о над головой маячил «переговорщик» в костяной маске, а теперь там стоял кто-то с камнеметалкой. Рассмотреть оружие сармату не дали — заметив пристальный взгляд, камнемётчик подался назад и скрылся за выступом брони.
— Ага, — буркнул Вепуат, поднимаясь на ноги. — Ничего непонятно, но всё плохо. Если бы я ещё знал его нормативные показатели…
— Сдохнет? — спросил Гедимин. Вепуат, быстро оглянувшись на животное, показал сармату кулак.
— Лучевая болезнь. Куча радионуклидов в костях и внутренностях. Организм угнетён… Может, ещё и не сдохнет. Регенерация мощная. Если свести облучение на нет… Как думаешь, сколько флония нужно на такую массу?
— Два литра минимум, — ответил Гедимин, вспоминая «лечение» живых кораблей Мианы. Вепуат невесело ухмыльнулся.
— И всё это — внутривенно?
Сверху зашуршало.
— Чёрный панцирь что говорю? — из-под отслоившегося щитка выглянул переговорщик.
— Думаем, что делать с вашим зверем, — отозвался Вепуат. — Ему нужно очень много лекарства. Сегодня мы столько не найдём. У вас есть что-то, заживляющее раны? Ему давали?
На короткий рык Джагула из-под панциря выглянули ещё несколько — в накидках поверх костяной брони.
— Кровяной камень. Много. Всегда у кожа, — переговорщик резким жестом указал под огромный щиток. — Много рана. Нет лечение.
Вепуат шёпотом помянул спаривание «макак». Гедимин мрачно кивнул.
— Облучение изнутри. Если не убрать, никакая регенерация не поможет. Я такое видел.
Вепуат отодвинул щиток обшивки, вытряхнул на ладонь четыре ампулы флония, посмотрел на неподвижное животное и безнадёжно покачал головой.
— Этого и на одну лапу не хватит.
— А ему вообще флоний можно? — спохватился Гедимин. — В этом дурацком мире всё работает криво. Мы же флоний на местных не проверяли…
Вепуат поморщился.
— Да, верно. Случая не было.
Он отошёл на пару шагов и окинул животное задумчивым взглядом.
— Это лекарство? — подал голос Джагул-переговорщик, протягивая руку к ампулам. Вепуат кивнул.
— Это. Но этого мало. Зверь очень большой. И это нужно ввести прямо в кровь…
Джагул спустился на пепельный вал. За ним шли ещё двое. Вепуат, не обращая на них внимания, сжимал ампулы в кулаке и задумчиво щурился.
— Кровь под панцирь, — Джагул надавил ладонью на ближайший щиток брони. — Я веду ты туда?
Вепуат качнул головой.
— Пока не надо, — он сунул все ампулы, кроме одной, обратно в карман. — Гедимин! Самые доступные кровеносные сосуды — в пасти. Как по-твоему, наши иглы справятся со слизистой внутри щеки?
Гедимин изумлённо мигнул.
— Можно сделать надрез в верхнем слое… Hasu! Ты собрался к нему в пасть⁈
Вепуат кивнул.
— Проверим действие флония, — сказал он. — Пока — на небольшом участке. Язык я трогать не хочу, на дёснах сосуды не те. Значит — щека.
— Держать его кто будет? — Гедимин представил себе силу сжатия таких челюстей, и его передёрнуло. — И чем заклиним ему пасть? И как ты потом изнутри вылезешь?
Вепуат весело хмыкнул.
— Постараюсь не проглатываться. Эй, Хеллуг! — он повернулся к переговорщику, настороженно следящему за ним. — Я дам зверю немного лекарства. Сильно не поможет, но, если повезёт, ему станет легче.
— Ты даю быстрее, — отозвался угрюмый Джагул. — Хеллуг прошу давно.
Вепуат ухмыльнулся.
— Заставь зверя открыть пасть. Я войду внутрь. Ему станет больно. Сделаешь так, чтобы он не закрывал рот? И, желательно, поменьше дёргал головой. Меня он не убьёт, но сам может пораниться.
Джагулы переглянулись. Гедимину почудилось в их глазах крайнее удивление. Несколько секунд — и по всей передвижной колонии пронёсся рёв. Переговорщик быстро пошёл к голове «зверя». Сарматы двинулись за ним. Над ними по панцирю животного в том же направлении сбегались Джагулы. Когда Гедимин добрался до неподвижной головы, её уже плотно обсели кочевники. Навряд ли они причинили животному боль или даже неудобство, но что-то оно почувствовало — щитки на огромной морде зашевелились, приоткрывая глаза и дыхальца с вибриссами.
— Надеюсь, они умеют этой штукой управлять, — пробормотал Вепуат, глядя снизу вверх на «лоб» существа. Четыре глаза из (кажется) полутора десятков росли именно там — и сейчас они сильно выпучились, вылезая из-под брони, как на стебельках. «И верно — стебельки,» — вяло удивился Гедимин, покосившись на экран сканера. «Выдвижной механизм. Из-под панциря плохо видно…»
Джагулы взревели. Сармат, вздрогнув, потянулся к сфалту. Из-под панциря «зверя» донёсся гулкий вздох. Верхняя челюсть приподнялась, открывая тёмный зев. Гедимин с трудом удержал себя на месте — от пещеры, распахнувшейся на все пять метров, очень хотелось отодвинуться. Пасть приоткрылась ещё чуть-чуть, и животное замерло, только вытянутые на стебельках глаза следили за сарматами, застывшими у его рта.
— Мать моя колба, — пробормотал Вепуат, завороженно глядя на гигантские зубы.
Это, видимо, были резцы — четыре сверху, четыре снизу, плоские заострённые пластины в рост сармата, смыкающиеся под небольшим углом. Пока Вепуат, наклонив голову, разглядывал беззубый край между ними и плоскими выступами ближе к глотке, в мозгу Гедимина непрерывно щёлкало — высчитывалась сила сжатия челюстей и давление, создаваемое на кромке такого «лезвия». Ничего хорошего, даже для ипроновой брони, в итоге не выходило.
— Умм-хм, — протянул Вепуат, направляя внутрь свет «факела». — И всё, естественно, в язвах. Гедимин! Не подержишь челюсти, пока я тут копаюсь? Вот тут, сбоку. Зубы и язык не трогай!
— Дались они мне… — пробормотал Гедимин, глядя на то, что осветил фонарь. Жевательные выступы вдоль дальнего края челюстей были невелики; настоящая «камнедробилка» начиналась у самой глотки — там жёсткие выросты смыкались с четырёх сторон. «Глоточные зубы,» — Гедимин поёжился. «И тут же — мышечные кольца…»
— Вепуат! — окликнул он сармата, уже перешагнувшего беззубый край и выбирающего путь по неповреждённой слизистой. — Начнёт глотать — цепляйся, чем можешь! Вот в это влезать нельзя!
— Сам вижу, — отозвался «медик», высматривающий что-то на ярко-оранжевой складчатой поверхности. — Не давай ему закрыть рот!
Гедимин поставил ногу на беззубый край. Десна тут была жёсткой, даже не проминалась под ступнёй, но сармат всё равно старался сильно не надавливать. «Секунд тридцать я выдержу,» — он покосился на верхнюю челюсть в трёх метрах над головой. «Дольше — будет сложно. Тут и клин сделать не из чего…»
Вепуат, примерившись, загнал коготь в оранжевые складки. Следом воткнулась игла. Животное вздрогнуло. Вепуат кубарем выкатился наружу, Гедимин отскочил — и вовремя. «Зверь» с гулким рёвом захлопнул пасть и замотал головой, крепко зажмурившись. Вепуат толкнул Гедимина, и они вдвоём покатились вниз по склону. Оттолкнувшись от скального зубца, сармат вывалился на дно кратера и с хрустом в него зарылся. Сверху рявкнуло ещё раз, шумно выдохнуло — и громыхнулось на пепельный вал, обрушив вниз небольшую лавину.
— Лишь бы не подохло, — прошептал над головой Гедимина Вепуат. Он уже выкопался из стекла и пепла и теперь смотрел на нависший над ним живой холм. «Зверь» снова прижал голову к земле. Ещё секунда — и Гедимин услышал свист и шипение — существо медленно втягивало воздух, наполняя внутренние полости. Голова слабо шевельнулась и снова замерла.
— Жжётся, — Вепуат с кривой ухмылкой оглянулся на Гедимина. Его сигма-сканер уже был включен и направлен на «зверя».
— Ага, всё пошло куда надо… сосуды не разъедает… а что в крови… наблюдать, конечно, надо, но…
Гедимин поднялся на ноги, отряхнулся от пепла и мелких осколков и посмотрел на Джагулов. Они все выглядывали из-под брони, на земле не остался никто. «И все глазеют на нас,» — подумал сармат. «Таких психов их племя ещё не видело.»
Вепуат с торжествующей ухмылкой повернулся к нему и ударил кулаком о кулак.
— Работает! Нет, ты видел?
— Вижу, что не сдохло, — буркнул Гедимин, глядя, как «зверь» в очередной раз дёргает головой и приоткрывает пасть. — Ему бы воды. Хоть язык помочить.
— Сейчас скажем, — успокоил его Вепуат, быстро поднимаясь по склону. Джагулы, увидев, что он выбирается из кратера, повылезали из-под брони и все сгрудились на одном боку «зверя». На землю спрыгнул переговорщик.
— У вас вода есть? — деловито спросил Вепуат. — Дайте ему немного. Ведро или два, только пасть помочить. Пить он ещё не сможет.
Джагул, повернувшись к сородичам, громко рявкнул. Ему ответили. Он рявкнул ещё громче, указывая то на сарматов, то на голову животного. Колония зашевелилась. Из-под панциря вынули длинные бурдюки, поволокли по спине «зверя» к его пасти. Существо шумно вздохнуло.
— Давно нет пью, — заметил переговорщик, осторожно обходя голову зверя. Вепуат обогнал его и встал напротив, глядя, как Джагулы, вдвоём держа бурдюк, выплёскивают воду в приоткрытые челюсти. Животное мотнуло головой и открыло пасть ещё шире.
— От флония очень хочется пить, — вполголоса пояснил Вепуат. — Чем его больше, тем сильнее. Эй! У вас тут много воды?
— Надо для лечение? Джагул иду ищу вода, — отозвался переговорщик. Он стоял рядом с сарматами, но смотрел только на животное. Оно, набрав в рот воды, прикрыло челюсти и наклонило голову набок — видимо, «охлаждало» горящее место инъекции. Вепуат еле слышно хмыкнул.
— Сейчас мы дали ему вот столько лекарства, — он пальцами показал размер ампулы. — Чтобы вылечить, нужно во-от столько.
Джагул посмотрел на его разведённые руки и шумно выдохнул.
— Это всё ты втыкаю в пасть?
— Не вздумай, — вполголоса предупредил Вепуата Гедимин. Тот фыркнул.
— Не получится. Он половину проглотит. Проглоченное — бесполезно. Нужны крупные вены на спине и боках. Две, с двух сторон. И… — Вепуат на секунду задумался. — Лекарство в крови сильно жжётся. Потом начнёт чесаться. Как он чешет спину? Катается по земле?
Переговорщик быстро сказал что-то другим Джагулам. По всей колонии прокатилась волна рычания и рявканья.