— Вот и хорошо, что привёл, — Вепуат повернулся к Скогну, едва заметным движением кисти включая сигма-сканер. Он встал так, чтобы включения прибора никто не увидел, и Гедимин скрыл ухмылку и не стал выдавать его.
— Попроси его теперь кинуть в зеркало что-нибудь… ну, водяное, — Вепуат дёрнул плечом. — Только осторожно… Это вообще опасно?
— Вода может убить, — отозвался Хассинельг, подходя к Скогнам. Один из них попятился от зеркала, с опаской глядя на стража, другой, наоборот, принял гордый вид. Сарматы переглянулись.
— Понятия не имею, о чём они вообще, — прошептал Вепуат, покосившись на запястье. — У тебя приборы молчат?
— Пока да, — Гедимин чуть отодвинул пластину, прикрывающую дозиметр. «Сканер у нас уже есть. Остаётся дозиметрия. Ещё бы отсечь базовый фон…»
Скогн со смущённой ухмылкой отошёл на пять шагов от зеркала, поправил хвосты на шапке, пошевелил пальцами, то опуская когти, то оттопыривая их до упора. Гедимин с недоумением смотрел, как он скрещивает их перед грудью, оценивающе глядя на пластину. «У него нет никакой воды. Даже фляги с собой. Он что, будет, как мартышка, на зеркало…»
Тонкий прозрачный трос соединил когти Скогна и зеркальную пластину. Гедимин услышал звон. Вода брызгами полетела во все стороны, груда камней мгновенно намокла. Скогн чуть шевельнулся, направляя «трос» в гравий — камни брызнули фонтаном. Струя вновь упёрлась в зеркало — оно даже не шевельнулось. Гедимин ошалело мигал, то оценивая силу водомёта, то пытаясь понять, откуда эта жидкость. «Какой-то фокус с трубками? Но откуда напор? Узкий поток под таким давлением…»
Скогн опустил руки (совершенно сухие, на него даже капля не попала) и с негромким писком повернулся к Хассинельгу. В зеркале уже ничего не отражалось, но оно светилось изнутри странным насыщенно-синим светом — и с каждой секундой ярче.
— Sata! — Гедимин, вскинув руку, швырнул шар защитного поля. Хассинельг стоял чуть сбоку, его не задело, лёгкого Скогна снесло и придавило к земле, а мимо просвистела выплюнутая зеркалом струя. До защитного купола она не долетела — иссякла по дороге, забрызгав и сарматов, и стража, и пять квадратных метров поверхности.
— Замедленная реакция, — пробормотал Гедимин, осторожно трогая зеркальную поверхность. Свечение погасло, но дозиметр ещё кое-что видел — угасающую сигма-пульсацию и ровный повышенный фон — всё по той же «сигме».
— Хассинельг! — Вепуат недовольно сощурился; он уже достал Скогна из-под защитного поля, и тот, повернувшись к Гедимину, бурно шевелил пальцами и верещал. — Можно ж было уйти с траектории! Вот не успел бы Гедимин — были бы все рёбра в кашу!
Ремонтник прикинул силу удара «отражённой» струи и прочность скогнийских рёбер и молча кивнул. Думать, откуда вообще взялась жидкость, и что направило её параллельно земле под таким давлением, он пока не мог — мозг угрожал расплавиться.
— И ты не сказал, что урон отражается не сразу, — отозвался Хассинельг, оглядываясь на «безобидное» зеркало. Вепуат досадливо хмыкнул.
— Огонь отразился сразу. Почему с водой такая задержка — понятия не имею. Пусть кинет ещё раз, но осторожно. Гедимин, ты подстрахуешь?
Сармат кивнул. Он пристально следил за Скогном. «Нет там никаких трубок,» — уже был уверен он. «И воды с собой у него нет. И — тем более — насоса. И рядом с зеркалом всего этого тоже не было.»
В этот раз «фокусник» не готовился — просто резким движением свёл когти на груди и протяжно пискнул. Струя ударила в зеркало, забрызгав всё, что ещё оставалось сухим, а в следующую секунду вторая, «отражённая», врезалась в подставленную Скогном ладонь. Гедимин запоздало схватился за «арктус», но защитное поле было уже не нужно — вода, вместо того, чтобы раздробить Скогну кости и прошить мягкие ткани, разбрызгалась по округе.
— Хэ-эсс… — Хассинельг задумчиво наклонил голову набок. — Значит, оно скорее огненное, чем водяное. Ну, это и понятно — их же плавят. И скорлупу, и металл. Много огня, а воды мало.
Гедимин и Вепуат переглянулись.
— Хассинельг! — разведчик дёрнул задумавшегося стража за накидку. — Вот скажи, что будет, если так кинуть водой вон в то зеркало?
Он указал на расколотую пластину с напылённым мифрилом. Хассинельг щёлкнул хвостом.
— Это тхелен. Погасит удар, но сам бить не будет.
Вепуат оглянулся на Гедимина. Тот молча кивнул. «Выводы. Начальные данные, гипотезы… и выводы. Тут не выдумки. Тут какая-то… почти наука. Может, если бы у нас были эти данные…»
— Проверим, — сказал Вепуат, поворачиваясь к Скогну-«подопытному». Гедимин посмотрел под ноги. «Воды было больше,» — думал он. «И при втором выстреле… да, похоже, поверхность резко высохла. Потом всё опять разлилось. Надо следить за водой. Из вакуума она не вытекает. Должна откуда-то браться. И проще взять, где ближе и больше.»
Скогн покосился на него, что-то пропищал и встал перед мифрильным зеркалом. Второй придвинулся было ближе, но «фокусник» громко пискнул на него и свёл когти перед грудью. Струя ударила в стекло и расплескалась, пластина даже не шелохнулась, только зашевелились камешки, подмытые внезапным потоком. Гедимин смотрел на высохший гравий под ногами — воду из него будто вытянуло вакуумным насосом до последней молекулы. «Так и думал,» — он дёрнул углом рта — на ухмылку не хватило веселья. «Что-то там про сохранение материи.»
Мокрое зеркало осталось прозрачным. Ничего в нём не светилось, и отражало оно всё то же самое — то же, что было в действительности, без бредовых искажений. Указатель на дозиметре упорно разворачивался к другой пластине — эта не излучала ни кванта.
— И по-прежнему никаких повреждений, — пробормотал Вепуат, разглядывая зеркало. — Хассинельг! У тебя больше нет никаких… мастеров? Проверить бы ещё на ком-нибудь…
Хассинельг качнул посохом.
— Броннские мастера не выходят из городов. А Джагулы… не надо тут Джагулов. Мастер-Скогн спрашивает — Дим-мин и Вепу-а довольны его делами?
Сарматы переглянулись.
— Чем он это делал? — спросил Гедимин, уже не надеясь на внятный ответ. Была ещё вероятность, что сарматов обманывают, что всё это — подстроенные фокусы. Гедимин вцепился бы в эту версию, но убеждать себя в заведомой лжи…
Скогн опять приосанился — видимо, переводчик добавил от себя что-то лестное. Сармату было не до похвал — у него плавился мозг.
— Среди Скогнов много мастеров воды. Они давно с ней сроднились, — перевёл Хассинельг. — Не так, как огненные твари с огнём, не так, как Селасси, но очень крепко. Если Дим-мину будет нужен мастер воды, пусть он приходит к Скогнам. Но он и сам многого достиг — никто из Скогнов не призвал бы воду в Сфене Молнии!
Гедимин вымученно усмехнулся. Ему было не до скогнийской дипломатии.
— Скажи им обоим «спасибо» от нас, — попросил Вепуат. — И пусть возвращаются в лагерь. Им, наверное, нелегко даются такие… действия.
Скогн ещё пропищал что-то горделивое, но Хассинельг уже выпроводил обоих аборигенов из купола. Гедимин покосился на толпу снаружи и досадливо поморщился.
— Значит, других мастеров у нас нет, — Вепуат задумчиво смотрел на зеркала. — Остаёшься только ты. Можешь шарахнуть из посоха по пластине? Какие там у тебя есть лучи, разряды… может, сгустки?
Страж подался в сторону.
— Одна разрушится, второй не будет ничего, — мрачно сказал он. — Вепу-а, ты никогда не веришь на слово?
Вепуат весело хмыкнул.
— У нас так не принято, Хассинельг. Наука — она про эксперименты. Давай! Ничего, что разрушится. Я сделаю новую.
Хассинельг повёл плечами и медленно поднял посох.
— Хорошая штука была. Жалко.
Его слова заглушил звон разлетающихся осколков. Белая вспышка взорвала пластину изнутри, вколотив ручку в гравий. Гедимин запоздало сообразил, что надо было подстелить защитное поле — а теперь придётся выковыривать осколки, и часть наверняка останется… лишь бы никто их не сожрал! Хассинельг поддел посохом крупный кусок стекла, подобрал его и протянул Вепуату.
— Хорошая была штука.
— Не переживай, — отозвался тот, поворачиваясь к мифрильному зеркалу. — Я сделал, я и разбил. Давай теперь по этой штуке!
Хассинельг передёрнул плечами.
— Странные у вас обычаи…
Белая вспышка сверкнула и угасла. В зеркале не отразилось ничего, кроме странного существа с посохом из позвонков — тусклым, совершенно не светящимся. Вепуат, щёлкнув по стеклу, оглянулся на Гедимина. Тот пожал плечами.
— Из чего ты вывел, что так и будет? — спросил он у Хассинельга. Тот щёлкнул хвостовой клешнёй.
— Тхелен вне стихий. Всё поглотит и ничего не выпустит. Сильнее — только священный металл. Скоро ночь, а Дим-мину идти на бдения. Зря ты не даёшь ему спать. С Пламенем говорить тяжело, нужен отдых.
Вепуат — а за ним и Гедимин — ошалело мигнул.
— А… ладно. Ты иди. Спасибо, что помог, — пробормотал разведчик, выпроваживая стража из-под купола. Едва тот оказался снаружи, защитное поле уплотнилось до непрозрачности, и Гедимин со сканером склонился над гравийной россыпью. Выискивать осколки было проще, чем думать о нарушениях законов физики.
…Стеклянная пластина медленно остывала. Вепуат, вытряхнув в поддон остатки шихты и наскоро вынув из печи кейек, уселся за стол и придвинулся к Гедимину, заглядывая через плечо в его приборы.
— Ну что? Видно что-нибудь?
— Угу, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь. «И к лучшему, что никто, кроме нас, этого не видит.»
— Ага! — Вепуат положил рядом свой анализатор и навис над ним. — Вот говорил же я — без дозиметра никуда. Пульсация?
Гедимин кивнул. Пульсацию он видел хорошо — одну и ту же, с незначительными отличиями на первых миллисекундах, а то даже и без них. Пульсирующую «сигму» излучал «подопытный», так же «светила» ему навстречу зеркальная пластина, внутри которой уж точно не было никакого пульсатора.
— Ха! Ну, как я и говорил, — Вепуат сунул свой сканер Гедимину под нос, заслонив экран дозиметра. — Никаких нарушений законов сохранения. Вот подземная линза, а вот и вода — там исчезла, тут появилась.