— Лучше уж Вепуат. Когда он не знает, что делать — делает, что сказано. А этот умник опять…
Айзек растопырил локти, отталкивая сарматов друг от друга. Толчок вышел неожиданно сильным — Гедимин даже подался назад, удивлённо глядя на командира. «Чего он разволновался? Гварзе полезно походить с битой рожей. У него от встряски мозги включаются.»
— Кенен… — начал Айзек. Гварза, скривившись, шагнул назад и сложил руки на груди.
— На твоё усмотрение, Айзек. Хоть вообще его заглуши до возвращения. Мне эта пародия на альнкит…
Вепуат вцепился в локоть Гедимина и повис на нём всем весом, упираясь в гравий.
— Равные Куэннам сегодня беспокоятся, — бесстрастно заметил Гор, на миг оторвав взгляд от чёрного неба над холмами. — Плохой знак?
Айзек махнул рукой.
— Гедимин, иди инструктируй Вепуата. Пять минут на всё!
…Вепуат с опаской покосился на реактор и покачал головой.
— Вроде бы ничего сложного, но… А если зверёк выйдет пообщаться? А я таких, как он, в глаза не видел…
— Он не выйдет, пока ты не войдёшь, — успокоил его Гедимин. — Не трогай шлем, не нарушай ипроновый слой, и вы друг друга не увидите. Он с кем-то общается за горизонтом — с Пламенем, наверное…
Сармат прижал ладонь к корпусу реактора и на секунду прикрыл глаза.
— Следи за ними, ладно?
…Дозиметр на запястье мигнул и погас. Гедимин на ходу сдвинул пластину, взглянул на экран и беззвучно хмыкнул. «На холме я видел их контакт с одной стороны. А теперь — с другой. М-да, мощность тут другая…»
Сканирующий луч Пламени прошёл под ногами сармата, пересекая город-спираль, и ушёл вдаль. Через восемь часов — или даже быстрее — должен был прийти ответ, но Гедимин не надеялся различить такую слабую пульсацию сигма-излучения в «фонящем» городе, а тем более — на древней энергостанции.
От сигма-сканера было мало толку, но сармат всё же его включил — и, не полагаясь на прибор, сам вертел головой, «сканируя» товары под навесами и на лотках, украшения прохожих, предметы, вынесенные на улицу. «Вот стеклянная шту… А, нет, это отполированный кристалл. Что там, зеркальная пластина? А… это ульсена, ульсеновый диск. Гладкий, тут не поспоришь. Кто-то постарался…»
— Атомщик, сосредоточься, — оглянулся на него недовольный Айзек. — Нас всего двое. Не время отчаливать на Энцелад!
— Взял бы с собой Гварзу, — буркнул Гедимин, сердито щурясь. «Интересно, на обратном пути меня пустят побродить по лавкам? Я видел что-то вроде красителей… или это были специи?»
Он едва не прошёл в ворота древнего завода, но наткнулся на выставленный посох стража и остановился. Навстречу сарматам вышел Скогн в меховой шапке. Сдвинутая на макушку, она не прикрывала уши — они были как раз под декоративными «ушами» на головном уборе и выглядели причудливой мутацией.
— Айсиек, Дим-мин, самые желанные гости, — Скогн притронулся пальцами ко лбу и широко ухмыльнулся.
— Мастер Шесек, радостно тебя видеть, — Айзек ответил тем же жестом. Гедимин мигнул — только сейчас он понял, кого тут не хватало. «А где Кайри? Он каждый раз маячил у ворот. Куда дели Бронна?»
— Не будем медлить, — сказал Шесек. — Хранящее Сердце ждёт!
Он, и правда, не медлил — шёл так быстро, как только может идти Скогн. Гедимин, как ни старался делать шаги поменьше, то и дело обгонял его — и налетал на выставленный локоть Айзека. «Он входит первым,» — жестами сказал Айзек на озадаченный взгляд. Гедимин, кивнув, замедлил шаг. Они уже миновали большую часть помещений; впереди виднелась арка, ведущая к реакторной шахте.
— А болтовни сегодня не будет? — тихо спросил Гедимин. — Такая спешка?
Айзек молча показал ему кулак и жестом велел заткнуться. Гедимин хмыкнул, но приказ выполнил. «Болтать нас звал Кайри. А его сегодня, похоже, нет. И с ним что-то нехорошее…»
— Айсиек и Дим-мин, жрецы малого Пламени, прибыли к Хранящему и Хранимому Сердцу! — услышал он голос Шесека. Скогн явно волновался. Гедимин, шагнув на узкую галерею, увидел его маленькую фигуру поодаль, метрах в пяти от сарматов. А ещё в пяти метрах по дуге галереи стоял, втянув руки в рукава и нахохлившись, седой Бронн.
«Живой,» — Гедимин облегчённо вздохнул. «Они тут не облучатся без скафандров? Ни тот, ни другой не боится, — видимо, не в первый раз.»
— Дим-мин и Айсиек, — зелёный световой блик скользнул по скафандрам сарматов, раздвоился и замер, упираясь каждому в грудь. Внутри гигантской живой линзы ярко горел радиационный «трилистник».
— Малое Пламя разгорелось в долине Эл-лид, — голос Кайшу, как и раньше, давил на кости, минуя уши, и от него поневоле становилось не по себе. — Такого не бывало со времен Куэннов. С тех пор, как вы его разожгли, каждый день мы видим двойной рассвет и слышим песню двух великих огней. Пламя знает, как вы оберегаете то, малое, и благодарит вас за это.
Гедимин машинально потянулся к шлему, но Айзек до хруста вцепился в его запястье, и сармат, изумлённо мигнув, опустил руку.
— Вы ещё не наполняли потоки? — спросила Кайшу и сама же ответила:
— Я помню, мастер Айсиек, ты говорил, что у этого Пламени слишком мало сил. Что нужно больше живого металла… Мы все хотим увидеть, как наполнятся потоки. Как новая сила напитает Сфен Земли.
— В ближайшее время мы поставим эксперимент, — отозвался Айзек. — Но я не обещаю, что это все заметят. Мощность ещё слишком мала.
«Трилистник» внутри линзы потускнел, сменившись очертаниями плато и низин Сфена Земли — и внезапно их захлестнуло багровое свечение.
— Недобрые вести мне приносят, — заметила Кайшу. — Многие в тревоге, и многие обижены. Старейшина Кайри…
Красный световой блик накрыл Бронна. Тот вскинул голову, обменялся с Шесеком сердитыми взглядами и посмотрел на линзу.
— Старейшина Кайри спрашивает — почему Скогнов пустили к самому Пламени, в его покои, а Броннов — только на границу очерченного круга? Почему Броннам не дают спуститься в пещеру?
Гедимин ошалело мигнул.
— Куда пускали Скогнов⁈ — вырвалось у него раньше, чем он успел обдумать услышанное. — Им всем нечего делать рядом с реактором. Кто их туда пустил? Ты?
Он повернулся к Айзеку. Сармат исподтишка показал ему кулак и поднял взгляд на живую линзу.
— Все, кто живёт в Элидгене, должны быть осторожны с Пламенем, — ровным голосом проговорил он. — Никто, кроме нас четверых, имеющих надёжную броню, не подходит ближе очерченного круга. Здесь нет никакой обиды.
— Мастер Шесек был допущен в святилище, — сказала Кайшу, подсветив Скогна красным лучом. Литейщик выразительно сморщил нос и бросил на старейшину Броннов насмешливый взгляд. Кайри нахохлился ещё сильнее.
— Мастер Шесек был допущен, а никто из Броннов — нет. Старейшина Кайри считает это обидой.
Гедимин фыркнул.
— Это не святилище, а опасный техно…
Айзек заехал ему локтем в бок и поднял взгляд на Кайшу.
— Никто не знал, что это обидит старейшину Кайри. Если он хочет, я отведу его в… святилище. Долго там находиться нельзя, и лучше бы так близко не подходить — но если это сочли обидой… — он выразительно пожал плечами.
Кайри выпрямился и смерил Шесека торжествующим взглядом, показав ему четыре оттопыренных когтя. Шесек поморщился и покосился на сарматов — как Гедимину показалось, с затаённой обидой.
— Мне приходит много тревожных вестей, — красное свечение внутри живого диска стало ярче. — И все они — из долины Эл-лид. Все рады, что новое Пламя зажглось, и все относятся к его жрецам с почтением. Но все очень растеряны и не знают, как быть. Прошло уже столько дней — а до сих пор в долине Эл-лид не было обрядов в честь Пламени. До сих пор никто не объявил его волю. Оно говорит с Пламенем Равнины, но некому перевести их речи. Оно кричало, будто от боли, равные Куэннам сбежались к нему в тревоге, но потом разошлись, и никто ничего не объяснил. Жители не умеют толковать волю Пламени — а жрецы как будто не хотят. Может, Пламя в гневе — на них или на стражей? Дим-мин, не сказав ни слова, напал на стража Гора, жестоко бил его, — чем Гор провинился перед Пламенем?