На выполнение последней команды он особо не рассчитывал, да и думал в основном о том, как убраться от гигантов подальше. Никто не двигался, пока сармат не отошёл на десять шагов, только гул перекатывался над холмом. Когда Гедимин сделал одиннадцатый шаг, змеи пришли в движение. Четыре хвоста мелькнули над обрывом, и сигма-сканер показал длинные тени, летящие к размеченным под землёй полостям. Ещё четверо сплелись в плотный клубок, внутри которого огромная куча валунов исчезла бесследно. Гедимин шарахнулся в сторону, чудом разминувшись с бронированными витками, — весь клубок, как единое целое, катался по холму, бурлил и гудел. Но, как Текк’ты ни извивались, утрамбовывая камень, столбик с макетом стоял в метре от них и даже ни разу не качнулся. Гедимин покачал головой и криво ухмыльнулся. «Раздавят — сделаю новый.»
У лабораторного шатра теснились Скогны. Полог был откинут, его даже подпёрли какой-то костью. Кто смог, вошли внутрь, остальным не хватило места. Скогны стояли у входа, зачарованно глядя на что-то внутри, и даже не обращали внимания на нхельви, залезших на их плечи, а то и на головы. Гедимин заглянул в шатёр поверх толпы и увидел, как Вепуат отрезает от стеклодувной трубки горлышко широкой бутыли с дном-конусом. Ещё одно горлышко — или, скорее, носик — торчало сбоку, между выгнутых стеклянных ручек. Вепуат отделил горячее стекло от металла и опустил на поддон.
— Гедимин? — разведчик выглянул наружу и радостно ухмыльнулся. Скогны заверещали, но жест Вепуата заставил их замолчать — кто-то даже закрыл себе рот двумя руками и пригнулся. Аборигены попытались расступиться, но на входе было слишком тесно — только заколыхался кем-то задетый кожух шатра.
— Зря ты так поторопился, — сказал Гедимин, недовольно щурясь на поддон, заваленный остывающими «стекляшками». Вепуат решил показать всё, чему научился, — тут были и бутылки, и чашки, и разноформенные бусины…
— Надо же было узнать, нравится им это или нет, — отмахнулся разведчик. — Сейчас они решают, как это назвать. Гедимин, ты подожди, я провожу раненого и вернусь.
«Раненого?» — сармат мигнул, но в ту же секунду заметил Скогна с сарматской повязкой на голове. Когда толпа пришла в движение и устремилась к выходу, двое сородичей взяли его под руки и осторожно повели. Он держался неуверенно, наклонял голову к плечу и странно щурился. Вепуат внимательно за ним следил, а когда Скогны вышли из шатра, пошёл за ними следом.
— Я могу его нести, — предложил Гедимин. Вепуат качнул головой.
— Я предлагал — он отказался. Ему вставать уже можно… — разведчик сделал пару шагов, нагоняя толпу, и снова нашёл взглядом раненого. — Не знаю, кто и на кой ему разболтал. Вот он бы мог лежать спокойно. Его притащили к шатру — я и не видел, когда. Если бы знал, что его поволокут — перенёс бы горн в барак.
— Там нормальной вытяжки нет, — качнул головой Гедимин, останавливаясь посреди дороги. Ему было не по себе. «Вот Вепуат устроил демонстрацию…» — он криво ухмыльнулся, радуясь, что под респиратор никто не заглянет. Справа, у обрыва, всё грохотал камень, но грохот уже сменялся плеском влажной пластичной массы, — валуны размяли, превратили в «глину».
В шатре было пусто. Последние нхельви выскочили у Гедимина из-под ног и сгинули в сумерках. Сармат опустил полог и остановился у стола, глядя на остывающие сосуды. Они уже не светились красным, но горячий воздух дрожал над ними. «Все штуки — скогнийского размера,» — Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Вепуат наловчился работать с мелочью. Вон, даже ручки одинаковые…»
Он тронул когтем симметричные углубления на стеклянном боку — схематичный «трилистник», выдавленный в горячем стекле и немного испортивший его форму. Гедимин досадливо сощурился было, но тут же вспомнил, что симметрию и надо было нарушить — чтобы идеально круглый сосуд, случайно начав вращаться, не взорвался бы на первом же обороте. «Горшки у них всегда примятые,» — вспомнил сармат. «Округлые, но с вмятинами. Нарушение симметрии… Техника безопасности, куда ж без неё.»
— Фу-уф! — шумно выдохнул Вепуат, заходя в шатёр. Его глаза искрились.
— Цивилизатор, — сдержанно хмыкнул Гедимин, занимая свободный стул. Вепуат ухмыльнулся.
— Куэннские пузыри. Такое себе название на первое время. Да, кстати, готовься. Вечером официально объявишь, что это, откуда и на каких условиях. Про Сэта, про общий цех…
Гедимин мигнул.
— А чего я?
Вепуат хрюкнул в респиратор.
— А кто верховный жрец Пламени?
— Да мать твоя колба! — Гедимин выпрямился, едва не своротив стол. — При чём тут этот бред⁈
— При том, — Вепуат не двинулся с места, только веки дрогнули, выдав секундный испуг. — Серьёзные новшества должны быть угодны богам. А лучше — ими и принесены. Это я не про стекло. Это я про Сэта на холме. И один цех на два враждебных народа. Кстати, ты цех пометил трилистником? Лучше всего — прямо ворота, и с двух сторон. И на каждой печи тоже. Чтоб ни на секунду не забывали.
Гедимин пару мгновений пытался подобрать слова, но только безнадёжно качнул головой и тяжело опустился на стул.
— Какое отношение мой реактор имеет к дутью стекляшек? И при чём знак радиационной опасности к стеклодувному цеху⁈
— Это у нас он знак радиационной опасности, — Вепуат криво ухмыльнулся. — А здесь это — символ Равных Куэннам. Далеко у тебя макет? Давай сразу сделаем пометки, чтобы Текк’там потом не переделывать.
— Макет у Текк’тов, — отозвался Гедимин, глядя в стену. — При чём тут мой реактор⁈ Он никому ничего не…
Вепуат с неожиданной силой сжал его ладонь.
— Я сам с твоим существом не говорил. Но оно живое и разумное. И если вы ладите — между вами должно быть сходство. Ему тоже нравится, когда все мирно работают. Его тоже бесит бессмысленная грызня. Оно одобрило бы нашу затею. Может, уже одобряет. Выйди вечером с Айзеком. Скажи, что новый цех — дар Пламени. С Пламенем тут спорить не будут.
— Печь, — пробормотал Гедимин, оглянувшись на раскалённый горн; кейек из него не выгребли, и он так и горел желтоватым огнём, нагревая опустевший уже плавильный конус до полутора тысяч градусов. — Надо остудить печь.
— Сейчас, — Вепуат протиснулся мимо него к горну. — Забыл от волнения. Когда все верещат, тяжело сосредоточиться. Так ты скажешь про цех?
Гедимин поморщился.
— Обязательно дурить местных? Без бреда про богов никак?
Вепуат оглянулся на него, посмотрел в глаза и криво ухмыльнулся.
— Никак. Теперь — уже никак.
…Опрокинутое здание будущего цеха лежало за шатрами. Двое Текк’тов, склонившись над ним, выглаживали внутренние полости, один, самый крупный, придерживал форму с боков, не давая ей развалиться от нагрузки. Гедимину хотелось потыкать пальцем в аморфный камень — сейчас, он был уверен, минерал просел бы и от его тычка, не только от прикосновения Текк’та… С трудом сдержавшись, он прошёл мимо.
Обогнув бронеход, Гедимин остановился. Вокруг защитного купола над реактором уже собралась толпа. Там были все — даже больше, чем в прошлый раз. Гедимин увидел две массивные тени на краю освещённой области — Калиг и Навкет тоже пришли, но близко не подходили. Он скользнул взглядом по толпе — у кромки жёлтого круга лежали скатанные подстилки, на них сидел Скогн, из-под шапки которого выглядывал край пластыря. Ему принесли ягоды курруи, но он их не ел — держал чашку в руках и чего-то ждал.
Гедимина заметили. Через секунду в толпе открылся широкий коридор, упирающийся в купол. Сармат прошёл по нему, не глядя по сторонам. Уши горели, затылок жгло.
— Ага! — Вепуат с довольной ухмылкой шагнул к нему. Он уже стоял под куполом и нетерпеливо чего-то ждал. Гедимин поморщился.
— Ты переведёшь?
— Ну, не Айзека же заставлять, — хмыкнул Вепуат. — А быстро Текк’ты работают, верно? Завтра дай им красный камень и макет печи…
Гедимин, молча показав ему кулак, направился к приоткрытому люку. Крышка была сдвинута до середины; едва сделав пару шагов по наклонному туннелю, сармат услышал голоса.
— Редкий идиотизм, и кончится резнёй, — сердито сказал Кенен Гварза. — Ты их совсем не контролируешь?
— Их проще убить, чем проконтролировать, — устало ответил Айзек. — Вепуат, по крайней мере, пытается думать. Будем надеяться, авторитета нового Пламени хватит…
Гварза фыркнул.
— Сильно повезёт, если местные просто разбегутся. Плюнут на эти дурацкие блестяшки и… Кет! Стучаться не учили⁈
— Heta! — крикнул Айзек; как ему удалось вклиниться между сарматами, Гедимин так и не понял — это был какой-то молниеносный бросок по сложной траектории. — Hetatza!
— Просил постучать? Так я могу, — угрюмо сказал Гедимин, неохотно отодвигаясь. Гварза от показанного кулака стиснул зубы, но тоже отодвинулся — Айзек стоял между сарматами, как стена защитного поля, и им обоим отчего-то не хотелось его трогать.
— Заткнитесь, оба, — сказал командир, недобро щурясь. — И слушайте меня. Сейчас мы с Гедимином пойдём проводить ритуал. Кенен и Вепуат будут стоять рядом и внушать уважение. Купол временно уберём. Друг на друга не смотреть! Кенен, до конца ритуала — чтоб ни звука! Все всё поняли?
Гедимин кивнул. На Гварзу ему смотреть не хотелось. «А ведь говорит исключительно дело,» — думал он, вслед за Айзеком выбираясь из бункера. «Прямо мысли без сканера читает. Но почему так бесит⁈»
…Купол растаял. На холме было тихо, только чавкал размягчённый камень. Калиг и Навкет вышли на свет, ближе к жёлтому кругу. Все смотрели на сарматов. Гедимин переглянулся с Айзеком и повернулся к реактору.
— Уран и торий!..
Когда тёплые волокна отпустили запястье, Гедимин взглянул на толпу и беззвучно усмехнулся.
— Видели, что там строится? — он указал на окраину, где булькал и чавкал мягкий камень. Толпа заколыхалась.
— Видели Куэннские пузыри? — Гедимин указал на лабораторный шатёр и услышал пронзительное верещание. Оживившиеся Скогны придвинулись ближе, чуть не заходя в жёлтый круг.
— Там будут печи. Специально для… такой работы, — Гедимин с досадой обнаружил, что голова опять пустеет — будто и не обдумывал, что сказать. — Мы научим всех Скогнов. Это несложно и красиво. Это…