— М-да. Союзники не мелочатся, — Вепуат щёлкнул когтем по камню.
— Им, наверное, сложно переносить мелкие предметы. Ещё проглотишь или вдохнёшь… — пробормотал Гедимин, примеряясь, с какой стороны образца удобнее взять нормальный, соразмерный керн. — Интересно, как они туннели заделывают. Даже следа не осталось…
Айзек тронул его за плечо.
— Атомщик, не отвлекайся. Мы место для станции до сих пор не выбрали. А сидим тут уже неделю. Эта порода — она плотнее или рыхлее тех, что ты уже проверил?
Гедимин пригляделся к слоям на срезе и задумчиво хмыкнул.
— Плотнее тоготской, но рыхлее сэвийской. А самая плотная — отсюда, из-под холма. Как это место называется? Край?
— Дальний Край, — поправил Айзек. — Значит, здесь — прочнейшие пласты?
Гедимин пожал плечами.
— Пласт целиком я не видел. Но порода очень плотная. Тут, видимо, наивысшее давление… только неясно, что давило.
— Давит, — без тени усмешки поправил Айзек. — Всё, что снаружи, атомщик. Миллиарды Метагалактик, спрессованные со всех сторон. Здесь — точка наивысшего давления. Странно было бы, если бы это ни на что не влияло. Так ты уверен в своих словах? Готов подтвердить, что здесь — лучшее место для станции?
Гедимин мигнул.
— Слишком быстро, — буркнул он, недовольно глядя на Айзека. — Я сказал — порода наиболее плотная. Всё остальное ты сам додумал. Про породу могу подтвердить. Про станцию — нет.
Кенен Гварза, до сих пор молча наблюдавший за ними, протяжно вздохнул.
— Вот Маккензи подсунул эксперта, м-мать его пробирка…
— Не лезь к нему! — быстро одёрнул его Айзек. — Идём в лабораторию. Гедимин, проверь новые образцы. Если будет что сказать насчёт пластов — сразу иди к нам!
Гедимин и Вепуат растерянно переглянулись.
— Ну, где-то ж её надо будет поставить, — пробормотал разведчик. — Мне больше интересно, из чего они собрались строить. Мы ещё только начали разбираться с местной химией… да по большому счёту — даже не начали!
Гедимин угрюмо сузил глаза.
— Не построят, так выроют. Будет пещерная станция. Вон, тут у них Текк’ты лепят камень, как глину, — скатают шарик, насверлят дырок…
Он опустился на землю и погрузил бур в каменное бревно поперёк пластов. «Два года,» — пульсировало в мозгу. «У нас на всё два года. Я не хочу ни за что отвечать в этом дурацком, бессмысленном месте. Но придётся.»
…«На чём проверять-то?» — Гедимин в задумчивости перебирал завалявшиеся по карманам железки, осколки металлофрила и неведомо как туда попавшие обломки равнинных минералов и ксеноорганики. Две неподключённые магнитные катушки лежали на столе; одна была намотана на стальной сердечник, другая — на штырь из рэссены. «Друг на друге, что ли? Земные материалы проверять как-то бессмысленно…»
Он разложил на поддоне всё, что удалось накопать по карманам, а подумав, добавил ещё микроскопические «слитки» рэссены и несколько пробирок с порошкообразными веществами. По его расчётам, всё это должно было попасть в магнитное поле — если оно, конечно, сформируется.
«С этой Равниной никогда не знаешь, что будет,» — Гедимин уже пятую секунду медлил над катушкой с подсоединёнными электродами, не решаясь пустить ток. «Простейший опыт… а ну как взорвётся?» Он покосился на стальной сердечник. Единственный знакомый элемент в конструкции вроде бы должен был успокаивать — но из-за него-то Гедимину и было не по себе. «Ладно, начнём. Attahanqa…»
Стальные фрагменты задрожали, как по команде разворачиваясь к катушке. Гедимин прислушивался, не раздастся ли треск пробоя, но слышал только тихий скрежет — мелкие железячки постепенно сдвигались с места, подползая к катушке. Сармат опомнился, когда они почти уже до неё добрались, и отодвинул их подальше. В ту же секунду они поползли обратно.
«Крупные фрагменты. Не стальная стружка,» — Гедимин еле слышно хмыкнул, перенося детали на самый край поддона. «Сильное поле. Не ожидал…»
Он посмотрел на фрагменты рэссены и ксенолития, заглянул в пробирки, — ни одна крупица порошка не шелохнулась, хотя многие предметы лежали к катушке почти вплотную. Только железные гайки и сломанные болты упорно ползли к источнику поля, сдвигая подвернувшиеся препятствия.
«Всё-таки не магнитится,» — Гедимин с сожалением взглянул на кусочки рэссены. «Значит, поля не создаст. Ладно, если опыт назначен, надо провести…»
Он отодвинул поддон с так и не отключённой катушкой в сторону, сгрёб с него пригоршню обломков и осколков и высыпал в другой, привычным движением подсоединяя к новому экспериментальному образцу вторую пару электродов. «Провод и изоляция пусть полежат под напряжением — посмотрим, что будет в работе. А я закончу с катушками…»
Застывшие капли рэссены дрогнули и качнулись, медленно сдвигаясь с места. Гедимин изумлённо мигнул, быстро перевёл взгляд на железные обломки, — они так и лежали, не сместившись ни на миллиметр. Сармат отключил ток, переложил капли в поле катушки со стальным сердечником — они замерли, будто приклеенные. Гедимин, озадаченно хмыкнув, вернул их на место. «Ничего не понимаю. От материала сердечника как-то меняется…»
— Атомщик, — Айзек вышел из-за переборки, устало щурясь. — Чем это ты… А-а, опыты с электричеством… Ты проверил пластообразующие минералы?
Сармат кивнул.
— Ничего не поменялось? — взгляд Айзека стал неприятно-острым. Гедимин снова кивнул.
— Порода прочнее на Дальнем Краю. Это я сам проверил и готов за это ответить.
Айзек устало усмехнулся.
— Спасибо, атомщик. Это уже немало… Спать пойдёшь?
— У меня работа, — отозвался Гедимин, отодвигая кусочки рэссены от катушки. «Правда, что ли, тут два вида… А может, не два?»
— В первом часу местных сумерек выезжаем к порталу, — сказал Айзек, оглядываясь на Вепуата. — Все, со всем оборудованием. Вам пора на декомпрессию. Как раз успеете к шестичасовому медосмотру.
Гедимин мигнул. «Да, верно. Ураниум-Сити…» — он прижал на секунду ладонь к виску. «Понятно, почему Айзек возвращался такой ошалелый. Я, похоже, тоже буду натыкаться на стены…»
— И надолго это? — спросил без особой радости Вепуат. — Я всё жду, когда страж даст мне спуститься с холма. Кучу опытов так и не провели. На медосмотр нам получаса хватит?
Айзек покачал головой.
— Декомпрессия, Вепуат. Минимум восемь часов. Я бы настоял на двенадцати. Вы оба тяжело перенесли… Эй! Атомщик, что у тебя там?
Вепуат, проследив за его взглядом, схватился за генератор защитного поля — и только тогда Гедимин обернулся и увидел катушку на стальном сердечнике. Штырь, когда-то прямой и гладкий, оплыл, сталь, раздвинув витки обмотки, выпирала спиралевидными гребнями, и они постепенно росли, как будто что-то выдавливало металл из-под намотанного провода наружу. Сармат смотрел на них секунд пять, прежде чем его рука, словно онемевшая, дотянулась до выключателя. Цепь разомкнулась; стальные выросты, утончившиеся уже до прозрачности, изогнулись, обвисая книзу, но больше не росли.
— М-мать моя пробирка… — выдохнул Гедимин, разглядывая деформированный сердечник. Он не сразу решился потрогать выпирающий гребень кончиком когтя. Это определённо была сталь — привычный, знакомый сплав, твёрдый, тугоплавкий… Анализатор не показал ничего нового — металл даже не «фонил»…
— Оч-чень интересно… — Айзек, оказавшийся смелее Гедимина, взял обесточенную катушку в руки. — Такого я ещё не видел. Что это за металл? Выглядит знакомо.
— Сталь, — буркнул Гедимин. — Марка…
Айзек дёрнул плечом.
— Уже понятно, атомщик. Земные материалы… м-да, вот поэтому вас и заставили мучиться с местными рудами. Ты всё-таки соблюдай осторожность — тут всякое бывает…
Вернув катушку на поддон, сармат вышел. Гедимин перевёл взгляд на рэссеновый сердечник, — эту установку не отключили, и её успели облепить кусочки застывшего расплава, но сам штырь, по крайней мере, никуда не вытекал.
— Декомпрессия, значит, — задумчиво пробормотал Вепуат. — А ведь и правда — не помешает.
9 день Льда, месяц Металла. Равнина, Дальний Край, Сфен Земли
— Пристегнись, — прошептал Айзек в наушник Гедимину. Тот поддел ремень пальцем и досадливо сощурился.
— Кто их ставил⁈ Они и полтонны не удержат…
Айзек молча дотянулся до ремня и защёлкнул карабин.
Под ногами, в недрах платформы, уже гудел двигатель; ещё секунда — и глайдер сдвинулся с места. Гедимин попытался оглянуться через плечо, услышал скрежет креплений и недовольно поморщился — ремни определённо были рассчитаны на филка, а не на ликвидатора в тяжёлой броне. «Кто их, всё-таки, ставил?»
Отсек качнуло — машина добралась до спуска и теперь медленно сползала с холма. Гедимин вспоминал многометровый слой гравия на пологом склоне, удерживающийся только под собственным весом, и снова пытался оглянуться на принайтованное чуть поодаль оружие. Его сфалт и плазмомёт Вепуата обернули защитным полем поверх креплений; управляющие стержни реактора были намертво зафиксированы, и Гедимин надеялся, что их всё-таки не вытряхнет на резком повороте.
— С нами кто-нибудь идёт? — вполголоса спросил Вепуат. — Не влетим в разлом?
— Калиг и Навкет идут с двух сторон, — ответил Айзек. — Тут недалеко, на самом деле. Просто время тянется медленно.
Машину чуть качнуло вбок на неровности рельефа, и напрягшийся Гедимин снова услышал хруст креплений. Он глубоко вдохнул и с трудом расслабил мышцы. «Едем. Платформа устойчивая. Айзек каждый день по два раза её гонял…»
— Подъём, — прошептал Айзек, прислушиваясь к движениям платформы. — Всползаем на холм.
Гедимин покосился на дозиметр — светодиод уже зажёгся, где-то рядом курсировала плотная стая червей-пирофор. Айзек, взглянув на прибор, облегчённо вздохнул.
— Портал готов. Прикройте глаза, голову вниз, — будет тяжеловато…
Глайдер приостановился. Гедимин посмотрел на дозиметр — пульсация червей постепенно перекрывалась другой, знакомой по первому перемещению. «Портал „светит“?» — сармат вспомнил, как внезапно отключился прибор при переходе, и снова оглянулся на обернутый защитным полем реактор. «Там ещё кусок рэссены,» — некстати вспомнил он. «Проверить на заражённость…»